Страх звёзд - Василий Владимирович Воронков

литийского крейсера быстрее скорости света. — Зачтак! Мы начали манёвр торможения! Дайте нам время! Не стреляйте!

— Ушло, — сказала Лада.

— Мы развернулись, если кому-то ещё интересно, — прозвучал убитый голос Насира. — Идём вперёд задом, херзац его так.

— Расстояние между нами?

— Шесть секунд.

— Хмар кус, ещё пару таких ударов, и мы превратимся в труху!

— Насир, давай обратный разворот!

— Ты совсем сдурел, аотар! Мы не на карусели же! На кой херзац нам топливо жечь?

— Мозги включи и подумай, как они по нам стреляют! — выкрикнула Лада. — Делай!

Насир что-то пробурчал и стал перенастраивать двигатели, проворно щёлкая кнопками на клавиатуре.

Томаш потянул за лямку ремень, который удавкой подбирался к его горлу.

— У них же наверняка анализатор траектории. Если будем крутиться, как идиоты, возможно, обманем компьютер. Топливо на маневровых не жалейте, оно…

— Может, и не пригодится уже? — сказала Лада.

Ремень выскользнул из пальцев и обхватил шею мёртвой петлёй.

— Давайте все успокоимся. — Сердце Томаша бешено молотило по рёбрам. — Они просто пугают. Попробуй ещё раз канал открыть.

— Я его постоянно пытаюсь открыть. Тишина.

— Тогда…

Томаш снова потянулся к ремням, но центр гравитации сместился, и руку утянуло в сторону. Он ударился кистью о ложемент Джамиля. Идаам вздрогнул и уставился на Томаша совершенно безумными горящими глазами.

— Ты молодец, капитан, — сказала Лада. — Всё правильно делаешь. Выкарабкаемся.

Рубка заскрежетала, на них будто обрушилось давление в тысячу литийских атмосфер. Ложемент судорожно изогнулся, норовя вывернуть Томашу все кости, как при перегрузках во время импульса.

— А вот и третий. — Лада бесстрастно смотрела в мерцающий экран. — Можно сказать, промазали. Нагрели нам корпус. Сработала твоя тактика.

— Если бы они хотели нас уничтожить… то не сработала бы. — Томаш едва дышал, всё тело болело. — Но ответа на моё сообщение нет. Канал не открывают, стреляют из одного орудия и броню дырявят.

— Этот хаволь с нами играет! — прорычал Насир.

— Или пристреливается, — сказала Лада. — Всё, маневрировать они закончили, идут по параллельной траектории. Сейчас между нами около четырёх секунд. Пока они ещё впереди, но их скорость ниже, и мы быстро сближаемся.

— Кинуть бы им в рожу гильзу, херзац матерах! — взвился Насир.

Стены завопили, как от боли, застонал потолок, и весь этот гвалт врезался в уши, едва не порвав барабанные перепонки. Над головой что-то громко лопнуло, вывалилась, едва не размозжив пустующий терминал, решётчатая панель, и с потолка свесились уродливые мотки толстой заизолированной проводки.

Лада монотонным голосом, как робот, стала зачитывать отчёт о повреждениях.

— Давай, Насир! — крикнул Томаш. — Швырнём в них гильзу! Поворот маневровыми на девяносто, и когда они будут в ближайшей точке, врубай импульсник!

— Вот это дело!

— Ты уверен? — сухо спросила Лада. — Минимальное расстояние между нами будет две секунды. Гильза и сотой части его не пройдёт. Мы на несколько секунд ослепим их сенсоры, а потом отправимся к праотцам.

— Адыр елдыш, хоть красиво уйдём! — рявкнул Насир.

— Делай! — сказал Томаш. — Три залпа с минимальным интервалом! Гильзы — на максимально позднюю детонацию. Надеюсь, импульсник выдержит.

Он прикрыл лицо и тихо проговорил:

— Это глупо, я знаю. Но ещё глупее просто сидеть и ждать, когда они нас расстреляют.

— Если мы сегодня погибнем, мальчики, — сказала Лада, — то я вас убью.

— Несколько секунд осталось, херзац его так! Готовьтесь, включаю щит.

Лампы на потолке замерцали, что-то отрывисто щёлкнуло, как гигантское реле, и они погрузились в темноту.

— Хоть бы генератор выдержал, — прошептал Томаш.

Терминалы всё ещё работали. По лицу Насира, блестящему от пота, скользили цветные отблески.

— Гильза пошла! — гаркнул он.

Рубка затряслась, и уши заложило от треска. С потолка звонко попадали панели, оголяя живую электрику корабля. Томаша что-то ударило по руке — плечо обожгло резкой болью, как кипятком. Он потянулся к ране, и его тут же, точно кувалдой, вбило в ложемент, который отчаянно жужжал от натуги, пытаясь компенсировать перегрузки. Лампы на потолке то загорались, то гасли — всю электрику трясло от припадка.

— Что это? — простонал Томаш, хватаясь за плечо. — В нас попали?

— Нет, — послышался надтреснутый голос Насира. — Это импульс.

— Импульс? — Томаш на секунду зажмурился, в глазах двоилось. Он даже не мог ничего разглядеть на экране своего терминала. — Но почему так рано?

— Они сбили гильзу, — сказала Лада. — Идиоты! А сейчас они стреляют в наш щит.

Свет вернулся, и Томаш невольно осмотрелся по сторонам. В стенах корабля что-то поскрипывало, горела разодранная на плече кожа, под рукав затекала горячая кровь, но лампы горели, гудела система рециркуляции, и даже гравы работали как нужно.

— Идиоты! — повторила Лада.

На экране её терминала разыгралась красочная баталия — литийский крейсер бил импульсным лазером в огромный, распустившийся, подобно вееру, щит, который без проблем выдерживал ударную волну от термоядерной гильзы. Стреляли, судя по всему, вслепую — пунктирные росчерки лазерных лучей проходили зачастую высоко над «Припадком», даже не касаясь щита.

— Щит держишь? — спохватился Томаш.

— Конечно, хмар кус! Вторую гильзу пускать? Сбить её они не смогут.

— Не надо, — сказала Лада. — Всё равно гильза им вреда не нанесёт. Эти идиоты явно преувеличивают её опасность.

— Сколько продержится щит? — спросил Томаш.

— Секунд двадцать ещё, — ответил Насир. — Скорее даже…

— Входящий сигнал! — крикнула Лада.

Над терминалом появилось лицо мужчины со стеклянным взглядом. Начал он без формальностей:

— Вы только что напали на крейсер военного авиакосмического флота Федеративной Литийской Республики. Это акт агрессии по отношению к Литии в нейтральном космическом пространстве. Сначала вы отказались выполнить моё требование и сбросить скорость, потом обманули нас, пытаясь использовать свою двигательную установку как оружие. Никаких шансов при столкновении с моим крейсером у вас нет.

Тонкие губы литийского капитана исказились в некоем подобии ухмылки, и его лицо застыло на пару секунд — зависло, как изображение в перегруженном вирте.

— Мы готовы сбросить скорость, — сказал Томаш, — но вы открыли огонь. Давайте вы перестанете стрелять, мы завершим манёвр разворота и сбросим скорость.

— Я обдумаю ваше предложение, — произнесла с небольшой заминкой голографическая голова. — А по…

Изображение внезапно погасло — канал отрубился, перебив командующего на полуслове.

— Щиты — всё, — сказал замогильным голосом Насир. — Батареи опустошены, генератор захлебнулся. Сейчас они по нам влепят, и…

— Боже, ну а связь-то? Что у нас со связью? — застонал Томаш. — Совсем уже разваливается корабль?

— Со связью у нас всё в порядке, — сказала Лада. — Это они отвалились.

— Как? Почему?

Насир включил голографическую карту, и лицо его тут же расплылось в улыбке.

— А вот и наш невидимка! Явился, адыр его елдыш!

— Твою мать! — выдохнул Томаш.

Он прилепил на висок кадол и, крепко зажмурившись, нырнул в вирт. Литийский крейсер, похожий на увешанную орудиями