Развод по-драконьи - Ольга Олеговна Пашнина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Раздался громкий стук в дверь, причем стучали, кажется, сразу в две руки.
Вот проклятье! Только бы не по работе…
Рядом что-то зашевелилось. Затем выругалось, зевнуло — и вдруг лежать стало не так удобно.
Я осторожно высунула из-под одеяла нос, увидела, как взъерошенный Джулиан надевает рубашку и застонала.
— Я что, уснула у тебя?
— Даже, я бы сказал, на мне. Хотя не стану скрывать, это все потому что помня, как ты выгнала меня на пол, я отчаянно сопротивлялся.
Когда Златокрылый направился к двери, я поспешила залезть под одеяло с головой. Мало ли кого там принесло. Вдруг представителя «Драконьих Авиалиний»? Конечно, никто ничего не сделает Сопровождающей, закрутившей интрижку с капитаном, но я-то ничего с ним не крутила! И зачем мне неловкая серьезная беседа с начальством?
Вот только под тяжелым теплым одеялом я не могла подслушать, кто там пришел и о чем с ним говорит Джулиан.
— Эй, вставай. Это к тебе.
— Что? — Я высунулась наружу, подумав, что не расслышала.
— Ну зачем ты так сразу. Они, конечно, по интеллекту как водоросли, но все же не «что», а «кто». Коллеги твои. Иди давай, их вид плохо действует на мое пищеварение, а я собирался завтракать.
План скрытно полежать, пока угроза разоблачения не минует, с треском провалился. Я вылезла на холод и только порадовалась, что сил раздеться хотя бы не хватило. Может, тот факт, что я спала в постели бывшего мужа полностью одетая, посеет в головах Делайлы и Моргана сомнения.
Зачем они вообще явились? Мало поиздевались, хочется продолжить развлекаться?
— Ну? — хмуро и хрипло поинтересовалась я, сложив на груди руки. — Слушаю.
Каждый из коллег держал в руках по небольшой светло-серой коробке без опознавательных знаков. Что-то странно все это…
А потом Делайла и Морган переглянулись. Посмотрели друг на друга, округлили глаза и… синхронно выронив коробки, понеслись прочь. От неожиданности я оторопела и молча смотрела им вслед. Примерно тем же был занят и Джулиан.
— Что это было? — спросила я.
— Не знаю. А что в коробках? Может, какашечная бомба? А что? Всю ночь бегали по пещерам, собирали дерьмо светочей, кинули нам на порог и убежали. Вполне в их духе.
Я наклонилась и приоткрыла крышку. В одной из коробок лежали свежие — аромат мигом наполнил немаленький номер — кексы, а во второй два небольших глиняных стаканчика: с кофе и с молоком.
— Тогда я ничего не понял, — честно признался Джулиан.
Похоже, от нас ускользнула какая-то важная деталь, без которой картина казалась абсурдной. Но по опыту я знала: рано или поздно все кусочки паззла встанут на место, и мы узнаем разгадку этой тайны. Не факт, что обрадуемся этому знанию, но совершенно точно узнаем.
Так и вышло.
— Не рекомендовал бы тебе это есть, — сказал Джулиан и кивнул на кексы. — Мало ли.
Я сильно сомневалась, что Морган и Делайла решили нас отравить, но не стала спорить и выбросила обе коробки в мусорку. Все же между бойкотом и отравлением пропасть и имя ей — тюремный срок. За бойкоты только капитаны орут, в отличие от покушения. Но мне все равно не хотелось завтракать в присутствии Златокрылого. Я давно не чувствовала такой неловкости, так что сбежала прежде, чем он успел окончательно проснуться и заметить мои краснющие щеки.
И даже крохотная темная комнатка с жуком под низким потолком уже не так пугала. Я быстро приняла душ, и даже не стала сушить волосы, заплела их в тугой пучок. А потом убежала на центральные улицы: искать еду, прикупить какой-нибудь сувенирчик и… подальше от Джулиана. Вдруг ему придет в голову меня разыскать?
Вторая командировка в жизни, второй раз я просыпаюсь в номере бывшего мужа. Радует, что мы хотя бы там просто спим, но неужели нельзя спать по отдельности? Пусть Златокрылый язвит, издевается, унижает, но держится на расстоянии!
И мне стоит ответить ему тем же. Не пускать к себе, не забывая запирать дверь. Не ходить к нему, даже используя благородный предлог поблагодарить за спасение. И не пить в его присутствии! Высший! Надеюсь, я вчера вела себя прилично. И не ляпнула ничего лишнего.
Чем дольше я думаю о Джулиане, тем чаще появляется мысль, что однажды мне придется уйти. Однажды я не смогу держать лицо и что-нибудь выкину, после чего не смогу смотреть на себя в зеркало. И бывший муж узнает, как я его любила. И как до последнего наивно верила, что, быть может, у нас еще хоть что-то срастется. Как резала по живому, решаясь на развод и еле выплыла, оставшись без семьи, друзей, денег и желания жить.
Сейчас хотя бы есть шанс уйти гордо. А потом буду униженно уползать, спасаясь от сплетен в газетах.
Но попрощаться с мечтой о небе почти так же невыносимо, как принять, что любимый мужчина даже не считает тебя за человека.
В сердцах я с такой силой поставила чашку на стол в таверне, куда зашла позавтракать, что демоны вокруг начали оборачиваться. Поймав взгляд какого-то излишне горячего рогатого парня в распахнутой настежь рубашке, я поняла, что хватит с меня поклонников. Обратно полетим с коллегами, с ними и поем, ребята вряд ли будут против. Если до них не дошла моя дурная слава, конечно.
Я пришла в драконпорт немного заранее, чтобы, если вдруг Делайла снова откажется работать, все проверить самой. Это оказалось удобной отговоркой, чтобы не сидеть в комнате и не пялиться на жуткого жука. Здесь, в огромной пещере, где к выходу в шахту готовился подземный дракон, тоже гроздьями висели жуки, но из-за высоченных потолков их можно было не замечать.
Однако я к собственному удивлению вдруг увидела Джулиана. Он задумчиво смотрел наверх, на кабину Погонщика, и почему-то не спешил в нее залезать, хотя давно должен был проверять все артефакты и устанавливать связь с драконом.
— А ты чего не работаешь? — спросила я, подойдя ближе.
В этот же момент из пассажирской кабины вылез капитан полетной команды, которую мы и собирались доставить в Лесной. Хмуро на нас глянув, он хмыкнул:
— Ну, спасибо, коллеги. Довезли так довезли, всем отпускам отпуск! Век не забуду!
— О чем это он? — спросила я.
— Понятия не имею. Я пришел, а лететь готовятся они. Рыжая, а где…
— Господин Златокрылый! Капитан!
К нам подбежал запыхавшийся представитель. Несколько секунд он даже не мог говорить, все
