(Не) получишь меня, Дракон! - Василиса Лисина

В библиотеке беру книгу про тёмную магию, нахожу ещё одну — про проклятия. Такер дал мне брошюру, но можно почтитать что-то более обобщённое, чтобы понимать лучше, что за ерунда у меня выходит.

Сажусь за парту в читальном зале. Сначала вдумчиво листаю брошюру, потом открываю книгу и пытаюсь хоть как-то соотнести информацию. Общего, блин, почти ничего! Кроме того, что и там, и там проклятия.

Настолько увлекаюсь, что мне остается только радоваться, что после обеда у нас время самоподготовки. Хотя... по идее я сейчас должна бы заниматься с Такером. Но он не ищет меня, не зовет. Ну и пусть не зовет, наверное, решил "подтянуть" ту... с декольте.

Когда я откладываю от себя книги с проклятиями и перехожу к темной магии, в читальный зал заходит Сара и, хищно улыбаясь, идет прямо ко мне.

Глава 32. Джеральд Такер

День начался, как обычно, с этой любительницы влипать во всяческие передряги. Вот просил же ее не искать себе приключений, но нет. Явно ей не хватает.

Додумалась рассказать ректору о том, что видела Хон с накопителем, а потом сама шла к нему в кабинет. Одна!

У меня нет ни малейших свидетельств против ректора, но есть ощущение, что он нечист на руку и на мысли. А уж то, что они с Хон любовники, не знает разве что профессор некромантии, потому что он проводит в местном склепе почти все свое время.

Я был почти на сто процентов уверен, что ректор будет покрывать Хон до последнего, однако… Он, мало того, что подтвердил слова Евы о том, что они видели на кафедре артефакторики, так еще и дал разрешение на обыск в личных вещах Нейры. Более того… Ройвен Ферт уволил ее. Пока что под каким-то хитрым завуалированным предлогом.

Теперь мне остается только дождаться своих людей. Они должны прибыть как раз после пары.

А сам я был просто обязан проверить, как себя чувствует Ева. Она после того, что мы услышали в кабинете ректора, была сама не своя, вот я и не стал отменять лекцию.

Теперь рассказываю что-то, а сам не могу сконцентрироваться на материале, поэтому некоторые важные вещи проскакивают мимо. Ничего, потом они восполнят их в учебниках, там все это есть. Или им новый преподаватель поможет, если Хон расскажет все, и мне не придется возвращаться в академию.

Ева одергивает рукава своей блузки, натягивая их так, что они теперь надежно скрывают ее тонкие запястья. Хрупкая вся, как статуэтка фарфоровая, так и накрыл бы ее защитным колпаком, чтобы ничего не причиняло ей вреда.

А ведет себя, будто сделана из закаленной стали, укрепленной защитным плетением. Отчаянная.

Злит. До невозможности злит тот факт, что из всех мужчин, чтобы влюбиться, она выбрала самого отъявленного козла Ферта. Как же хотелось, с одной стороны, хорошенько встряхнуть Еву, чтобы она одумалась, увидела, о ком она проливает драгоценные слезы, а с другой… Прижать к себе и гладить, убеждать, что она непременно еще встретит того, кто не заставит уронить ни одной слезинки, кто будет защищать ее в любой момент.

Но я не могу себе позволить ни того ни другого. Иначе какой я ей куратор и наставник?

Хотя сейчас ответ прост: практически бывший.

Странный темный фамильяр неопределенной породы переползает с плеча Евы на спину, а потом прячется под партой. Сильный. Или сильная, как настаивает моя подопечная. Подстать резерву Евы. А самое главное — изначально предана ей и не нуждается в специальной дрессировке. Я рад, что могу не беспокоиться хотя бы о всплесках магии у Евы.

Заканчиваю лекцию обобщающим вопросом, чтобы посмотреть, сколько человек хотя бы попытались вникать в то, что я говорил. Руки поднимают несколько девушек и пара парней. Ева, робко и явно сомневаясь, делает это одна из последних.

Ловлю ее взгляд. Знает. Думает, что я ее спрошу и буду заваливать? А смысл?

— Вы, адептка Коувилл, кажется, — спрашиваю другую и тут же жалею.

Она томно вздыхает, жалуется, что не расслышала, что смотрела только на меня.

Это все пагубное влияние Ферта. В нашей академии она бы уже за такое бегала несколько кругов на тренировочной площадке. Что ж, предрекаю ей проблемы на зачете и заканчиваю лекцию.

Несколько адепток окружают меня, и только одна темноволосая любительница приключений отходит подальше, а потом и совсем скрывается из виду.

Нехорошо. Сейчас на обеде стоит ее предупредить о смене куратора и настоять, чтобы ее взял к себе Мариано. Чувствую, что он знает гораздо больше, чем говорит, но из него же клещами не вытянешь ничего, если он не собирается говорить. Да, у него методы специфичные, но переживать за Еву, когда он рядом мне не придется.

— Джеральд, — меня перехватывает в коридоре мой помощник. — Мы прибыли все. Когда начинать?

Оглядываюсь, замечая темную макушку и уже четко зная, что Ева направляется вовсе не в столовую. Опять приключения искать?

— Где Хон? — уточняю я.

— Видели, как она вышла из главного здания и направляется к порталу. Ректор выдал ей пропуск?

Выдал. Он не мог не дать ей форы. Но раз она так быстро собралась, то чувствует, что все не так просто.

— Хон задержать, взять четверых преподавателей — и на обыск. Я за ректором, — кратко командую я, чтобы не терять времени. — Все встретимся на кафедре.

Задержание тихо провести не получается. Бывший магистр Хон устраивает спектакль, достойный высших наград, но меня это мало интересует.

Под придирчивыми взглядами профессоров мои люди (косвенно мои, потому что для внешней картинки у них есть отдельный начальник) досматривают личные вещи Хон и все артефакты на кафедре. Она заламывает руки и все время посматривает на Ферта, похоже, злясь, что не получает ожидаемой защиты. А Ройвен делает вид, что практически не знаком с Нейрой. Двуличная скотина.

Естественно, находят пару пустых накопителей в лаборатории и один полупустой в чемодане Нейры и изымают их для исследования принадлежности магии. Если получится связать накопители хотя бы с одной из жертв, у Нейры будут серьезные проблемы.

В любом случае Хон задерживают для допроса и выяснения обстоятельств. Я лечу с ними официально как свидетель.

— Ты уверен? — прямо перед тем, как мне перекинуться в дракона, спрашивает Мариано.

— В тебе?

— В пророчестве, — ухмыляется этот невыносимый эльф.

— Мариано, ты серьезно? Сейчас?

Почему-то это напоминание о том, что мне когда-то