Десять поверженных. Первая Летопись Черной Гвардии: Пенталогия - Глен Кук

— Это местечко становится просто безумно щедрым на подарки, — сказал мне Гоблин по секрету. Он приплясывал. — Тебе тоже нужно заработать, Каркун. Они превращают Кочергу в целую отрасль экономики, — он поманил меня в дальний от Ловца Душ угол комнаты и открыл кошелёк. — Смотри, — шепнул он.

Кошелёк был полон монет. Были и золотые. Я оглянулся.

— Ты рискуешь оказаться с ножом в одном месте.

Он криво улыбнулся. На его улыбку стоит посмотреть.

— Заработал, давая советы, где найти Кочергу, — прошептал он. Взглянул в сторону Ловца Душ. — Фальшивые советы.

Он положил мне руку на плечо. Ему пришлось потянуться вверх, чтобы сделать это.

— Ты можешь стать здесь богатым.

— А я думал, мы здесь не для того, чтобы становиться богатыми.

Он сердито взглянул на меня… Его бледное лицо покрылось морщинами.

— Ты кто? Ты что?..

Ловец Душ повернулся.

— Это насчёт пари, сэр. Просто пари, — прокаркал Гоблин.

Я громко засмеялся.

— Убедительно, Толстяк. Легче сразу повеситься.

Он надулся, но ненадолго. Гоблин — неугомонный человек. Он умудряется шутить в самых тяжёлых ситуациях.

— Ты дерьмо, Каркун. Тебе надо было посмотреть, чем занимается Одноглазый. Продаёт амулеты. Гарантирует, что они подадут сигнал, если Кочерга окажется рядом, — взгляд в сторону Ловца. — Они на самом деле действуют. Типа того.

Я покачал головой.

— По крайней мере, он выплатит свои карточные долги.

Одноглазый был в своём репертуаре. В крепости ему приходилось тяжко. Там негде было обделывать тёмные делишки.

— Вы, ребята, должны были только распространять слухи, подливать масла в огонь, а не…

— Тс-с-с! — он опять бросил взгляд на Ловца Душ. — Мы это и делаем. В каждом погребке в этом городе. Чёрт, да всё так и кишит слухами. Пошли, я покажу тебе.

— Нет, — Ловец Душ становился всё более разговорчивым. У меня появилась надежда, что удастся завлечь его в обстоятельную беседу.

— Ты сел в лужу. Я знаю, что один букмекер заключает пари, когда Кочерга потеряет свою голову. Ты используешь секретную информацию.

— Спасайся, пока ты не потерял собственную башку.

Я подошёл к окну. Через минуту я увидел, как Гоблин вприпрыжку бежит через площадь. Он даже не взглянул в сторону нашей ловушки.

— Пусть играют, — сказал Ловец Душ.

— Сэр? — Похоже, пора сделать ещё одну попытку что-нибудь разнюхать.

— Мой слух острее, чем думал твой друг.

Я смотрел на поверхность чёрного шлема, пытаясь распознать, какие мысли таятся за этим металлом.

— Это не столь важно, — он слегка пошевелился, глядя куда-то поверх моей головы. — Подполье парализовано страхом.

— Сэр?

— Фундамент этой организации дал трещину. Дом скоро рухнет. Но мы не добились бы этого, если бы взяли Кочергу сразу, как увидели. Они бы сделали из него мученика. Конечно, это было бы для них большой потерей, но они бы выжили. Круг нашёл бы замену Кочерге для ведения весенней кампании.

Я разглядывал площадь. Почему Ловец Душ рассказывает мне всё это? И всё одним голосом? Может, это настоящий голос Ловца Душ?

— Потому, что ты считаешь, что я жесток только ради самой жестокости.

Я подпрыгнул.

— Как вы?…

Ловец Душ издал звук, который сошёл бы за смех.

— Нет. Я не читаю твоих мыслей. Но я знаю, как они появляются. Не забывай, я — Тот, Кто Ловит Души.

Всегда ли Поверженные действуют в одиночку? Неужели они никогда не стремятся к простому общению? Дружбе?

— Иногда, — это было сказано женским голосом, тоном обольстительницы.

Я посмотрел на него. Но сразу повернулся назад, к окну. Я испугался.

Ловец Душ, без сомнения, уловил и это. Он опять вернулся к Кочерге.

— В мои планы никогда не входило простое уничтожение главаря. Я хочу, чтобы этот герой Форсберга сам себя дискредитировал.

Ловец Душ знал нашего врага даже лучше, чем мы подозревали. Кочерга играл свою партию. Он уже организовал два спектакля. Это были тщетные попытки раскусить нашу ловушку.

После этих неудач сторонники отвернулись от него. И, судя по разговорам, Розы бурлили проимперскими настроениями.

— Он сам себя сделает дураком, и тогда мы раздавим его. Как жука-вредителя.

— Нельзя его недооценивать, — ну что за наглость — давать советы Поверженному, — Хромой…

— Я не буду этим заниматься. Я не Хромой. Они с Кочергой — два сапога пара. В старые времена Властитель сделал бы его одним из нас.

— А какой он был? — заставь его говорить, Каркун. От Властителя до Леди — один шаг.

Правая рука Ловца Душ поднялась, и пальцы согнулись так, что стали похожи на клешню. При виде этого жеста я почувствовал себя не в своей тарелке, представив, как эта клешня сжимает мою… душу. Конец разговора.

Чуть позже я разговаривал с Элмо.

— Знаешь, а ведь совсем необязательно было класть туда настоящие деньги. Сошло бы всё, что угодно. Ведь толпа не может до них добраться.

— Нет. Кочерге нужно было знать, что они настоящие.

На следующее утро мы получили известие от Капитана. В основном — новости. Несколько бунтовщиков сдали оружие в обмен на объявленную амнистию. Кое-кто из предводителей повстанцев, которые пошли с Кочергой на юг, двинулись со своими людьми назад. Скандал докатился и до Круга. Провал Кочерги в Розах очень их беспокоил.

— Почему? — спросил я — На самом деле ведь ничего ещё не произошло.

— Всё происходит в умах людей, а не на поле боя, — откликнулся Ловец Душ.

По-моему, я уловил нотки самодовольства в его словах.

— Кочерга, да и Круг выглядят в глазах людей совершенно бессильными. Кочерге бы следовало передать командование кому-нибудь другому, — продолжал Ловец Душ.

— Если бы я был важным генералом, я, наверное, тоже не стал бы этого делать, — сказал я.

— Каркун, — Элмо открыл от изумления рот. Я, как правило, не высказываю своего мнения.

— Да, Элмо. Можешь мне показать хоть одного генерала, их или нашего, который просит принять у него командование?

Чёрный шлем повернулся ко мне.

— Их вера умирает. А армия без веры в себя уже терпит поражение. И оно сильнее, чем даже разгром на поле боя.

Если Ловец Душ что-нибудь решил, его уже не остановить.

У меня появилось забавное чувство, что Ловец сам может оказаться тем, кто передаст командование кому-нибудь, кто лучше справится с делом.

— Мы начинаем закручивать гайки. И вы все говорите об этом в тавернах, шепчите на улицах. Подхлестните его. Давите на него. Сделайте так, чтобы у него не было времени думать. Я хочу, чтобы он в отчаянии сотворил какую-нибудь глупость.