Оруженосец в серой шинели - Александр Конторович

   Так то – в замке…

   За его стенами королевские указы таковых не запрещают. И надо думать, именно на это сейчас и напрашивается молодой барон. И именно поэтому у него за спиною стоит такая внушительная группа поддержки – заодно и свидетелями выступят, если что…

   Ну, что ж… он может получить полное удовлетворение всех своих претензий. Прямо здесь и сейчас! «Малолетний дворянчик» оскалился и показал свои зубы. А они оказались неожиданно острыми… да что там – настоящими волчьими клыками! На которых ещё не обсохла кровь предыдущего убиенного… Такого не то что задирать – и гладить-то опасно! Того и гляди, не только за руку куснет – глотку перервать может!

   И это, совершенно очевидно, написано на моем лице. Да так явственно, что мне удается «увидеть» отражение этого послания в глазах Агена.

   В них мечется страх.

   Страх быть убитым – прямо здесь! Немедленно и окончательно.

   Не пораненным или поцарапанным – безжалостно зарубленным (ещё и кровь выпьет… слыхали и здесь кое-что…) этим малолетним отпрыском легендарного чудовища. Яблоко от яблони недалеко падает… а тут ведь ещё и мать (с которой тоже не всё ещё до конца ясно) незримо рядом стоит.

   Да – она целитель.

   Профессия сугубо мирная.

   Но… кто её знает… и про них тоже много чего говорят. И этот странный брак – Серого и целительницы… Да, церковь его освятила и признала – так и что с того? У данной организации давние шашни с Серыми – и не такое ещё отмочить могут…

   Не хочет барон умирать.<

>   И отступает, освобождая мне проход.

   Правильно делает, между нами-то говоря. Я ведь сейчас нахожусь в настолько возбужденном (внутренне, разумеется) состоянии, что готов изрубить его прямо здесь – в преддверии тронного зала. И плевать, что будут нарушены все законы – он начал первым! Многодневное напряжение начинает сказываться и на мне – и требуется какая-то разрядка.

   – Как хотите, любезнейший Сандр… – цедит сквозь зубы барон. – Если наше общество вам не по душе… никто не станет вас задерживать.

   Его компания расступается в стороны – вожак не дал команды на травлю.

   Иду вперед по узкому проходу, ощущая затылком неприязненные взгляды.

   Нет, ничего ещё не закончилось…

   Выйдя во двор, оглядываюсь по сторонам.

   Здесь все спокойно.

   Не держат меня на прицеле своих арбалетов дежурные гвардейцы. Они мирно расхаживают по стенам, бросая вниз ленивые взгляды. Неинтересна им моя персона – не отдал никто ещё пока соответствующего приказа. Вот и покоятся на их плечах невзведённые арбалеты.

   Но – это пока.

   Наверняка уже бежит по коридорам гонец, спеша донести до короля неблагую весть.

   А вот мне бежать – сейчас нельзя.

   Не знаю, почему, но я это чувствую всей кожей.

   Бегущего – травят все. Он не страшен более, каким бы грозным только что ни был.

   Жестом руки отправляю вперед всю свою немногочисленную свиту.

   Случись что – в рукопашной схватке от них пользы будет мало. Закон, описывающий процедуру представления монарху, оговаривал все случаи явления подданного ко двору. И наличия вооруженных сопровождающих – не предусматривал. Нигде – на любом этапе следования от дома до дворца. Это строго контролировалось. В своём дворце король был всевластен. Вот за пределами столицы… там иногда совсем иная картина наблюдалась. В иных краях даже королевским придворным, порою, охрана требовалась – и немалая. Не все любили Паппия – и было ведь за что! Не был он ангелом. Дьявольского в нем, по правде сказать, тоже было не особенно много… правителем он был – королем. А среди них ангелоподобные типажи долго не задерживаются. Впрочем, у нашей семьи к нему и свой личный счет имелся…

   Тщательно проверяю всю сбрую у коня. Не тороплюсь – пусть моя свита уедет подальше. Они свою роль сыграли – это от них и требовалось. Издали не так уж и легко будет рассмотреть – все ли мы покинули дворец вместе? А уж когда разглядят… и поймут, что лорда с ними нет, будет уже поздно. На выезде из дворца, напротив ворот, должен ожидать меня небольшой отряд Котов, вместе мы и поедем.

   Похоже, мое волнение передается и коню – он всхрапывает и переступает на месте. Косит на меня умным глазом.

   – Не волнуйся, Ветер! – похлопываю ласково его по шее. – Все в порядке, сейчас мы поедем домой. Совсем домой, понимаешь?

   Он поворачивает свою голову и трется ею о мое плечо. Люблю его! Уже два года, как барон Вольте – наш бессменный главнокомандующий, назначенный на это место ещё моим отцом, привез мне в подарок изумительного вороного коня. Тонкие и изящные, словно точеные, ноги, стройный силуэт, гибкая лебединая шея – красавец! Да и под седлом он ходить уже умел – обучали его и учили выездке, надо думать, мастера своего дела. И для меня барон прислал своего берейтора – учить правильному обращению с конем.

   Разумеется, у меня были лошади и до этого – верхом я начал ездить уже с совсем юного возраста. Не хочу хвастать, но даже и некоторым горцам – признанным наездникам, можно было бы дать фору! Но вот такого коня… нет, ничего похожего у нас не имелось!

   Да и характер оказался у Ветра очень даже покладистый, мы быстро нашли общий язык. А уж как он скакал…(и как меня гоняли…)

   Словом, мне было за что его полюбить.

   Вот и сейчас – глажу его по теплой морде, даже на какое-то время обо всём окружающем позабыл. А это неправильно! Ишь, расслабился!

   Беру себя в руки и быстро вскакиваю в седло.

   Въехав под арку входных ворот, снова останавливаюсь.

   Коридор входа тут относительно длинный, метров пятнадцать, и изогнут под тупым углом (чтобы ворвавшийся сюда всадник вынужденно притормозил). Со стен меня сейчас, вероятнее всего, не видно – солдаты на этих постах появляются только при угрозе нападения. Чтобы обстреливать противника, сгрудившегося в тесном проходе. Гвардейцы на стенах потеряли меня из виду, а привратные стражники стоят на улице, и этот проход оттуда не просматривается. Есть, конечно, вероятность, что кто-то из них решит пройти во двор и увидит… Что он увидит? Всадника, поправляющего сбрую у коня? И что в этом необыкновенного?

   Спрыгиваю на землю и отстегиваю от седла свернутый вьючок. Разворачиваю… Тяжелый плащ из шкуры морха – никакая стрела его не пробьет. Отцовское наследство! Шлем…

   И из ворот выезжает совершенно обычный всадник – по виду солдат. А те, кто ждал выезда именно расфранченного лорда – остались с носом! Могут ждать и дальше… не возражаю. Очень сомневаюсь, что кто-то успел сопоставить въезд под арку лорда – и выезд оттуда же обычного солдата. Это уж совсем семи пядей во лбу надо быть!

   Напротив входа сейчас должны ждать меня Коты. Смешавшись со всеми остальными, я спокойно бы доехал до дому. Нападать в этом городе на отряд Котов – настолько сумасшедших (да ещё и в приличном количестве) найти было бы весьма и весьма затруднительно, давно уже все повывелись.

   Должны…

   Но никого там нет.

   Что-то случилось?

   Старик изменил свой собственный план?

   С какого перепугу?

   Ведь все, что я делал до этого – и было его частью.

   Что-то здесь неправильно… да и город мне почти незнаком. Нет, дорогу-то к дому найду, конечно. Но всё равно – не нравится мне всё это!

   – Вот он! – наклонился с седла всадник в роскошном плаще.

   – Этот солдат? – удивлённо посмотрел в указанном направлении его собеседник – невзрачного вида городской обитатель. – Вы уверены?

   – Я узнал его коня. Он где-то успел переодеться, хотя и не понимаю, как это удалось так быстро? Выходит, это было заранее им предусмотрено? Или у него есть сообщники при дворе?

   – Ну, оно ему не слишком-то и помогло… – усмехнулся горожанин. – Хорошо, ваша милость, мы всё поняли! Не волнуйтесь!

   И обернувшись, он махнул рукой, указывая незримым наблюдателям на одинокого всадника.

   Охота началась…

   Город…

   Столица – мать её за ногу!

   Не люблю.

   Шумно тут, и как-то всё напоказ. Центральные улицы (хотя, между нами говоря, достаточно извилистые и местами неширокие – и не скажешь, что центральные) заполнены народом, и оттого двигаться тут можно только шагом. Кто-то торгует, растворив окна и двери своих лавок. Кто-то праздно глазеет на проезжающих.

   А кто-то и подворовывает у первых и у вторых. Ещё в самый первый наш визит у одного из наших сопровождающих ухитрились в тесноте тихо срезать кошелёк. Да так ловко! После чего Лексли распорядился денег с собою в город не брать – незачем соблазнять городских воришек видом тяжелых кошельков. Все потребное для нас есть на подворье. Да и сопровождающие теперь окружали нас плотным кольцом, не подпуская никого ко мне и к матери.