Путешествия. Дневники. Воспоминания - Христофор Колумб

Король же, судя по объяснениям индейцев, которых я везу с собой, управляет всеми ближними островами и ходит одетый и носит на себе много золота. Но я не очень доверяю их россказням, и потому, что я не очень хорошо их понимаю, а также потому, что, как мне кажется, они уж очень бедны золотом, если то ничтожное количество его, которое этот король, как говорят, носит на себе, кажется им чем-то значительным.

Я полагаю, что этот выступ, который я назвал Прекрасным мысом, – остров, отделенный от острова Самоат[94]. Быть может, между этими двумя островами имеются более мелкие островки. Этого я не знаю и не могу узнать во всех подробностях – ведь для того, чтобы все здесь осмотреть, понадобилось бы добрых пятьдесят лет, я же желаю открыть и увидеть елико возможно больше [земель], чтобы, с божией помощью, возвратиться к вашим высочествам в апреле.

Правда, если я найду [места], где окажется достаточно золота и пряностей, я задержусь там до тех пор, пока не наберу [и того и другого] столько, сколько смогу. И потому-то я делаю все возможное, чтобы попасть туда, где мне удастся найти золото и пряности».

Суббота, 20 октября. «Сегодня, когда взошло солнце, я поднял якоря в том месте, где вчера остановился (т. е. у острова Самоат, близ его юго-восточной оконечности, которой я дал имя «Мыс Лагуны», Cabo de la Laguna, остров же назвал Изабеллой), чтобы плыть к северо-востоку и к востоку от юго-востока и юга, так как от людей, которых я везу, узнал я, что в той стороне есть поселение и король.

Но море оказалось настолько мелким, что ни вступить в эти воды, ни плыть ими, я не мог, и видя, что, следуя от юго-запада, придется совершить большой обход, я решил вновь направиться тем путем, которым я уже шел, т. е. от северо-северо-востока, и идти на запад, чтобы обойти остров [Изабеллу].

Ветер был так слаб, что я никак не мог следовать вдоль берега на близком расстоянии от него, разве что только ночью. И так как было опасно остановиться на якорь у этих островов не в дневное время, когда глазу видно, куда бросаешь якорь, а шел я узкими проходами, иногда лишенными мелей, а иногда мелководными, то я пролежал в дрейфе всю ночь на воскресенье. Каравеллы бросили якоря, потому что нашли удобные для стоянок места, и давали мне обычные сигналы, чтобы я шел к ним, но я не пожелал».

Воскресенье, 21 октября. «В десять часов я подошел к «Мысу островка» (Cabo del Isleo) и бросил якорь. Так же поступили и капитаны каравелл. После обеда я высадился на берег, где не было никаких поселений, если не считать одинокого дома, в котором я никого не застал. Думаю, что [обитатели этого дома] сбежали, ибо вся утварь осталась на своих местах.

Я не разрешил ни к чему прикасаться и с капитанами и группой людей отправился осматривать остров. И если все другие острова, которые я уже видел раньше, были красивы, зелены и изобильны, то этот во всех отношениях их превосходил, и особенно хороши были его огромные, зеленые леса. Тут много озер, и вокруг них чудесные рощи. И как все другие острова, этот остров весь зеленый, и травы здесь, как в Андалусии в апреле, и поют в лесах птицы, и человеку, который сюда попал, не захочется уж покинуть эти места.

Затмевая солнце, летали здесь стаи попугаев, и было, кроме того, на диво много других птиц, самых разнообразных и во всем отличных от наших. Росли на острове деревья бесчисленных пород, и у каждого плоды были на свой лад, и все они на диво благоухали. И я себя чувствовал самым обездоленным человеком на свете, потому что не мог определить пород этих деревьев и плодов, а я уверен, что все они весьма ценны. Я везу с собой образцы плодов и трав, отобранных здесь.

Проходя берегом одного озера, я увидел змею, которую убили мои спутники. Кожу ее я везу вашим высочествам. Змея эта, когда заметила нас, бросилась в воду, и мы последовали за ней в озеро, благо оно было мелким, и гнались за ней до тех пор, пока пиками не убили ее. В длину она имеет 7 пядей. Думаю, что подобные змеи водятся в здешних озерах во множестве.

Здесь я нашел алоэ и решил завтра погрузить на корабль десять кинталов[95] этого дерева, потому что мне сказали, будто оно весьма высоко ценится.

Блуждая в поисках хорошей воды по острову, мы наткнулись на одно селение, лежащее всего лишь в полулиге от нашей якорной стоянки. Жители этого селения, как только проведали про нас, сразу же пустились в бегство и бросили свои дома и спрятали одежду и все свое достояние в лесу. Я приказал ничего не брать в домах, даже если вещь была бы ценой в булавку.

Вскоре к нам присоединились некоторые из [бежавших] жителей, и один из них отнесся к нам с особенным доверием. Я дал ему погремушки и стеклянные четки, чему он был несказанно обрадован.

Желая теснее скрепить нашу дружбу и потребовать что-нибудь [у индейцев], я попросил его принести воды, и индейцы, прежде чем я отправился на корабль, явились на берег с полными флягами-тыквинами и искренне радовались, предлагая нам воду. Я велел дать им одну связку стеклянных четок; они заверили нас, что завтра снова придут на берег.

Я намеревался наполнить водой всю порожнюю посуду, которая имелась на кораблях, а затем, если только погода будет благоприятна для этой цели, отправиться вглубь острова и до тех пор продолжать поход, пока не удастся вступить в переговоры с его королем. Я желал знать, смогу ли я получить от него золото, которое, как я слышал, он носит на себе.

Затем я имел намеренье двинуться в путь к другому большому острову; и как я полагаю, остров этот должен быть Сипанго, судя по разъяснениям индейцев, которых я с собой везу. Они называют его «Кольба» и говорят, что на нем есть корабли, очень быстроходные и очень большие; за этим островом лежит другой, который именуется у них «Бофио», причем индейцы говорят, что этот остров весьма велик.

Другие же, промежуточные, острова я осмотрю мимоходом, а в дальнейшем буду поступать сообразно с тем, найду или не найду достаточно золота или пряностей на этом пути. Но, как бы то ни было, я твердо решил идти к материковой земле и к городу Кисаю[96], чтобы передать письма ваших высочеств великому хану, испросить у него ответ и с ответным письмом прибыть [в Кастилию]».

Понедельник, 22 октября. «Всю ночь и весь день пробыл я здесь, ожидая, не принесут ли король этих мест либо другие особы золото или что-нибудь иное и ценное. Явилось много людей, и были они похожи на индейцев – жителей других островов, и все они были также наги, и у некоторых тело было разрисовано белой краской, у других красной или черной, у прочих иными цветами.

Они приносили на обмен дротики и мотки хлопковой пряжи и меняли их на осколки стекла от разбитых чашек и на обломки плошек из обожженной глины. У некоторых к носу были подвешены кусочки золота, и они с величайшей охотой отдавали это золото за погремушки и стеклянные четки. Но золота было так мало, что казалось, будто то, что принесено, – ничто; хотя, по правде говоря, и им было дано не много в обмен.