Немного магии (СИ) - Ахметова Елена

Разговор в итоге прервала Хемайон — просто воспользовалась паузой и вежливо откашлялась, без слов напоминая, что мы с Тэроном здесь не одни, а ей до крайности неловко ощущать себя третьей лишней.

Я встрепенулась и закрыла книгу. Заодно и руку высвободила — Тэрон и не думал ее отпускать.

— Значит, на самом деле ничего опасного в этой связи нет? — полувопросительно произнесла Хемайон, кажется, только ради того, чтобы напомнить, зачем мы собрались над этой книгой. — Может быть, профессор Биант просто переживал, что огонь в печах и так некому поддерживать, а тут ещё и эта связь?

Я неопределенно пожала плечами. По ночам в Эджине и впрямь бывало зябко, но о чем на самом деле переживал профессор Биант, знал он один, и я не хотела тратить время на пустые догадки.

— Слишком сложно судить, — призналась я и передала книгу Тэрону: ее следовало вернуть в библиотеку, а скатерть и драматически опустевшую корзину — в столовую. — По-моему, единственный случай, где описано реальное злодеяние со стороны эльфа, — та история с обманутой девушкой, которой показывали морок вместо родителей. Но это скорее на совести одного конкретного эльфа.

Я помолчала, собираясь с мыслями, и повернулась к Тэрону.

— Думаю, будет куда благоразумнее поискать другие книги на эту же тему, — сказала я. — Возможно, поговорить с кем-нибудь ещё из профессоров, специализирующихся на эльфах. Я не вижу смысла рубить с плеча и портить дружбу из-за чего-то, что мы не понимаем, но хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что.

Тэрон горячо закивал и подался вперед, бессознательно сокращая и без того небольшое расстояние между нами. Я заставила себя держаться прямо.

— Если ты почувствуешь что-то странное и непонятное, то сразу скажешь мне и не станешь ничего утаивать, — попросила я, — как бы странно и неловко это ни звучало.

На середине моей реплики Тэрон, похоже, уже собрался без раздумий ответить согласием, но, стоило мне договорить, как он резко захлопнул рот и укоризненно взглянул на Хемайон.

А она виновато развела руками.

— Ты не просил об этом молчать.

— Знаю, — выдохнул он, мучительно покраснев.

Кажется, мой цвет лица тоже сложно было назвать подобающим, но я всё-таки заметила:

— Это едва ли подходит под определение «странное и непонятное».

Тэрон нервно дёрнул уголком губ, обозначая улыбку, и промолчал — будто воды в рот набрал.

Впрочем, в его случае это могло быть вполне буквально.

— Мне не хотелось бы, чтобы пара невинных вопросов впоследствии стала причиной того, что ты будешь неловко ощущать себя в моем обществе, — как можно спокойнее произнесла я и заставила себя улыбнуться, — или посеяла раздор между тобой и Хемайон. Вы оба — мои дорогие друзья. Пусть так и остаётся впредь.

Кто знает, может быть, этого будет достаточно, чтобы связь осталась на нынешнем уровне? Лишаться ее вовсе я не была готова.

Но не призналась бы в этом и за все сокровища мира.

Глава 14. Тхеси

Мне снился рыцарь на великолепном черном жеребце с длинной гривой, заплетенной в трогательные косички. Рыцарь примчался к высокой башне на холме и теперь изнывал в своих доспехах на солнцепеке, потому что я никак не могла решить, нужно меня спасать или нет.

У дракона, сторожившего башню, были невозможные глаза — черные в прозелень, как темный малахит, и прозрачные веки. Дракон печалился и тоже изнывал, потому что никак не решался попросить меня не бросать его в одиночестве. Он ведь старался, возводил эту башню из грез и утреннего тумана, оплетал стены цветущими лозами, стеклил окна зеркалом воды и выстилал кровлю собственной чешуей. Самые сладкоголосые птицы пели у подножия по его приказу, и дожди и невзгоды обходили ее стороной…

А рыцарь вот не обошел. Торчал теперь внизу, звал меня по имени, портил птичьи песни. Вредина.

Я бы его прогнала, но жеребец был сказочно хорош. А единственное, чего в волшебной башне не было, так это свободы мчаться с ветром наперегонки…

— Аэлла! Миз Доро!

Но хозяин чудесного жеребца был до того гнусав и противен, что я всё-таки почти решилась отослать его прочь. А потом вдруг поняла, что голос звучит наяву, и резко распахнула глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Фасулаки встретился со мной взглядом, неловко кашлянул и выпрямился. Я тоже села прямо и потерла щеку: кажется, книга, над которой я заснула, не потерпела пренебрежительного отношения и мстительно отпечаталась на лице.

Рыжая библиотекарша, которая упрямо не показывалась несколько часов, чтобы не пришлось выдавать мне другие книги, при виде Фасулаки немедленно нарисовалась за стойкой и теперь бдительно следила за каждым его шагом.

Я потянулась было разгладить слегка помявшиеся страницы, но старшекурсник оказался проворнее и подхватил книгу со стола, повернув обложкой к себе.

— «Собрание мифов и легенд об эльфах и феях»? — прочитал он с вопросительной интонацией, будто книга могла устыдиться своего легкомысленного содержания и немедленно пересмотреть тематику. Я досадливо поджала губы: материалы об эльфах в библиотеке были до крайности скудны, уж что нашла — то и читала! — М-да… что ж, по крайней мере, вы догадались, что что-то пошло не так.

— А вы догадались, что меня можно подкараулить в библиотеке, — вздохнула я.

Фасулаки непристойно широко улыбнулся и уселся за парту рядом со мной, выложив на середину щуплую стопку исписанных листов.

— Договор, — торжественно провозгласил он. — Подпишите, и завтра я передам экземпляр на рассмотрение своим армейским кураторам.

Договор я взяла, но в ответ на требование только укоризненно покачала головой:

— Боюсь, сперва с ним должен поработать семейный поверенный, — сообщила я, аккуратно складывая бумаги в сумку. Библиотекарша вытянулась за стойкой, чтобы убедиться, что я не прихватила с ними какую-нибудь книгу. — Я свяжусь с ним в воскресенье.

— В воскресенье?! — Фасулаки подскочил на месте, как ужаленный.

— Сожалею, но я не могу покинуть университет без сопровождения, — невозмутимо напомнила я ему, — равно как не могу подписывать договора без одобрения старших родственников. Боюсь, вам придётся подождать, господин Фасулаки, либо найти другого огненного мага для своих экспериментов.

Он сердито сощурился. С последнего нашего разговора о вечной нехватке сильных магов огня среди чистокровных людей ситуация, разумеется, не изменилась. У него попросту не было выбора, и это едва ли улучшало ему настроение…

— Вы разобрались, что сделал ваш «рыцарь»?

…и, конечно же, он захотел испортить настроение и мне.

Или я уже и сама почти отчаялась?

— Увы, в университетской библиотеке не нашлось подробного описания, — сухо отозвалась я.

Фасулаки небрежно отодвинул от себя книгу с мифами и легендами — на удивление похожими на те же истории, что постоянно излагал Ксенакис: все люди, рискнувшие связаться с эльфами, заканчивали плохо. Я не сомневалась, что мой самозваный покровитель готов рассказать ещё одну.

— Эльфы называют это «тхеси», — сообщил Фасулаки на удивление нейтральным тоном. — Каждый эльф может создать тхеси один раз в жизни. Это особенная связь — не между эльфами, а между их сутью. Между их магией и стихией. Эльф может обратиться к дару своей избранницы, и наоборот. Все остальное они полагают наносным и неважным, но тхеси даёт ещё и возможность следить за своей второй половиной, иногда даже слышать ее мысли или чувства. В сказках, — Фасулаки кивнул в сторону отложенной книги, — это преподносится как шанс спасти возлюбленного в случае смертельной опасности. Но в реальности это означает, что на самом деле вы больше никогда не останетесь одна. Даже в своей собственной голове.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он помолчал, давая мне время переосмыслить все сказанное и прочитанное, и безжалостно добавил:

— Кроме того, тхеси вызывает сильное привыкание. Когда вы видите в книге что-нибудь в духе «когда ее не стало, эльф зачах с тоски» это следует понимать буквально. Если вы позволите Тэрону укрепить связь, то станете зависимы от него. А он — от вас.