Хабибулин Юрий - Юрий Хабибулин

Похоже, начальство благословило Петухова на какую-то очередную мерзость. Что будет на этот раз? Зажимание пальцев в дверном косяке или допрос с пластиковым пакетом на голове? Меня передёрнуло от неприятных предчувствий.

Сквозь неплотно прикрытую дверь из коридора донёсся какой-то невнятный шум, женские голоса. Через несколько секунд в комнату просунулась голова дежурного прапорщика и глянула на Петухова

— Там женщина какая-то вас спрашивает. У которой дочка пропала. Нашлась дочка. Хочет заявление своё забрать и просит задержанного отпустить, со слов дочери он её не похищал, а наоборот, помог.

Лицо Петухова в этот момент надо было видеть. Оно растянулось в разочарованной гримасе, как будто в самый последний момент крупной игры, до выигрыша ему не хватило всего одного очка.

Я позволил себе сделать предположение

— Ну что, Андрей Васильич, раз тело всё-таки пришло само, как я и обещал, стало быть, у вас больше нет оснований меня тут держать?

Теперь Петухов был похож на охотничью собаку, у которой из зубов кто-то вырвал только что схваченную и ещё живую утку.

Чиновник зло бросил

— Сейчас разберёмся.

Затем он вышел за дверь, которую тут же запер снаружи и я услышал в коридоре невнятный бубнёж и звуки удаляющихся шагов.

Неужели это затянувшееся недоразумение, наконец, закончится и мне можно будет вернуться к своим делам?

Минут через пять появился тщательно пытающийся скрыть свои чувства, Петухов. Внешне ему удалось взять себя в руки. Он даже старался выглядеть, как человек, у которого одной тяжёлой проблемой стало меньше.

Я услышал долгожданные слова

— Вы можете идти. Девушка нашлась, ситуация разрешилась. Вот ваши вещи, — майор выложил на стол из ящика тумбочки мой паспорт и сотовый телефон.

Когда я уже выходил из комнаты, Петухов, не сдержавшись, бросил мне вслед

— Но вы особенно не расслабляйтесь Таранов, у меня к вам ещё много вопросов.

— До свидания, Андрей Васильевич! Надеюсь, и на все остальные ваши вопросы будут похожие на этот, ответы.

Я прикрыл дверь и прошёл по коридору к дежурной части, у которой меня ждали заплаканная Оля и её мать с виноватым видом.

Глава 16

Как это ни удивительно, но на работу я всё-таки успел попасть до окончания трудового дня. Успел даже заскочить домой, быстренько обмыться, перекусить и побриться, поминая при этом нехорошими словами нашу систему дознания, ментовский беспредел и следователя Петухова. Вот уж действительно, дурная голова ногам покоя не даёт. И не только своим ногам, но и чужим тоже.

Интересно, если бы в таких случаях, как мой, то есть, при неадекватных действиях следователя — превышении им должностных полномочий или уровня, скажем так, репрессивных действий без достаточных на то оснований, попыток выбить из меня письменное признание в несуществующем преступлении со скрытым прессингом — посадкой в камеру со специально подготовленными к встрече с "объектом воздействия" уголовниками, Петухов реально отвечал бы своим карманом или собственной шкурой, пошёл бы он так легко на моё задержание и провокации в КПЗ?

А если б бугровская шайка из меня за время совместной отсидки инвалида сделала? Кто был бы виноват? Ну, конечно же, не Петухов, а неудачное стечение обстоятельств!

И ещё. Если Петухов считал свои действия в отношении меня правомерными, то почему не дал вызвать адвоката? Чего побоялся?

Выходит, прекрасно знал, что перегибает палку и то, что если и ошибается со мной, то никаких неприятностей из-за этого у него не будет. Вот так.

Чрезмерные права и, одновременно, безнаказанность, безответственность одних людей приводят к бесправию других… Не помню, кто это сказал, но сказал очень верно. У нас такое уже было в истории и не один раз, но, к сожалению, ничему общество не научило.

Что там ещё этому тощему майору взбредёт в голову, остаётся только гадать. Ну, а мне в очередной раз стала ясна справедливость изречения — "ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным". Оно мне нужно было — Ольгу искать? Влезать к ней в дом, привозить в свою квартиру? Не сделал бы я этого — не было бы у меня никаких проблем с мнимым похищением. Правда, неизвестно чем бы тогда всё это дело закончилось для Оли. Могла ведь так и помереть в своём подвале…

Видимо, не бывает идеально правильных поступков и решений. Судьба постоянно нам подкидывает каверзные проблемы, жизнь испытывает на прочность, а Бог наблюдает за нашими действиями сверху, аккуратно записывает всё в блокнотик и готовит заслуженную награду — Ад или Рай. Каждому по заслугам.

Может, если существовало бы где-то табло или экран, на котором каждый мог увидеть свои очки и шансы попасть в котёл к чертям, либо в райские кущи, то грешники смогли бы вовремя останавливаться, становиться на путь исправления и искупать свои проступки?

Что бы тогда получилось?

Рай стал бы перенаселён, там нельзя было бы протолкнуться, а Ад обезлюдел бы. Там стало бы некому даже дрова под котлы с кипящей смолой подкладывать.

Если грешников станет мало, рабочих рук будет не хватать, начнутся сокращения штатов, да и черти сачковать примутся, саботаж пойдёт.

А в Раю толкотня, перенаселение, склоки, интриги… Чего доброго, может получиться так, что в Аду станет даже лучше, чем в Раю. Вот до чего дело может дойти…

А потому такого информационного табло о прегрешениях каждого землянина в реальности не может существовать в принципе. Оно должно быть только внутри человека, в его сознании, включаться и привлекать к себе внимание в соответствии с жизненными приоритетами и морально-этическими принципами каждого из homo sapiens.

Если проще выразиться, то жить надо по совести…

Как только я толкнул дверь и вошёл в помещение редакции, шум голосов, слышимый даже в коридоре, резко стих, будто выключили магнитофон с записью. Это заставило меня оторваться от посторонних мыслей, принять деловой вид и попытаться быстренько разобраться, что тут происходило за сегодняшний день.

Моему появлению были явно рады. По комнате, вместе со "Здрасьте, Сергей Николаич!", пронёсся заметный выдох облегчения. Похоже, народ был сильно обеспокоен моим отсутствием на работе и недоступностью по телефону.

В комнате пахло смесью дамских духов, вонью от работающих лазерных принтеров и тревогой.

Людей можно было понять. В этой ситуации, после череды трагических и неприятных событий, кто угодно чувствовал бы себя не в своей тарелке. Я в том числе.

Разряжать напряжение было необходимо. И начинать это делать надо было прямо сейчас.