Ставка на проигрыш - Оксана Обухова

Только без повышения температуры тела. Вечером, как мне думалось, Софье Ивановой предстоит встреча с товарищем подполковником. Ну не может матерый контрразведчик не догадаться о назначении объявления! Не может не понять, что я ищу связь! Немедленно. Срочно. Быстро. Моя бабушка уже здесь, уже едет на этом корабле и взывает о помощи!

Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить эту помощь!

За обедом, к удивлению Туполева, я была оживлена и болтлива без меры. Ощущение упавшего с плеч груза давало эйфорию и чувство полета.

Туполев к моему воспарению отнесся двояко. Во-первых, его радовало, что я перестала печалиться о пропавшем мобильнике, но, во-вторых, в переговорах с китайцами произошел затор, и моя беспечность действовала на нервы.

– Не пойму я этих азиатов, – грустно ковыряясь в салате, сетовал милый. – Ни одного слова напрямую.

– Представь, – склонилась я над столом, – как их бедная Европа понимает. Мы же как-никак эти… «Да, скифы мы, да, азиаты мы, с раскосыми и жадными очами…»

– При чем тут очи? – набычился Назар.

– При том, что Блок. Не читал?

Признаваться в невежестве господин олигарх не любил. Он положил в рот дольку огурца и смачно захрустел.

Вторую, послеобеденную часть дня я безмятежно провела в шезлонге на носу «Девушки». Туполев перетирал что-то со своими китайцами, и, кроме меня, в шезлонгах загорали только три попугаихи в красочных парео. Я чувствовала себя отлично под их легкокрылой защитой и даже отвлеченно почитывала Агату Кристи. Девицы что-то щебетали о женихах – а в присутствии потенциальных жертв, однако, об экзистенциализме, негодницы, щебечут, – солнышко лениво пробиралось сквозь тучки, и было совсем не жарко. Синусоида моего настроения неуклонно поднималась вверх. Утро данная кривая начала на абсолютно замороженном нуле, сейчас, если одну из шкал перевести на десятибалльную основу, настроение болталось между тройкой и четверкой. Что, согласитесь, после пустоты вакуумного холода дает надежду. К полуночи я таки доберусь до наивысшей отметки. Отдам подполковнику груз, спасу родимое государство и напьюсь до комы. Мы все же как-никак не совсем азиаты и нервы лечим не медитацией, а качественно наоборот: баней, пьянкой, пляской.

Иногда мордобой от нервов шибко помогает. У нас, у скифов, без него редкая свадьба обходится.

В шесть часов вечера я постучала в каюту Галины Федоровны. Получила свою косметичку, сердечно попрощалась и со всей возможной прытью понеслась к каюте номер четыре. Торопилась очень. Пока заново не снесло от страха башню и приступ паранойи не заставил подозревать в шпионаже всех-всех-всех. Начиная с капитана и китайского министра, заканчивая штатной уборщицей и вечно пьяным менеджером-нефтяником. Вместе с косметичкой в мои руки перешли дрожь, волнение и повторное желание швырнуть пемолюкс в набежавшую волну. Я неслась к Марченко и уговаривала себя быть рассудительной: «Это Инесса навела тебя на шкаф. Макс брил щетину из-за фурункула. Они простые питерские бизнесмены…»

Простые питерские бизнесмены взяли из моих рук бомбу и ничтоже сумняшеся пихнули ее на верхнюю полку платьевого отделения шкафа, где уже лежали две шляпки и панамка Инессы Львовны. Максим Сергеевич поинтересовался, собираюсь ли я на День города, его супруга предложила составить им компанию (попутно секретно прошептала, что «сфоткать» Тараса пока не удалось), я мило чирикнула – мы с Туполевым еще не решили, – и рысью кинулась в свою каюту.

Назар Савельевич сидел за компьютером в своей каюте спиной к двери. Я постояла немного возле, посмотрела, как любимый ведет переписку со своим виртуальным офисом – отдает приказы и рекомендации, – и тихо вклинилась в рабочий процесс словами:

– Ты на берег пойдешь?

– А? – очнулся Назар и развернулся ко мне вместе со стулом. – На берег? – Поскреб отросшую ниже подбородка щетину. – Нет. Не получится. Надо ребятам информацию для обработки заслать…

– Жаль, – не особенно, впрочем, печалясь, вздохнула я.

– А ты иди, – с отеческой строгостью посоветовал любимый. – Развейся. И кстати, – он снова раскрутил стул, повернулся к столу и достал из лежащего на нем кошелька кредитку, – купи себе новый телефон.

– Я сама в состоянии купить себе мобильник, – задрав нос, высказалась я.

Назар решил, что я разобиделась из-за испорченного вечера.

– Ну-ну, не дуйся. Мне правда надо поработать. Китайцы перестали вилять и подошли к конкретике… Правда, с другой стороны. Так что не дуйся, будь умной девочкой и купи себе сотовый. По моей кредитке. Хорошо?

– Угу, – кивнула я и пошла в свою каюту.

– Ты правда не обиделась? – крикнул вслед совсем не карликовый олигарх.

– Нет! К трудоголикам у меня пониженные требования!

Около семи часов вечера к трапу «Мадемуазели» подали новехонький автобус марки «Мерседес». Огромный и двухпалубный, он встал на пристани, и гуляющий на городском празднике народ уважительно его рассматривал.

Я же в свою очередь рассматривала отнюдь не автобус. За его мощным торсом, почти в кустах, стояла неприметная «девятка» цвета мокрой пыли. (Чтобы разглядеть ее внимательно, мне пришлось даже перейти на нос «Мадемуазели».) Возле «жигулей», опираясь задом на капот, в вольной позе – одна нога в сандалии на колесо пристроена, руки на груди перекрещены – стоял щуплый юноша в широких шортах со множеством карманов, черной футболке и бейсболке козырьком назад. Юноша лениво рассматривал белый пароход и никуда не торопился.

«Серый», наконец в точности опознала я. Оторвала одну ладонь от перил и то ли муху отогнала, то ли рукой взмахнула. «Юноша» потянулся, поднял обе руки вверх и, поправив волосы под бейсболкой, вернулся в прежнюю позу.

Это все могли видеть только я и он, так как от трапа «жигули» загораживал пышный зеленый куст.

Итак, обмен приветствиями состоялся, решила я, «бабушка приехала» на серой «девятке» и ждет шпионку Соню. Спотыкаясь и цепляясь каблуками за все подряд, я помчалась к каюте номер четыре за банкой пемолюкса. Брать ее заранее и тащить на берег, где полно гуляющих людей, я побоялась. Вдруг объявление на стенде не произвело желаемого эффекта и мне придется весь вечер таскать государственные секреты, прижимая сумку к желудку?! Вдруг меня никто не встретит?! После такой прогулки мне станет плохо однозначно, не дай бог, поставят крутой психиатрический диагноз и запрут в дурдоме. Мои нервы на этой прогулке выгорят вместе с мозгами и желудком до гастрита.

…Из каюты номер четыре мне никто не ответил приветливым «Войдите!». Секунд тридцать я барабанила в дверь, тихонько приплясывала, перебирала ногами в нетерпении и даже поскуливала, как комнатная собачка, которую забыли принести с гулянья.

Каюта безмолвствовала.

«Черт, черт, черт!» – выругалась я и понеслась на палубу.

Господа Марченко на моих глазах уселись в автобус и, обнимаясь и перешучиваясь, устроились возле окна. Я бегом спустилась с трапа, вскочила на подножку автобуса и сделала Инессе страшные глаза.

Львовна в удивлении задрала брови и спросила одними губами: «Что?» Макс дернул ее за руку, прошептал на ухо что-то веселое и отпускать жену, судя по всему, не собирался.

Я понуро спустилась на землю – не только в буквальном смысле слова – и бросила косой взгляд на серые «жигули». Сергей демонстративно отвернулся, и я, пропустив мимо себя компанию московских менеджеров, вошла в автобус за ними следом. Просить сейчас Инессу Львовну – давай сбегаем к тебе в каюту и возьмем косметичку – занятие малоперспективное. Марченко, судя по всему, неплохо настроились на праздник, и в такой ситуации, кроме как «иди, Соня, на фиг со своей косметичкой», я ничего не услышу. Тем более что тихо Инесса Львовна говорит редко и посылы делает без всякого смущения. Амплуа у нее такое – безбашенная бизнес-леди с крепкой рукой.

Я тихо села на сиденье за спиной водителя и с видом потерявшейся девочки уставилась в окно.

На неопределенное время бомбу придется оставить на корабле в шкафу между двумя шляпками.

Автобус медленно ехал по запруженной людьми набережной – остальное автодвижение пресекали бдительные гаишники, так как центральная часть города была превращена в сплошную пешеходную зону, – участников бизнес-круиза везли на концерт в летнем кинозале с последующим банкетом, плясками и фейерверком. Я уныло разглядывала веселую, шумную череду людских лиц и грустила о том, что избавиться от груза немедленно не получилось.

Кутерьма в летнем кинотеатре была такой, что, случись кому-то ткнуть меня ножом в спину и отобрать сумку, я бы, наверное, не сразу и упала бы. Местная политическая тусовка и пышно представленный бомонд приятельски выпивали, здоровались и распускали комплименты. Лорда и министра представили то ли мэру, то ли губернатору, Софья Иванова незаметной серой мышью выскользнула из дверей кинотеатра и быстро, не оглядываясь, пошла туда, где под высокими липами стоял большой автобус.