Беседы о России - Константин Вадимович Ремчуков

проблем вообще трудно. Вот состоялся визит президента в Китай, в Индию. Нам все время говорят: посмотрите на китайцев, вот пример, вот как развивается экономика. Называются цифры, суммы инвестиций в китайскую промышленность, фантастические в сравнении с тем, что инвестируют иностранные компании в российскую промышленность. Что нам дает дружба с Китаем? Хорошие отношения, экономическое партнерство?

Ремчуков: Ставить Китай в пример нам по всем позициям методологически неверно и ошибочно. Прежде всего, мы разошлись с Китаем в стратегии преобразований. Дух нашего народа — свободный, свободолюбивый, мы пошли прежде всего на удовлетворение духовной жажды и совершили то, что называлось перестройкой. Гласность, изменение политической структуры да и государство распалось на несколько новых государств без особой печали большинства населения тех новых образовавшихся государств. Есть, конечно, люди ностальгирующие. Взять, к примеру, Украину. В декабре 1991 года провели референдум. Проголосовали, что Украина выходит. Ну и что? Значит, они избрали себе такой путь. Китайцы не такие. У них политические свободы не занимали такое место в числе приоритетов, и руководящая роль китайской компартии была намного сильнее, чем в относительно свободном советском обществе. Отсюда китайцы избрали свою стратегию реформ, когда компартия сохранила доминирующие политические высоты, и только сейчас, на прошедшем съезде партии они пригласили в партию капиталистов, разрешили им вступать в партию. Но, тем не менее, у них очень жесткий, практически тоталитарный режим.

Вы помните Тяньаньмынь? В перерыве между этими эпохами, 80-е и 2000-е годы, когда студенты поверили, что с экономическими изменениями придут и политические, их безжалостно раздавили на площади танками. Они лежали и пассивно бойкотировали с рюкзачками на спине. Танки проехали и размазали их по этой площади. Потом ночью соскребли все, что от них осталось. Вот Тяньаньмынь была символом этого жесткого тоталитарного режима. В условиях, когда политика не подвергается политическим атакам, ее проводить в определенном смысле легче.

Инвесторы же космополитичны, им абсолютно наплевать, какой там строй. Для них очень важно, что рабочая сила дешевая, дисциплинированная. И если правительство дает какие-то гарантии, оно их будет исполнять. Советский Союз тоже все гарантии, которые давало правительство СССР, выполнял. И когда говоришь с иностранными бизнесменами, которые имеют опыт работы с СССР, они вспоминают, что не было надежнее партнеров, чем представители советских ведомств, министерств.

И вот Китай создал такой предсказуемый инвестиционный климат, при котором в год получал от 35 до 50 миллиардов долларов прямых иностранных инвестиций. Это инвестиции в основной капитал, фиксированный в активы, в станки, в оборудование. Он фактически модернизировал всю свою промышленность и создал колоссальный экспортный потенциал. На этих современнейших станках он может производить продукцию, которую не могут производить на станках во Франции, в Германии, Англии. Потому что станки самые современные, а рабочая сила в десятки раз дешевле. Поэтому Китай максимально заинтересован в том, чтобы вступить в ВТО так, чтобы не дискриминировали его товары от проникновения на другие рынки.

Поэтому в отношениях России и Китая есть две составляющие. Первая составляющая — это политическая и геополитическая. Мы с китайцами находимся в состоянии стратегического взаимодействия — так записано в нашем договоре — и партнерских отношениях. Не просто стратегическое партнерство, как раньше, а две такие фазы. То есть мы согласовываем свою позицию по стратегически значимым вопросам и позиционируемся как некий противовес гегемонии США в мире. В экономическом плане рынок Китая очень важен для западных стран, которые туда приходят, прежде всего, со своими услугами — страховыми, финансовыми, банковскими. С товарами туда сложно прийти, а с услугами туда можно приходить; для нас он менее привлекателен, поскольку он закрыт. Но, с другой стороны, рынок, с точки зрения экспорта туда электроэнергии, нефти и газа, но не экспорта алюминия и других металлов, может быть более привлекателен для российских компаний при условии, если в Китае будет продолжаться экономический рост. Но надо иметь в виду, что даже если мы не будем членами ВТО, то эта продукция будет востребована мировыми рынками. Что взамен мы получим от того, что Китай получит возможность беспрепятственного доступа на наши рынки, это надо считать экономически. А то, что политически мы находим взаимодействие с такой мощной и великой страной, как Китай, мне кажется, это очень позитивный факт.

Ведущий: Мы сказали в начале нашей беседы о рейтинге президента, что он достаточно высок, что он стабильно высок, и это означает высокую степень доверия. Что такое рейтинг? Степень доверия народа к своему руководителю, а стало быть, это основа некой стабильности. Ваша точка зрения как политика, изменилось ли поведение президента РФ как политика? Он стал более уверенным политиком? Ведь он иногда допускает, и это обсуждалось очень широко, казалось бы, невозможное для публичного политика, резкость какую-то, поддается какой-то эмоции, совершенно оправданной, понятной, объяснимой, но публичному политику это как будто бы делать нельзя.

Ремчуков: Я внимательно слежу за Путиным и за его публичными выступлениями, и мои наблюдения показывают, что он изменился как политик, он стал более опытным, более уверенным. Он по-прежнему не очень популистский, есть в нем внутренняя сдержанность, которая импонирует людям. Люди тогда склонны сами додумывать за него то, что он не сказал. Но то, как он выстраивает даже сейчас маршрут своего азиатского визита — Китай, после Китая Индия, вечный стратегический противник Китая в азиатском регионе, — с конкретными заявлениями о готовности сотрудничать в области поставок вооружений, о передаче на лизинговых условиях ядерной подводной лодки Индии. Это очень уверенный в себе человек. Оттуда он перемещается в Киргизию. Киргизия — очень своеобразная азиатская страна с очень просвещенным правителем-президентом. Член ВТО, очень проамерикански настроена, но в то же время традиционно лояльная к России. Он не летит в Туркмению, не летит в Узбекистан, он показывает тем самым, он подает сигналы Западу, что его турне по Азии — возможная геополитическая альтернатива односторонней ориентации на Запад, на Америку в частности, но в то же время в плане его визитов находится и такая страна, как Киргизия, безусловно, прозападная, но он туда едет и показывает, что ценности по-прежнему есть. Это первое.

Второе. Все его эмоциональные несдержанности, о которых вы упомянули, Путин проявляет в разговорах о Чечне, и мне кажется, здесь есть два момента. Первый момент: он объективно возмущен, поскольку он все знает и видит, и задет, он никак не может привыкнуть к двойным стандартам. Головорез, который убивает в Чечне,