Утро космоса. Королев и Гагарин - Владимир Губарев

– Это были веселые, крепкие ребята, – говорит О. Макаров. – Те, кто отбирал первую группу космо­навтов – славную «востоковскую» группу, – ни в ком не ошиблись. Это были не просто крепкие люди, хоро­шие летчики, а прежде всего хорошие, человечные люди. В любой работе, мне кажется, это самое важное. Зна­чительно проще человека научить любой профессии, чем сделать из него хорошего человека…

Время – самый суровый и беспощадный судья. Оно подчас меняет оценку человека, представления о нем. Но и четверть века спустя о Гагарине и его друзьях лю­ди вспоминают по-доброму. Значит, они выдержали са­мое суровое испытание – испытание временем.

Но тогда для них главное – познание, учеба. Заня­тия шли без выходных и отпусков – поджимали сроки. Через несколько лет имена их будут известны всем. Каждый из них откроет новую страницу космонавтики, но в те годы они были просто лейтенантами, и еще не было известно, кто из них станет первым человеком, ко­торый поднимется в космос.

Круг несколько сузился, когда 31 мая из группы кан­дидатов была выделена «ударная шестерка».

Поочередно молодые офицеры представлялись Глав­ному конструктору. Сергей Павлович повторял фамилию каждого. «Гагарин… Очень рад. Будем знакомы. Ко­ролев».

Потом он пригласил всех к столу.

– Сегодня знаменательный день, – сказал ученый. – Вы приехали к нам, чтобы своими глазами увидеть пи­лотируемый космический корабль, а мы впервые прини­маем у себя главных испытателей нашей продукции. Но, прежде чем я покажу вам корабль, давайте помеч­таем вслух. Скоро вы сами почувствуете, как это помо­гает нашему делу…

Летом 60-го года Юрий Гагарин был принят в партию.

«В эти счастливые для меня дни у нас произошло долгожданное знакомство с Главным конструктором космического корабля. Мы увидели широкоплечего, ве­селого, остроумного человека, настоящего русака, с хо­рошей русской фамилией, именем и отчеством. Он сразу расположил к себе и обращался с нами как с равными, как со своими ближайшими помощниками. Главный конструктор начал знакомство вопросами, обращенны­ми к нам. Его интересовало наше самочувствие на каж­дом этапе тренировок.

– Тяжело! Но надо пройти сквозь все это, иначе не выдержишь там, – сказал он и показал рукой на небо».

Естественно, нас интересуют мельчайшие детали того дня, когда встретились Королев и Гагарин, – ведь те­перь им суждено было идти к апрелю 61-го вместе.

В разговоре с ведущим конструктором «Востока» мы несколько раз возвращались к первой встрече Королева и Гагарина, хотя беседовали мы о судьбе космонавтики и людей, причастных к ней.

– Недавно я получил письмо. Вот несколько строк из него: «В старой хронике видел Гагарина. Подумал: мы ведь последнее поколение, заставшее его полет, его триумф. А друзья моего младшего брата, школьника, знают его только по фильмам и книгам». Не правда ли, быстро бежит время, ведь такое ощущение, что 12 апре­ля того года было так недавно?..

– Да, вроде недавно, а ведь уже десятилетия про­шли. И мы постарели. Сердце уже дважды сдавало.

– А память?

– Человек помнит лучшее, что было в его жизни. Я иногда удивляюсь, насколько близки те дни. Потом было много других, но они слились, а те дни память хранит. Бережно хранит.

– Только их?

– Ну, нет, конечно. И военные тоже. Фронтовики всегда помнят своих командиров, товарищей по имени и отчеству, а вот порой иные люди уходят из памяти быст­ро и безвозвратно. Если люди делят радость и горе по­ровну, они становятся близкими, родными. Пожалуй, во многом война и космонавтика определили мою жизнь…

– …И традиционный вопрос: если бы пришлось на­чать вновь?

– Не отказался бы ни от единого часа, хотя много было трудных, жестоких минут. Причастность к велико­му подвигу нашего поколения – разве это не огромное счастье?

– Но ведь понимания величия событий не было в то время.

– Согласен. Ты любишь Валерия Брюсова?

– Мне он кажется слишком рассудительным, мало эмоций.

– А разве это плохо? Я люблю Брюсова, разве не верно он сказал: «Грандиозные события почти неощу­тимы для непосредственных участников: каждый видит лишь одну деталь, находящуюся перед глазами, объем целого ускользает от наблюдения. Поэтому, вероятно, очень многие как-то не замечают, что человечество во­шло в «эпоху чудес».

– Но ведь ведущему конструктору как бы по долж­ности положено видеть больше других.

– И все-таки невозможно оценить высоту пирами­ды, если стоишь у ее основания. Надо уйти подальше. Для полной оценки сегодняшнего дня нужно взглянуть на него из будущего. Запустили мы первый спутник, по­нимали, конечно, значение этого события, но не ждали такой реакции. И вдруг: «Новая эра», «Космическая эпоха человечества». Честно говоря, не думалось об этом. Вот, помню, вес – 83,6 килограмма. Однажды в цехе рабочие установили на весы подставку и осторож­но опустили на нее «пээсик» («простейший» – так на­зывали мы первый спутник). Девушка-лаборантка запи­сала в графе «вес» число 83,6. Простейшая техноло­гическая операция. А оказалось: эта цифра – сенса­ция! Ведь это было свидетельством мощности ракеты, совершенства советской науки и техники.

– Мы невольно перескочили из 61-го года в 57-й…

– Триумф Гагарина начался для человечества 4 ок­тября 1957 года.

– В таком случае уйдем еще дальше, за ту грань, которая отделяет «космический век» от «земного». Но историю космонавтики оставим историкам, они спе­циалисты – им виднее. Когда для тебя начался космос?

– Ты прав, оговориться нужно обязательно: речь идет не об истории развития ракетно-космической тех­ники, а о личных впечатлениях человека, которому по­счастливилось работать почти пятнадцать лет в коллек­тиве, которым руководил Сергей Павлович Королев… Итак, первый день.

– Как первая любовь?

– Нет, пока всего лишь «первое свидание». Любовь пришла позже. В конце рабочего дня заглянул ко мне один из ведущих инженеров нашего конструкторского бюро. Сел на диван и повел в общем-то обычный разго­вор: мол, интересно, конечно, работать в КБ, но участво­вать на производстве в создании нового, совсем нового гораздо лучше.

– Это было в 57-м году?

– Да, летом… А потом он выкладывает главное: «Давай вместе работать!» – «Кем?» – спрашиваю. «У меня замом, а я назначен ведущим конструктором первого спутника. Если, конечно, Сергей Павлович мою идею поддержит». Подумав, я согласился, хотя о своих будущих обязанностях имел весьма смутное представ­ление.

– А что, прежняя работа не нравилась?

– Знаешь, иногда нужно встряхнуться, испытать се­бя в новом деле, рискнуть. По-моему, это чисто мужская черта. В каждом человеке живет путешественник. Нас не только тянут неведомые края и дальние дороги, но и стремление делать что-то тебе пока неведомое и таким образом самоутвердиться. Это прекрасное че­ловеческое чувство, оно помогало в эпоху Великих гео­графических открытий открывать Америки, а ныне зовет людей к звездам. Я имею в виду не только космос, но и все новое.