Убей и умри - Дж. Макинтош

Он внимательно посмотрел на нее.

— Это потому, — продолжала она, пристально глядя на него, — что с самого начала меня тянуло к вам, Коттрел. Вы мне нужны.

— Предположим, что вы меня совершенно не интересуете. — Ему потребовался весь его опыт, чтобы понять, что когда женщина уже влюблена, он ничего не теряет, отвергая ее.

— Я думаю это не так. Я потеряла способность чувствовать правду, но у меня появились другие возможности.

— В определенном смысле вы привлекаете меня. Но вы убийца и ведьма.

— Уже нет.

— В судах существует довольно-таки странный обычай судить людей по тому, чем они были в прошлом, а не по тому, чем они стали. Бесполезно объяснять суду, что вы раньше были убийцей, а теперь больше этим не занимаетесь.

— Любому суду придется потрудиться, чтобы доказать, что Эдвина — член Шестерки. Конечно, я вам в этом призналась. Но как насчет доказательств? Их нет. Послушайте, я не ведьма и не зло. Они всегда вместе. Кстати, мне кажется, что я проживу совсем немного. А суду понадобится, по меньшей мере, лет пять, чтобы добраться до меня.

— Подождите, Эдвина, не все сразу. Во-первых, как это понимать, что вы больше не ведьма?

— Шестерке тоже нужны были новые тела. Но мы знали, что с нами все будет иначе. Мы не могли получить новые тела так же, как и другие. Но у нас была защита, от которой мы не могли отказаться, даже если бы захотели. Каждый из нас должен был отвечать за свой собственный переход.

Коттрел кивнул.

— Понятно.

— Мы обнаружили, что не можем сделать это просто так. Здесь могли возникнуть непредвиденные обстоятельства, это вообще могло быть опасно. Мы сказали Лудильщикам, что переход можно осуществить только после смерти. Это было почти правдой.

— Поэтому один из Шестерки должен был попробовать. Продолжайте.

— Вы знаете, что я сделала. Я была среди вас пленницей. Если бы альфиане не убили меня, они бы стали меня пытать, чтобы узнать то, что я знаю. Ваши одаренные дети, может, и смогли бы сломить меня. Я сделала единственное, что могла сделать.

— Вы так сами решили.

— Конечно, но в момент смерти, ненастоящей, конечно, я вдруг поняла, что умру, самое большее, через четыре года, и произойдет это неожиданно, без предупреждения. И это было последним проявлением моих бывших способностей. В этом теле я бессильна. Я самая обыкновенная девушка.

— И вы ничего не можете? — спросил он с интересом.

— Ничего.

— А можете научиться?

— Может быть, если заключу договор снова вернуться ко злу, но я не собираюсь этого делать.

Он задумчиво посмотрел на нее. Раньше она была не очень-то умна. Сейчас казалось, что она поумнела, неужели это возможно? Интеллект, лишившись всего отвратительного, мог стать острее.

Внешне она была необыкновенно привлекательна поразительной красотой невинности. Она правильно поступила, оставив себе белый комбинезон. Он совсем не скрывал прекрасных линий ее фигуры, и все это замечали.

— Чего вы хотите? — спросил он резко.

— Я хочу уехать с вами. Я хочу, чтобы вы увезли меня отсюда.

— Это невозможно. У меня здесь еще есть дела.

— Скоро вам здесь будет нечего делать.

— Лудильщики сдадутся?

Она не ответила, и он дал ей обещание, которого она от него ждала. Он не был уверен, сдержит ли свое обещание.

— Я увезу вас, когда вы сделаете так, что я смогу уехать.

Она поднялась и начала ходить по комнате, объясняя. Она гордилась и радовалась своему новому телу и не скрывала этого. Она прыгнула с высоты двадцать футов и пробежала много миль и могла все это повторить. Ей нужен был мужчина, именно этот, но совсем не так, как раньше. Она должна была быть терпеливой, сдержанной, участливой — раньше в этом не было необходимости.

Шестерка была собрана Организатором. Они встретили старого доктора, который до ужаса боялся смерти. Он создал для себя новое молодое тело и был достаточно умен, чтобы понять — дальше наука еще не зашла. Нужно было нечто иное, чем наука, чтобы он смог получить свое новое тело.

Организатор убедила его в том, что ее способности ограничены в густо населенном цивилизованном мире, и что им надо отправиться на дальние планеты. Это было правдой, но только отчасти. Она также показала ему свои возможности, от которых он пришел в восторг и поверил в то, что его план удастся, если он сможет победить и обеспечить себе ее поддержку.

Организатор же стремилась к наибольшей выгоде. Деньги редко играли большую роль в жизни ведьм, хотя некоторые и копили их, так как с их помощью можно было получить власть. Только власть имела значение, но самой радостной, самой могущественной, была власть над людьми.

Ведьмы в наше время могли управлять только небольшими изолированными народами. Поэтому ей было необходимо несколько ведьм. Сначала она посчитала, что ей понадобятся еще двое, а затем, когда она решила, что займется Персефоной Бета, она поняла, что ей нужно для этого, по меньшей мере, пятеро.

Она должна была обнаружить мир, который испытывал острую необходимость в чем-то, мир изолированный, невежественный, мир, где царит беззаконие. Она нашла Бету и Лудильщиков.

И когда она нашла их, все постепенно встало на свои места. Доктор собрал несколько машин Джордана, столько, сколько смог достать. Она держала его в руках, объяснив ему, что он не сможет получить новое тело, пока она не найдет себе еще пять компаньонов.

Это было легко сделать. Ведьмы всегда знали, как найти друг друга, если в этом появлялась необходимость.

Лудильщики, жившие в нечеловеческих условиях, были склонны к суевериям, и Шестерке во главе с Организатором было нетрудно установить над ними тайный незаметный контроль. Старый доктор собрал машины Джордана, не понимая, зачем их нужно так много, если одна может дать сразу двести новых тел.

Сначала они дали доктору его новое тело. Смерть произошла по вине самой Беты, с некоторой помощью Организатора. Его похоронили под тысячетонной скалой, и он снова стал молодым доктором. Этот опыт прошел с потрясающим успехом.

Многие Лудильщики были старыми. Им нужны были новые тела, и все же идея Организатора, заключавшаяся в том, что они должны напасть на Шан армией самоубийц, привела их в некоторое замешательство. Они были вовсе не против нападения на Шан, но они не верили в то, что все получится, как задумано. Необходимо было провести несколько экспериментов, чтобы убедить их.

Успех первой атаки все переменил. Шесть тысяч Лудильщиков расхаживали в своих новых телах, более сильных, здоровых и молодых. Неудач не было. Похоже было, что они ничем не рисковали. Вам нужно было не побояться отправиться на Шан и быть убитым, а если нет, то убить себя самому.

Здесь Коттрел прервал ее в первый и единственный раз. Он умел слушать, а Эдвина, постепенно увлекшаяся своим рассказом, была неплохим рассказчиком.

— Вы не рассказали мне о вашем козыре, — сказал он.

— О козыре?

— Ну, что-то же у вас было. То, чего не знал ни один Лудильщик.

Она кивнула.

— Каждый из нас мог контролировать тысячу. Мы могли работать и с Беты, если один из нас был на Шане, чтобы направлять усилия. Хирургическая операция была простой. Ее делала одна из перестроенных машин Джордана. Доктор сначала внес некоторые изменения и улучшения, прежде чем умер.

— Умер?

— Я расскажу об этом позже. Один из нас должен был быть на месте, в корабле. Остальные могли оставаться на Бете. В первый раз мы отправились все. Во второй раз — только я. Мы были не слишком уверены, но и в тот раз мы добились успеха, и Лудильщики нам окончательно поверили. Наш козырь… заключался в том, что каждый из нас обладал неограниченной властью над своей тысячей.

— А-а, — сказал он мягко. — А какой властью?

— Они не могли противиться нам. Возможно, мы могли их убить, как убили доктора. Он отказался работать с нами дальше. Он сказал, что то, что мы делаем — зло.

— И он был прав.

— Нам было наплевать на Шан, разве что жить там было бы удобнее, чем на Бете. Целью этих атак было сделать так, чтобы каждый Лудильщик оказался в нашей власти.

— Понятно, — сказал Коттрел спокойно. — Продолжайте.

После второго нападения престиж Шестерки на Бете был необычайно высок.

Нет ни одного мужчины или женщины, которые были бы совершенно удовлетворены своим телом и не хотели каких-нибудь изменений. Нарцисс жил много лет назад, если вообще когда-либо жил, но даже и он, если бы ему дать такую возможность, захотел бы внести какие-нибудь изменения в свою внешность.

Лудильщиков приглашали в Центр Джордана, который находился в том единственном районе, где никогда не было землетрясений. Сверкающие новые тела были, конечно, органическими, не совсем живыми, но и не мертвыми. Техникам, обслуживающим машины Джордана, хорошо платили за то, чтобы они там присутствовали, доброжелательные и готовые прийти на помощь.