Пес войны: Становление. Испытание. Воин духа - Ерофей Трофимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не буду спорить с тобой, – улыбнулась Сала. – В том, что касается войны, я ничего не понимаю.
– Тебе и не нужно это понимать. Знаешь, если бы это зависело от меня, я сделал бы так, чтобы те, кто хочет воевать, просто исчезали или попадали туда, где нет вообще никого.
– Тебе так не нравится война? – растерялась Сала. – Но Чин сказал, что ты воин.
– Именно поэтому я и не люблю войну, – грустно улыбнулся Араб.
– Но ты поможешь нам? – настороженно спросила девушка.
– Конечно. Ведь именно для этого меня сюда и отправили.
– Кто отправил? – не поняла она.
– Ты не слышала про историю с камнем? – удивился Араб.
– Нет. Когда пастухи принесли тебя, я была у стада, а потом, когда ты очнулся, должна была присматривать за детьми. Расскажи, – попросила она.
– Не буду вдаваться в подробности, но дело было так… – начал Араб, устраиваясь поудобнее.
Он начал пересказывать ей историю их путешествия, но закончить ему не дали. У фургонов раздались крики, и снова поднялся какой-то переполох. Вздрогнув, Сала бросила испуганный взгляд в ту сторону и, быстро собрав посуду, выскочила из шалаша.
– Узнай, что там случилось, и зайди рассказать мне, – быстро выкрикнул он ей вслед.
Девушка унеслась, даже не соизволив обернуться на его окрик. В очередной раз выругавшись, Араб раздвинул ветки в стенке шалаша и принялся высматривать причину этого шума. Ничего толком не разглядев, он решил успокоиться тем, что посторонние в стойбище так и не появились.
Откинувшись на шкуры, он принялся ждать вестей, и они не заставили себя ждать. Спустя чуть больше четверти часа у шалаша появилось сразу несколько десятков человек. Удивлённо посмотрев на собравшуюся толпу, Араб нашёл взглядом вождя Чина и насторожился.
Взгляд старого вождя был растерянным. Можно сказать, затравленным. Внимательно оглядев толпу, Араб приподнялся и постарался лечь так, чтобы быть готовым к любым неожиданностям. От толпы можно было ожидать чего угодно.
Неожиданно один из молодых пастухов выступил из толпы вперёд и, подойдя к шалашу, презрительно сплюнул на порог. Затем, развернувшись к толпе, громко спросил:
– Это и есть твой спаситель? Тот, кто поможет нам спастись от крагов? Да он сам даже за собой поухаживать не может! Любой краг разрубит его на куски просто так. Шутя. У нас только один выход: учить крагов. Только так мы сможем спастись, – громко сказал пастух, оглядывая соплеменников.
– Ты готов предать память предков? – спросил Араб так, чтобы услышали все. – Да, сейчас я плохо себя чувствую, но это ненадолго. Скоро я встану, и тогда мы сможем всё изменить.
– Встанешь?! Ты просто старик, который не способен ни на что, кроме разговоров. У тебя нет даже оружия.
– А зачем оружие человеку, который сам по себе оружие? – усмехнулся в ответ Араб. – Если я такой бесполезный, что же ты тогда стоишь на пороге? Боишься войти? Ведь, по-твоему, я всего лишь глупый старик, который ничего не может. Так докажи свои слова. Выброси меня из этого шалаша. Покажи всем, что я действительно ничего не могу.
Растерянно оглянувшись на стоящих вокруг людей, пастух бросил на него короткий злой взгляд и, чуть пожав плечами, ответил:
– Не хочу обижать калеку.
– А разве твои слова не обижают калеку? Ты же считаешь меня бесполезным. Так избавь племя от моего присутствия, – продолжал подначивать его Араб.
Он надеялся спровоцировать пастуха на драку и, покончив с ним одним, двумя приёмами, задавить бунт в зародыше. В том, что парень действовал не по своей инициативе, он не сомневался.
– Ну, смотри, старик, ты сам напросился, – криво ухмыльнулся пастух и, окончательно рассвирепев, ринулся в шалаш.
Стоявшие вокруг удивлённо ахнули и принялись переглядываться, не зная, что предпринять. Но в следующую минуту произошло сразу несколько событий.
Из шалаша послышалась какая-то возня, потом – удар и глухой вопль боли. После чего озверевший пастух вылетел на улицу спиной вперёд. Ударившись о землю, он несколько раз перевернулся через голову и, растянувшись ничком, замер.
Подавив очередной приступ боли в спине, Араб заставил себя подняться, стараясь не делать резких движений. Медленно, опираясь рукой на стенку, он сделал несколько шагов и остановился на пороге шалаша.
Нога болела, спина ныла, а челюсть саднила. Но всё это не могло его остановить. Ему бросил вызов какой-то пастух, не знающий, с какой стороны за нож браться, и это требовало серьёзного ответа. Этих людей нужно было один раз и навсегда заставить поверить, что он способен оказать им необходимую помощь.
Обведя толпу долгим, внимательным взглядом, Араб глубоко вздохнул и ровным, спокойным голосом спросил:
– Кто ещё считает, что я бесполезен?
Толпа под его взглядом вздрогнула и дружно попятилась. Первым в себя пришёл Чин. Выйдя из толпы, он медленно присел над лежащим пастухом и осторожно перевернул его на спину. Плавно проведя рукой у него над головой, старик недоумённо посмотрел на стоящего Араба и, покачав головой, спросил:
– Что ты с ним сделал?
– Ничего страшного. Сломал челюсть, а он от боли потерял сознание. Скоро очнётся, но говорить долго не сможет, – жёстко усмехнулся Араб, ещё раз обведя толпу взглядом.
– Не нужно было делать ему так больно, – скривился старик.
– А он подумал о том, как больно тем, кто попал в руки к крагам? Поймите, у вас только один выход. Бежать. Краги никогда не остановятся. Чин, ты же сам сказал, что они не оставляют кровавых развлечений.
– Это верно, – кивнул старик, и толпа принялась согласно кивать, поддерживая вождя.
– Ты предлагаешь нам снова бежать, – мрачно проскрипела стоявшая в стороне старуха, которую поддерживали под руки две молоденькие девушки. – Мы только-только привыкли к этому месту, и снова бежать! Неужели для нашего племени больше не осталось места на этой земле?
– Нужно спрятать людей. Избавить их от крагов на то время, пока они будут учиться. Нам нужно время. Это единственное, чего у нас нет, и краги его нам не дадут.
– Ты прав, – мрачно кивнула старуха. – Краги нам не дадут ничего, кроме смерти. Кажется, настала пора снова смазывать колёса наших повозок.
– Ты согласна с ним, Кара? – удивлённо спросил Чин.
– А ты можешь предложить что-то другое? – ехидно спросила старуха. – Парень дело говорит. Уходить нам нужно. Молодёжь спрятать. И так от племени
