Немецкие морские диверсанты во второй мировой войне - Кайус Беккер

К этому времени в соединении «К» уже была на вооружении так называемая мина-торпеда, которая представляла собой удлиненной формы алюминиевый баллон, наполненный взрывчатым веществом. Плавучесть обеспечивалась с помощью газа (чаще всего аммиака), количество которого дозировалось таким образом, что мина имела 30-40 г отрицательной плавучести и держалась чутьчуть ниже поверхности воды. В спокойной воде боевые пловцы могли без особого труда тянуть за собой этот практически невесомый подрывной заряд в нужном направлении. Два боевых пловца, как правило, плыли впереди и тянули за собой на линях мину, в то время как третий держался сзади и правил, чтобы «сигара» (так боевые пловцы называли мину-торпеду за ее сигарообразную форму) не уклонялась от правильного курса. Взрыв мины-торпеды обычно производился не у поверхности воды, а на речном дне у основания объекта. Делалось это для того, чтобы тормозящее воздействие давления воды увеличивало силу взрыва. Несложное кнопочное управление облегчало боевым пловцам действия у объекта. При нажатии на первую кнопку открывался клапан затопления, и мина-торпеда погружалась. Нажав на вторую кнопку, боевой пловец включал заранее установленный на определенное время часовой механизм взрывателя.

Для того чтобы взорвать антверпенский шлюз, старший лейтенант Принцхорн потребовал такую мину-торпеду с зарядом взрывчатого вещества весом 1000 кг. Вернее, он запросил две мины, чтобы быть в полной уверенности, что по крайней мере одна из них не будет повреждена во время транспортировки и благополучно прибудет к месту старта. Этот же принцип дублирования он применил и при проведении самой операции, после того как обе мины, как и следовало ожидать, были благополучно доставлены к месту назначения. Ведь если нападение осуществлять двумя независимо действующими группами, то было больше вероятности, что по крайней мере одна из них добьется успеха. Меры предосторожности, необходимые для того, чтобы обе группы не помешали и тем более не причинили ущерба друг другу, нетрудно было предусмотреть заблаговременно.

В темную осеннюю ночь с 15 на 16 сентября 1944 года два катера «Линзе», на каждом из которых был один офицер в качестве командира диверсионноштурмовой группы, рулевой, три боевых пловца и одна мина-торпеда на буксире, отошли от причала и, взяв курс вверх по течению Шельды, скрылись в ночном тумане. Операция проводилась по принципу дублирования. Как мы увидим ниже, непогрешимый «нюх» Принцхорна (командир 60-го МЕК чаше всего находил правильное решение чутьем) оправдал себя и на этот раз.

Уже через несколько минут после старта катер под командованием старшего лейтенанта Дерпингхауза ушел вперед, оставив где-то позади второй катер, которым командовал сам Принцхорн. Принцхорн не выдерживал темпа. Очевидно, мина, которую тянул на буксире его катер, мешала ему больше.

Ночь была кромешно-темной. Над Шельдой сгустился столь желанный туман. Условия погоды были идеальными для осуществления налета, но трудными для рулевого, так как темнота усложняла ориентировку. Катер Дерпингхауза бесшумно скользил по воде. Разумеется, были применены глушители, и шум мотора не превышал даже легкого шороха, который издавал туго натянутый над водой буксирный линь. Апробированная скорость на самых малых оборотах, достигавшая обычно 8 миль в час, на этот раз была несколько ниже из-за тормозящего действия буксируемой мины. Если учесть также скорость приливного течения (4-5 узлов), то нетрудно было подсчитать, когда примерно катер будет у входного канала.

Кроме этого способа ориентирования (по времени), у участников нападения на шлюз не было никаких других вспомогательных средств для отыскания цели. Тем не менее в нужный момент они должны были подойти вплотную к восточному берегу и искать там входной канал, что в условиях темной ночи, когда на расстоянии 30 м почти ничего не было видно, являлось при всем старании людей делом случая.

Почти целый час Дерпингхауз и его люди пытались отыскать высокие причальные сваи, по которым можно было бы определить вход в канал. Их решимость постепенно сменялась отчаянием. Километр за километром шли они вдоль берега против течения. Затем, когда у них больше не оставалось сомнений в том, что цель давно осталась позади, они повернули назад, и все началось снова. Наконец, счастье вознаградило их за терпение. Земля с правого борта вдруг пропала. Теперь берег появился прямо впереди. Над водой показалась группа толстых свай с причальной сваей впереди: катер подошел к противоположному берегу входного канала. Справа примерно в 1000 м от них начинался шлюз.

Дерпингхауз взглянул на часы. Прошла ли здесь уже вторая группа? Ничего не было видно и слышно. Во всяком случае, до часа, после которого в целях взаимной безопасности взрыв шлюза не должен был состояться, было еще далеко. Дерпингхауз усиленно прикидывал. В лучшем случае, если даже вторая группа сразу нашла входной канал, она могла опередить их всего на полчаса. Взрыватели мин-торпед были установлены так, что взрыв должен был произойти через два с половиной часа после нажатия кнопки. Если предположить, что вторая группа опередила их на полчаса, то в распоряжении пловцов группы Дерпингхауза оставалось еще два часа. Следовательно, им нечего было опасаться, что они попадут в радиус действия взрыва. Впрочем, вероятнее всего вторая группа отстала от них. Но нужно было тщательно все обдумать, так как малейшее упущение могло стоить жизни товарищам и обречь всю вылазку на провал.

Катер был привязан к одной из причальных свай, и трое боевых пловцов: фельдфебели Карл Шмидт, Ганс Гретен и Руди Ордорф соскользнули в воду.

«Отвязав мину от буксирного троса, – рассказывает фельдфебель Шмидт, – мы кивнули оставшимся в лодке товарищам и поплыли по каналу. Мы держались все время около свай с нашего берега канала, так как противоположного совсем не видно было. Миновав одну сваю, мы сразу же замечали в тумане прямо перед собой следующую. Кроме того, борясь с сильными водоворотами во входном канале, мы сразу же оказались вынужденными отклониться к сваям, надеясь к тому же, что в случае необходимости сможем укрыться за ними от наблюдения противника.

Держа конец линя, я плыл впереди, двое моих товарищей держались сзади рядом с миной. Такой порядок следования был наиболее целесообразным, так как в противном случае нам было бы трудно удерживать мину на нужном курсе и тянуть вперед, если бы на нашем пути встретились новые водовороты.

У шестой или седьмой сваи произошло нечто непредвиденное. Проплывая рядом со сваей, я вдруг обнаружил, что меня удерживает какой-то предмет, зацепившийся за мой плавательный костюм. Я попытался освободиться, но тут же почувствовал, как что-то треснуло и холодная вода ворвалась внутрь, промочив всего меня насквозь. Не зная причины остановки и слыша, как я тихо выругался, мои товарищи подплыли ко мне. Я шепотом рассказал им о случившемся. Товарищи посоветовали мне вернуться назад на катер, но я отказался. Я решил плыть дальше…»

Нетрудно представить, какое громадное значение имел для боевых пловцов их закрытый воздухо– и водонепроницаемый плавательный костюм. «Воздушная подушка» под резиновой оболочкой служила боевому пловцу не только для того, чтобы держать его на поверхности воды, но и для того, чтобы сохранять ему его естественное тепло и защищать от опасного окоченения при длительном пребывании в воде. Плавательный костюм фельдфебеля Шмидта утратил эти свойства, так как предмет, за который Шмидт зацепился, вспорол парусиновый защитный комбинезон и резиновую оболочку. Вода прорвалась внутрь, нижний шерстяной костюм жадно впитал ее в себя и вместо того, чтобы защищать пловца от холода, превратился в холодный мокрый компресс, плотно облегавший все его тело. Сколько времени пройдет, прежде чем Шмидт окончательно закоченеет под этим компрессом? Впереди лежала еще значительная часть пути к шлюзовым воротам со всеми его трудностями и опасностями, а потом еще возвращение! Карлу Шмидту все это было отлично известно, но он не хотел из-за своей неудачи оставлять товарищей одних. Он не проронил по этому поводу ни слова и поплыл вперед. «Я решил плыть дальше», – это было все, что он сказал.

«…Для восстановления непредвиденной потери плавучести, вызванной тем, что моя одежда насквозь промокла, я выпустил немного кислорода в воздушный мешок – ровно столько, сколько было необходимо для того, чтобы он держал меня на поверхности воды. Затем мы поспешили вперед, чтобы как можно быстрее добраться до цели. Благодаря этому все мое тело было в постоянном движении и не так быстро теряло свое внутреннее тепло. Через десять минут мы наткнулись на первое сетевое заграждение. Быстро отыскав место, где оно кончалось, мы обошли его сбоку. Второе заграждение, к которому мы подошли спустя следующие десять минут, оказалось более сложным. Оно состояло из стальных тросов, связанных между собою частыми петлями из проволоки толщиной в палец. Мы отплыли немного назад. Ордорф остался с миной, а я с Гретеном стал искать проход. Мы нашли его у самого берега, где сеть местами отделилась от берегового крепления или вообще была плохо заделана. У двух следующих (и последних) сетевых заграждений картина повторилась. На преодоление каждого из четырех заграждений мы затрачивали не больше пяти минут. Конечно, если бы нам самим пришлось проделывать проходы в сетях, то на это у нас ушло бы гораздо больше времени.