Постумия - Инна Тронина

– Вас понял, – сдержанно кивнул Старик. – Что ещё скажешь?

– Кроме всего прочего, Дрон – отличный пловец и ныряльщик. Рекорд ставил в том месте, где и знаменитый Нересян – между Медведь-горой и Ялтинской бухтой. Там, на минуточку, тридцать два километра! «Человек-дельфин» – идеал Дрона, пример для подражания. Понятно, что этих достижений не повторишь, но стремиться надо. Был мужик в фантастической спортивной форме. Спокойно погружался без гидрокостюма при десяти примерно градусах. Вообще никогда не болел. А после изгнания из Крыма посадил иммунитет. То грипп, то ангина, то бронхит. Кроме того, начал крепко пить. А прежде в рот не брал. А уж когда Дрон охладел к любимому компу, я понял – надо спасать. Штучный человек, уж поверьте…

– Да ладно! – успокоил Старик. – Я уже почти всё решил. Попрошу ребят его проверить. В бане всё видно – и здоровье, и интеллект. Там все голые – не скроешься. Сейчас я чиркну пару слов, ладно? Подождите немного…

Старик вытащил итальянскую авторучку «Аврора», которую подарила ему на день рождения внучка Марсия. Дед нежно называл её Марусей. Это дочь его старшего сына. Интересная девица – играет в хоккей и гребёт бабло лопатой. Здоровая, как шкаф, а личико совсем детское, наивное.

Все сыновья Геннадия Григорьевича действовали под девичьими фамилиями их матерей и оказывали важные услуге «конторе». Отца Маруси, если не ошибаюсь, зовут Григорий Садовский. Всё семейство благоденствует в Штатах, и Маруся уже очень плохо говорит по-русски.

Тут я вспомнила, что должна ещё поговорить с Евгенией. Хочу попросить на завтра чёрную бобровую накидку. Не повезло, конечно, Владу – в день рождения идти на траурный марш. Но ведь сам захотел сопровождать меня – никто его не неволил. Вообще-то Влад по субботам работает в своём изотерическом центре и принимает важных клиентов. Конечно, без лоха и жизнь плоха. Но Влад теперь смотрит на всех нездешними глазами. И сам верит в то, что говорит всем этим «кошелькам» с проблемами в бизнесе и в личной жизни.

– Вот, тёзка, передай своему Дрону! – Старик, закончив писать, помахал бумажкой в воздухе. По давней привычке он просушивал чернила. – А ты молодец, Всеволод, что с Великим Постом комедию не ломаешь. Ничего нет отвратительнее тех членов партии, которые теперь на людях жуют салат из редьки и котлеты из селёдки. А зайдёшь на Лубянке в «Бизон-стйк-хаус» – все мясо жуют. И по сторонам головами вертят – лишь бы не застукали их. Надо бы отдохнуть немного, размяться. Не находите? Я так одеревенел весь. Пойду к Евгении. Она обещала показать свою коллекцию клинских ёлочных игрушек, резной кости и изделий златошвеек из Торжка. Зоя очень интересуется – хочет в Англии выставку устроить. Вот я и приглядываю экспонаты, когда бываю в гостях. Кроме того, после обеда грех не отведать такой прекрасный десерт. Как говорится, существует три вида свободы – от, для и во имя. Так вот, друзья, мы должны быть свободными от обязательств перед хозяевами этого прекрасного дома. Для того чтобы подробно объяснить Марианне суть задания и его цель. Сделаем это во имя того, чтобы у меня появился новый и очень надёжный источник информации. Надеюсь, он пригодится нам в дальнейшем. Жаль, что такие удачи не приходят сами. Но это как раз тот случай, когда игра стоит свеч. Ты должна быть очень внимательно, солнышко. Я намеренно дождался вечера. Услышанное на сон грядущий усваивается всегда лучше. Вечером кажется, будто ничего не понял. А встанешь – и всё уже выучил.

– Вы идите, а я здесь побуду. Скажите Вале, пусть принесёт подушку на диван и заберёт вазочку из-под мороженого. – Я почему-то только теперь почувствовала, как на самом деле устала. Короткий отдых был мне просто необходим – чтобы не свалиться окончательно.

– Хорошо, я пришлю Валентину. – Дядя потрогал мой лоб и убедился, что жара нет. – Ты бы после приезда прилегла на часок-другой…

– Ничего страшного! – Я чувствовала себя так, словно надышалась на Крестовском из шарика или сделала пару затяжек сигаретой с «косяком». – Всё будет нормалёк.

Глядя на закрывшуюся дверь, я думала, что завтра нужно попросить у дяди и машину. Чёрный «бумер», одну на троих. Ведь когда-то же закончится этот долгий-долгий день, и настанет новый. Придет, наконец, весна.

Глава 7

28 февраля (вечер). Но этот день всё не кончался – словно мессир Воланд специально раздвинул сутки и остановил время. Вчера в это время я как раз входила в кафе «Полёт» – счастливая, легкомысленная и нарядная. Это было уже в другой жизни. Светлое зеркало моей души ещё не разбили выстрелы у Кремля.

Я думала как раз о том, что в Москве навещу кафе «Боско». Посижу там – может, одна, может, нет. Конечно, на ближайшее время мне ничего не светило. Моделька по кличке Баунти уже прилетела из Киева, а киллер зарядил пистолет.

Это было так давно! А вот другой вечер словно наслоился на сегодняшний. Мы так же сидели в коттедже – только под Питером. А вместо Старика с Петренко дядя пригласил сотрудника ФСКН и моего брата Богдана. Тогда я и получила задание внедриться к «клофелинщикам» через Рахмона Адинаева по кличке Визирь. Тот получил «пятёрик» по какому-то пустяковому делу, вышел по УДО через два с половиной года. И в тот момент снова разворачивал свой бизнес.

Видимо, помогла купленная справка о том, что «папик» болен гепатитом «С», и жить ему осталось недолго. Оказавшись на воле, Рахмон тут же поправился и снова принялся косить волшебную трынь-траву.

– Да Визирь здоров, как бык! – Сотрудник ФСКН по имени Лев Львович смаковал турецкий кофе. Он был очень похож на доброго рассеянного профессора в пенсне. – Всех нас переживёт. Столько народу на тот свет отправил, а сам даже не понюхал никогда. Гоняет на «Порше Спайдер» как Айртон Сенна. Начал Визирь с того, что придумал «билетики». Нарки входили в трамвай или, скажем, в автобус. Пробивали компостером пропитанный смесью билет и нюхали…

– Чем, простите? – переспросила я удивлённо.

– Как же вы молоды, Марианна, если не знаете, что такое компостер! – ностальгически воскликнул Лев Львович. – Ну, штука такая на стене салона, пробивающая в билете дырки. Судя по тому, что Визирь забил стрелку с питерцами, «кексов» вырубают не только клофелином…

– А чем ещё? – простодушно спросила я.

– Вот это нам и предстоит выяснить. Впрочем, не только это. Нужно узнать, как они осуществляют связь и организуют охрану своих заведений. Несколько раз пытались взять в лоб – и всё мимо. Товара нет, клиентов нет. И мы уходим, как оплёванные. А ведь только что всё было в наличии – точно! И никаких сигналов по мобилам, никаких курьеров – всё оцеплено. Ночью даже голуби не летают. Но я в чудеса не верую. Нужно только сам принцип понять. Вот вы и поможете в этом, Марианна. Местные ведь Визиря плохо знают. Вертикали пересекаются, только если наклонятся. А уж его девиц – там паче. Нужна «площадка подскока», понимаете? С улицы туда не попасть. А вот если придёте с Адинаевым, будет совсем другое дело. И потому вам нужно подружиться. Визирь в Москве живёт подолгу. Отдыхает после зоны. Часто посещает ресторан «Де Сад» Урганта и Цекало, что на Якиманской набережной. Там удобнее всего с ним познакомиться. Вы – родные души. Начнёте с машинок, а уж там само пойдёт…

Бедный Лев Львович не дождался моего триумфа. Накануне Нового года умер от инфаркта – прямо за рабочим столом. Но я успела передать ему через Богдана, что у «клофелинщиков» есть целая азбука. Они обмениваются сообщениями через фотостоки или фотобанки. Это – сайты, откуда снимки скачивают за деньги.

И никакой рации не требовалось. Все пеленгаторы были бессильны. Сеть опутала всю страну, ушла за рубеж. И ни одна спецслужба не заподозрила в обычных манипуляциях с фотками переговоры наркоторговцев с потребителями. Кроме того, на «клофелинщиков» давно работали местные руферы.

Целые банды этих верхолазов охраняли клубы «Карамелла», «Монро» и прочие. Они подавали сигналы светом и свистом, а на это не обращали внимания. Передвигались руферы исключительно по крышам. Вниз спускались уже в другом квартале – за оцеплением. И потому перед тем, как начать позавчерашнюю облаву, на крыши отправили спецназ, который и перекрыл пути отхода.

Я мотылялась по всем клубам этой сети. Была даже на сходке в гостинице «Гельвеция», где в перерывах развлекала «папика» глубокими французскими поцелуями. А последний подарила ему вчера вечером – за пять минут до ареста.

Выяснить всю иерархию «клофелинщиков» помог мне тот же «папик». Он то ревновал меня к каждому столбу, то требовал, чтобы я тоже «сняла деньги с клиента». Его это возбуждало, блин! Что ж, так мне оказалось даже удобнее. Узнала всю кухню, не проявляя ни к чему никакого интереса.

Могу гордиться – добавила в историю банды свои пять копеек. Но пришлось поплакать и поломаться – как будто со страху. На самом деле я мечтала попробовать себя именно в этом качестве и тем самым пройти проверку «на вшивость».