Тупик Гуманизма - Арсений Миронов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все понятно. Эта крошечная деталь механического тела Ямайки почему-то воспринимается техническими устройствами как целое. «Когда ухо было в кармане, полицейские принимали меня за штурмовика, – сощурился Порфирий Литот. – Временами ухо полностью „заслоняло“ меня для сканирующих устройств, а иногда его воздействие ослабевало, и квестор Литот вылезал из-за прикрытия. Вот почему так капризничал „сундук“: он тоже принимал меня за Ямайку. Отказывался стрелять, полагая, что находится в чужих руках…»
Мелодичный звон уведомил квестора о наполнении ванны.
Он покинул гардеробную комнату, пересек аккуратно прибранную спальню, заботливо декорированную под будуар в стиле «Помпиду» (ум-м, как приятно босыми подошвами по шелковистому ковру), вошел под высокую стрельчатую арку гигиенической залы. Горделиво отразившись в дюжине зеркал, тряхнул головой, зажмурился и – как был в синем халате, упал в пушистую апельсиновую пену, наполнявшую бассейн.
Халат мгновенно растворился. Голое тело квестора опустилось к самому дну мраморного бассейна, потом начало всплывать. Квестор полежал несколько секунд под водой, слушая звон бегущих струй и гул собственной крови в черепе. Тело колыхнулось, в спину мягко толкнулись теплые ключи: включился гидромассаж. И снова – дурное воспоминание. Высохший аквариум в одной из квартир проклятой башни: пыль на черном песке и скелеты рыбок. Порфирий представил собственный скелет на дне обмелевшей ванны, стало нехорошо. Вынырнул.
– Мамай! Кофейного ликера мне. Один наперсточек.
– Хозяин, это вредно для вашего здоровья. Зачитать последнюю рекомендацию вашего врача? Или вы настаиваете на порции ликера?
– Нет, нет, нет! Я не настаиваю! – раздраженно выкрикнул квестор и снова нырнул. Настроение опять испортилось. Вынырнул:
– Мамай, ты меня огорчаешь! Свет в ванной слишком яркий и холодный по тону! Запах подобран плохо, я не люблю морозную свежесть, когда прихожу после работы весь избитый в поисках тепла, домашнего уюта и комфорта! Понимаешь?
– Включаю аромат «альпийское шале».
– Какое в тундру шале, Мамай? Издеваешься? Тепла хочу, уюта домашнего!
– «Вечер трудного дня»? Или, может быть, «вдвоем у камина»? Это новый амбиотический комплекс, только вчера привезли.
– Почему ванная опять в восточном стиле? Я же говорил, не люблю экзотику!
– Это модная комбинация, называется «Секулярный Рассвет», она использовалась в качестве декораций для последней сцены фильма «Сумерки падишахов». Мы хотели сделать вам приятный сюрприз, хозяин.
– Вот объясни такую вещь, – квестор облокотился на край ванны, уткнулся мокрым подбородком. – У тебя в системе куча сенсоров. Ты следишь за моим пульсом, давлением, уровнем разных гормонов, даже за интенсивностью потоотделения! Ты знаешь точно в граммах, сколько раз я оправился и высморкался. Ежечасно регистрируешь мои антитела и нервные импульсы, адреналин и желчь – все это только для того, чтобы правильно рассчитать микроклимат в доме, чтобы хозяину было приятно. Так?
– Вы абсолютно правы, великолепный.
– И что получается в итоге? Я прихожу злой, больной, измученный, мозги нагружены работой – а ты встречаешь меня рискованными экспериментами, неуместными сюрпризами! Подсовываешь холодный, неподогретый халат. Это как называется?
– Прошу извинить меня, хозяин. Я был неточно информирован. Я полагал, что у вас будет совместная ночная программа с вашей очаровательной гостьей… Меня уведомили, что вы приближаетесь к дому вдвоем, в одной кабинке – что я мог подумать? Вы были так близки друг другу… Я подумал, что вы… будете принимать ванну вдвоем.
– Все, хватит! – простонал квестор, соскальзывая в пену. – Два… нет. Три! Три наперстка кофейного ликера! Сейчас и немедленно!
Жужжа, подкатила горничная со скорбным лицом, с пластиковым подносом, на котором позванивали три наперстка с ликером и трепыхался прилепленный розовый листик с докторским предупреждением. Порфирий четко, один за другим, опрокинул наперстки в рот, с издевательским наслаждением глядя на горничную, закусил хрустящей розовой бумажкой:
– Вон отсюда.
Горничная пафосно удалилась. Порфирий протянул руку к окошку раздатчика над ванной:
– Книжку мне. Какую-нибудь новую.
Хотелось отвлечься хоть на минуту, хотя бы в ванной.
Домовой, не удостоив хозяина словом, выполнил приказание: в системе пневматических труб внутри стены что-то «загудело, забулькало – невидимый пока предмет проделывал путь из кладовки в ванную. Через пару секунд задвижка диспенсера взлетела кверху, и окошечко в стене над ванной выплюнуло в подставленную руку квестора что-то сплюснутое, черное и холодное…
Ксилитоловая мина!
«Это домовой. Он убил меня», – успел подумать Порфирий Литот.
Нервы вконец расшатались, а все из-за проклятого дома в Тупике Гуманизма. Подумать только: он принял черно-серебристый томик «Преданий Древней Евразии» за мощнейшую и дорогостоящую бомбу, способную в клочья разорвать трехпалубный армейский броневоз! И успел ведь подумать, что во всем виноват бедняга Мамай…
Подозревать собственного Домового – это уже паранойя, вздохнул квестор. Он поймал на дне ванны выпавшую из рук кассету книгофильма, приятно пахнущую свежим пластиком. Квестор любил взламывать печати на новых книжках, разгибать потрескивающую обложку и придирчиво щуриться, ожидая, когда экран разогреется и вывесит титул-заставку.
Академия изящных искусств имени Рабинович-Сидоровой
ПРЕДАНИЯ ДРЕВНЕЙ ЕВРАЗИИ:
СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДТЕКСТ ФОЛЬКЛОРА
Часть первая
К вопросу о разгадке ментального шифра
«Былины о Соловье-Разбойнике
и злом богатыре И. Муромском»
Автор: проф. Клавдий Гелий Фломастер В главных ролях виртуальные персонажи:
Зю Шитдример, Крэгг Борг.
В роли Конунга Яркое Светилко – актер 2-й категории Чон Пху Чон (младший)
Квестор привычно переключился на текстовый формат и прочитал следующее:
«С точки зрения теории социопсихоанализа по методу доктора Мин Чон Ка, вся былина есть связное послание потомкам, зашифрованное образным языком древнего жанра. Наукой доказано, что мифологические образы разбойников, как правило, символизируют светлые, позитивные, свободолюбивые начала, пробивающие себе дорогу к солнцу сквозь мрак и ужас архаичных предрассудков. Какое же послание содержится в древней евразийской былине?
Талантливый музыкант по имени Ник Соло, представитель финно-угорского меньшинства, постоянно проживает в лесу (явная ссылка на экофильный стиль жизни), занимаясь творчеством – то есть служит обществу, параллельно удовлетворяя здоровое влечение к индивидуальному счастью. В образе Ника Соло зашифрован символ свободы творчества, а также свободного предпринимательства – ведь Ник взимает законную плату с тех, кто проходит по лесу и наслаждается его музыкой.
Песни Ника Соло были пронизаны пафосом гуманизма, демократии, защиты прав малых национальностей, в его композициях содержались и прямые, откровенные призывы противостоять грубой силе антидемократических тенденций. Добрая слава юного певца дошла до столицы, где властвовал Конунг Вольдемар Яркое Светилко. Многие из тех, кто проезжал по прямому как стрела автобану Муром—Киев, пораженные силой творчества разбойника, останавливались в лесу на некоторое время – так возникла свободная экологическая деревня «Соловьеве».
Ник стал кумиром молодежи. Окрестные жители стали называть себя «соловьянами», положив начало племени славян. Вскоре появились и первые адепты альтернативной религии «Путь Соло» – по-английски «Solo Way». Именно поэтому народная молва и прозвала Ника «соловьем». Что касается термина «разбойник», то это позднейший клеветнический ярлык, налепленный ренегадами и обскурантами. На самом деле, Соловей вовсе не совершал уголовно наказуемых деяний. Прозвище «разбойник» – производное от того имени, под которым гениальный лесной певец был известен на Западе: RusBoyNick – то есть «русский парень Ник».
Однако подлинный талант, служащий обществу, всегда вызывает зависть. Злой богатырь И. Муромский, в прошлом – патологически ленивый человек, пролежавший прямо на калорифере обогревательной системы более 30 лет, к тому же алкоголик, выпил три ведра сильноалкогольного напитка и пошел слоняться по округе, задирая граждан и развлекаясь хулиганскими выходками. Услышав свободную, прекрасную песню Соловья, он почувствовал раздражение, ибо ненавидел все прекрасное. И. Муромский направил свой бронированный мотоцикл туда, где проходил концерт. Соловей, заметив злого богатыря, сделал вид, что сдается в плен. И. Муромский захватил музыканта в качестве заложника и привез в столицу, где Конунг Вольдемар Яркое Светилко предложил Нику дать концерт на главном стадионе города. Концерт пленил сердца горожан. Сила голоса была так велика, а молодежь танцевала так энергично, что, по выражению неизвестного автора былины, «оконца поразбилися», а «маковки (т.е. пентхаусы зданий) покривилися».
