У истоков Броукри (СИ) - Эшли Дьюал

— Классная шутка.

— Классная, — эхом повторяет он. — Послушай, если это кто-то из моих, я найду его.

— Не принимай все так близко к сердцу.

— Сердце, интересный выбор кстати. Почему именно сердце? Почему не другая часть тела? Нет, я, конечно, любому раскладу бы не обрадовался. Но ведь все не так просто, да?

— Да.

— Вы здесь не скучаете.

— Развлекаемся, как можем. Слушай, — я заправляю за уши волосы, — мне нужно идти.

— Дор…

— Правда, я не хочу нагружать тебя. Скоро все прояснится. Забудь.

— Я хотел бы помочь, но… Только не разбирайся в одиночку. Слышишь?

— Эрих…, - я так устала, что никак не реагирую на его слова. Что? Он сказал, что он хочет помочь? Ах, классно. Вот только сейчас мне все равно. — Не с чем разбираться. Я тут, и я никуда не денусь. Иди к своим друзьям. Они, наверняка, тебя ищут.

— Хорошо. Будь осторожна.

— Конечно.

Мы обмениваемся кивками, и в какой-то момент мне хочется обнять Эриха. Глупо и наивно я полагаю, что его объятия избавят меня от страха и разобьют реальность. Но дело в том, что не один человек не спасет от ужаса, бегущего в крови. Он сможет успокоить на время, подарить иллюзию, но не больше. И потому, выйдя из кладовки, я вновь чувствую себя потерянной и разбитой. Одинокой. Уязвимой. Эрих кивает мне, смотрит на меня, а я не обращаю внимания. Словно в аквариуме, я плыву по коридору и не могу дышать. Здесь совсем нет воздуха. Еще чуть-чуть, и я задохнусь!

Неожиданно я вижу свою мать, и мои легкие разом опустошаются. Сьюзен де Веро в идеально ровном, белом костюме, и она идет вперед, оглядываясь по сторонам, будто она ждет, что кто-то за ней следит. Моя мать — тихая и холодная — выглядит настороженной, и я вдруг думаю, что в этом волнении кроется ее истинная натура: лживое спокойствие.

— Ты куда? — спрашивает меня Эрих, когда я срываюсь с места и следую за матерью. Он аккуратно берет меня за локоть. — Не оставайся одна, Адора.

— Мне нужно кое-что узнать.

— Что?

Не отвечаю. Просто беру парня под руку и бреду за Сьюзен де Веро, в глубине души предчувствуя нечто плохое. Почему она не с отцом? Почему не отбивается от репортеров? Мы останавливаемся за поворотом. Я втягиваю воздух, выглядываю и понимаю, что мама разговаривает с деканом Обервилль. Также рядом стоит еще один человек: мужчина.

— Кто это? — шепчет Эрих за моей спиной. Его горячее дыхание обжигает мне кожу, но я стараюсь не думать об этом.

— Понятия не имею.

— Вы раньше не встречались?

— Нет, но его лицо кажется мне знакомым. — Хмурюсь и отхожу немного назад, робко и растерянно ломая перед собой пальцы. Что происходит? Кто этот человек? Почему мама общается с ним, почему он мне кого-то напоминает: высокий, худой, с черными волосами и горбатыми плечами. Голова пульсирует от странной боли, а я не знаю, как привести себя в чувства. Просто гляжу в пустоту, громко и часто дыша.

— Ты чего? — не понимает Эрих. — Ты побледнела.

— Все в порядке.

— Тебе нужно отдохнуть, спасительница. Слышишь? — Я киваю, а парень заботливо и аккуратно заправляет локон волос мне за ухо. Я перевожу на него взгляд. — Прекрати. Все будет нормально.

— Эрих, кто-то прислал мне сердце в коробке! Кто-то убил Стюарта! Все уже далеко не нормально. И я должна понять, что происходит.

— Не лезь, слышишь? Они сами разберутся.

— Странно от тебя слышать такое.

— Я просто не хочу, чтобы ты вмешивалась.

— Я тоже. Однако у какого-то психа, наверняка, на меня другие планы.

Не помню, как оказываюсь дома. Не помню, как засыпаю, как наступает рассвет. Все сливается в одну сплошную, черную полосу, и глаза я открываю, излучая ужас. Семейные тайны всплывают наружу, но я должна узнать правду. Если виновный прислал мне сердце, значит, я должна окунуться в свое прошлое. Кто мой донор? Почему родители решились на преступление? И как это связано с тем, что сейчас творится?

ГЛАВА 9.

Нас собирают в кафедральном зале. На сцене стоит Дэбра Обервилль, и вид у нее и, правда, грустный. Но я уверена: она хорошо притворяется. Сжимая перед собой руки, она с великим сожалением сообщает о смерти Стюарта Прайсвуда, а затем наставляет каждого на путь истинный, то повышая, то понижая голос. В черном траурном костюме, с черными волосами — эта женщина внушает ледяной ужас, но впервые мне не страшно. Я смотрю на нее с вызовом, точно зная, что мне нужно: я должна найти виновного. И под подозрением каждый, кто когда-либо встречался мне на пути.

— Исключительно ради вашей безопасности, Верховный Совет вводит комендантский час. И теперь каждый обязан быть дома после десяти часов вечера.

— Что? — вопрошает Лиз, округлив карие глаза. Одновременно с ней взвывает добрая часть зала, а деканша поднимает ладонь в знак тишины.

— Смерть Стюарта Прайсвуда — трагедия, и все мы должны остерегаться повторения.

— Мда, так себе оправдание. — Шепчет подруга, наклоняясь ко мне. — Какой же в этом толк, интересно? Стюарта убили в больничной палате, которая охранялась, между прочим. Сердце тебе прислали днем. И если этот псих и существует, то ничто ему не помешает: ни комендантский час, ни прочая чепуха.

— Им ничего больше не остается. Найти убийцу трудно, вот они и создают видимость безопасности. — Я оглядываюсь и поджимаю губы. В груди как-то неспокойно, и я не могу ровно дышать. — Если честно, я и не знаю, где сейчас безопасно.

— Скоро все уляжется. Виновного найдут и тогда…

— Я так не думаю.

— В смысле?

— Не думаю, что его найдут. Оглянись, Лиз. Мне прислали сердце. Сердце. Но где же полицейские, которые бы опрашивали меня? Где же детективы, изучающие медицинскую книжку? Родители опять постарались, и я уверена, что никто и не приплетет меня к делу, а это неправильно, ведь я точка соприкосновения. Наверняка, отец уже связал это с тем, что скоро начинает работать его предвыборная кампания, и нелегалы решили подпортить ему рейтинг, нагло воспользовавшись его дочерью.

— Адора…

— Так и есть. Я знаю. Никого не волнует, что у Стюарта вырезали сердце потому, что когда-то его у кого-то вырезали для меня. И прислали его именно мне. Да я уверена, что дело во мне. Я уверена! Но никто не рассмотрит эту версию, ведь де Веро — важные люди, вершина Верхнего Эдема. Отец не допустит, чтобы правда всплыла на поверхность.

— И что ты собираешься делать?

— Для начала найду документы об операции.

— И каким же образом?

— Покопаюсь в столе отца.

— О, Боже, Дор, не надо. — Подруга взволнованно смотрит на меня и шепчет. — Ты же понимаешь, чем это может кончиться? Ты конкретно попадешь, если тебя поймают! Тебе ведь это известно. Посмотрит на свои руки, — она резко хватает меня за запястья, — взгляни на эти шрамы, а на ладони? Мэлот потушил о них окурок лишь потому, что ты несколько секунд разговаривала с Ривера! А теперь представь, что случится, когда тебя раскроют.