Слишком много приведений - Виталий Забирко

Они пили шампанское, ели мороженое, Алла курила длинную тонкую сигарету с золотым мундштуком... Парень был ей под стать. Худенький, симпатичный, улыбчивый, в безукоризненном легком костюме, белой рубашке при галстуке, со стрижкой плейбоя. Определенно где-то на обочине у кафе их поджидал "Мерседес". А мне почему-то думалось, что Алла сменит меня на типичного "нового русского" мордоворота с квадратной челюстью, скошенным узким лбом, короткошеего и клешнерукого, типа бандюги-увальня с ипподрома.

Я фыркнул и покачал головой. Завидую, что ли? И неожиданно понял, что завидую. Нет, не "Мерседесу" на обочине, а тому, что живет этот парень обыкновенной человеческой жизнью. Может, и рисковой, со стрельбой, поножовщиной и мордобоем - просто так "Мерседесы" никому не даются, - но все же ОБЫКНОВЕННОЙ нашей современной жизнью! Без всяких трансцендентных штучек.

Рука сама собой потянулась к пачке, но я вовремя вспомнил, что там за сигареты, и чертыхнулся. К счастью, подоспел официант с подносом и принялся выставлять на стол заказ.

- И сигареты, пожалуйста, - попросил я.

- Какие?

- "Camel".

Официант покосился на практически полную пачку на столе, но опять ничего не сказал и принес новую.

Закурив, я с облегчением перевел дух, отхлебнул пива. И как на свет народился. Сигарета была настоящей, а пиво вкусным, духмяным. Ладно, пока живем, будем жить!

Отодвинув тарелку с креветками на противоположный край стола, я принялся за цыпленка. Не знаю, чем кормил меня ночью каратист, но, похоже, в его деликатесах калорий было ноль, так как голод я ощутил просто-таки зверский. В один присест проглотил половину цыпленка, запил стаканом пива и лишь тогда обратил внимание, что тарелка с креветками стоит нетронутой.

- Что же ты? - тихо спросил я. - Это тебе, ешь.

Проблеском надежды запоздало промелькнула шальная мысль, что "грызун" навсегда меня покинул, но она тут же исчезла, поскольку одна из креветок зашевелилась в тарелке и начала с хрустом исчезать в невидимой пасти.

Странно, но разочарования я не испытал. Наоборот, в груди теплом разлилось умиление. Надо же, каким вежливым и культурным стал мой "грызун"! Стоило раз по-человечески пригласить на обед, как он мгновенно превратился в светского парня. Глядишь, закадычными друзьями станем, не только трапезничать за одним столом будем, но и бражничать, пьяные песни в обнимку орать...

"От чего это меня так развезло, что откровенная чушь в голову лезет? вяло проплыло в голове. - После стакана пива, что ли? Вчера сколько за картами выпил - и ни в одном глазу, а тут..."

Я попытался трезво оценить ситуацию и понял, что впервые за несколько дней чувствую себя сытым, поэтому и испытываю легкую эйфорию. Прав все-таки был, когда подозревал, что в угощении "мелких бесов" нет ни грамма калорий и ни молекулы спирта.

- Добрый день, Роман Анатольевич, - услышал я за спиной и, вздрогнув от неожиданности, обернулся.

У столика, склонившись под зонтик, стоял следователь Серебро. Рукой с забинтованным пальцем он придерживался за спинку пластикового кресла и смотрел на меня сквозь непроницаемо черные стекла солнцезащитных очков. Будто позавчера его не только за палец укусили, но и в глаза ядом плюнули, и теперь он скрывал от окружающих пустые глазницы.

- Вы позволите? - Серебро, не дожидаясь ответа, выдвинул из-под стола кресло и сел.

- Попробовал бы не позволить... - пробормотал я. Хорошее настроение мгновенно испарилось.

- В нужном направлении мыслите, - согласился Николай Иванович. - Я бы мог к себе вызвать, но в кабинете на вас будет давить официальная обстановка, а мне хочется поговорить по душам.

Он повернулся, махнул официанту рукой, и тотчас перед ним появился запотевший бокал пива и блюдце с нарезанным соломкой сыром. Вероятно, сделал заказ загодя, либо здесь хорошо знали и его самого, и его вкусы.

Я мельком глянул на следователя. Волевое лицо Николая Ивановича отнюдь не говорило о предрасположенности к задушевным беседам. Скорее наоборот. С тоской заныло сердце. Рано я списал следователя со счетов. Позавчера как мальчишка радовался, что все закончилось, и напрасно. Если здраво рассудить, то допроса как такового и не было. Он тогда только начался...

Украдкой покосившись в сторону Аллы, я облегченно перевел дух. И она, и ее спутник уже покинули в кафе. Не знаю почему, но мне очень не хотелось, чтобы кто-то из знакомых видел меня со следователем.

Николай Иванович отхлебнул из бокала, закусил ломтиком сыра. Делал он это неторопливо, степенно, словно собирался сидеть здесь до вечера.

- Можно? - спросил он, указав на пачку сигарет. Пачка была та самая, "потусторонняя".

- Курите, - пожал я плечами.

Странное впечатление производил Николай Иванович в солнцезащитных очках-консервах. Словно и не очки это, а глаза - холодные, немигающие.

Серебро извлек из пачки сигарету, обстоятельно размял, зачем-то понюхал, наконец прикурил. Однако прикурил осторожно и, по-моему, не затягиваясь. Пару раз выпустил изо рта дым, поморщился и загасил сигарету в пепельнице.

- Дерьмовый табак.

До меня, наконец, дошло, почему он со столь гурманским пристрастием разминал и нюхал сигарету.

- А вы надеялись, что "травка"? - желчно спросил я его. - Напрасно. Наркотиками не балуюсь. - И принялся доедать цыпленка. - Кстати, и по вашему делу я вроде бы не наркоманом прохожу.

- Вы имеете в виду дело о перестрелке в погребке "У Еси"? - равнодушно спросил Серебро.

- Угу... - пробормотал я набитым ртом.

- Н-да... - загадочно вздохнул следователь и забарабанил по столу пальцами.

Кусок застрял в горле, и я поперхнулся.

- А что имеете в виду вы? - сипло выдавил я, прокашливаясь.

Николай Иванович не ответил и даже не посмотрел в мою сторону. Сидел, расслабившись, с отрешенным лицом, и было непонятно, куда он смотрит и о чем думает. Со стороны посмотреть - отдыхает человек, да и только. Я попытался угадать, куда направлен его взгляд, и, кажется, понял.

- Это что? - наконец тихо спросил он, кивая головой на тарелку с креветками.

- Это, Николай Иванович, креветки, - с нажимом сказал я, в то же время прекрасно осознавая, что игры, подобной позавчерашней, в кабинете, на этот раз не получится.

- Не надо, Роман Анатольевич, меня совсем уж за круглого дурака принимать, - снисходительно улыбнулся Серебро. - Я спрашиваю, это что?

Он указал забинтованным пальцем на невидимого "грызуна". Рукой с этим самым пальцем он только что абсолютно нормально разминал сигарету, затем барабанил пальцами по столу... Если бы собственными глазами не видел, как компьютерный пес цапнул Серебро за палец, точно бы решил, что темнит что-то следователь с бинтом.