Звезда утренняя - Константин Волков

Профессор Шаповалов и в земных условиях обладал внушительной массой — 102 килограмма. Теперь он ощутил себя как бы весящим около 7 центнеров. Худощавая Наташа убедилась в эти минуты, что 58 килограммов ее нормального веса гораздо лучше для организма, нежели 389 килограммов во время взлета ракеты.

Люди не могли пошевелить ни рукой, ни ногой. Невыносимая тяжесть сковывала все движения. На человека как бы наваливались пуды и не позволяли ему дышать. Сердце сдавило, как клещами. В глазах темнело…

Если бы не принятые меры, едва ли кто-нибудь из путешественников остался невредимым. Но жидкая среда, которой обычно пользуется природа для сохранения хрупких организмов от чрезмерного давления или ударов, сыграла свою благотворную роль.

Астронавты благополучно перенесли свое первое серьезное испытание. Оно продолжалось еще полминуты. На тридцать первой секунде дикий вой пламени вдруг прекратился и наступила тишина — абсолютная тишина, невероятная и почти мучительная после предшествовавшего грохота и воя. Чувство огромной давящей тяжести внезапно исчезло и сменилось какой-то странной легкостью, как будто бы корабль, до этого с огромным напряжением реактивных сил летевший вверх, неожиданно стал падать в бездонную пропасть.

Послышался мерный и негромкий шум автоматически включившихся насосов, которые удаляли жидкость из камер. Не сделав этого, из них нельзя было бы выйти, потому что жидкость, потерявшая вес, могла вылететь огромным шаром в пассажирское помещение и причинить немало неприятностей.

Пришлось немного подождать. Наконец, крышка одной из камер медленно поднялась. Из отверстия высунулась голова в обтягивающей лицо резиновой маске. Это был командир корабля. Он огляделся вокруг, взялся руками за края люка камеры и привычным, легким движением выбросил тело наружу. Почти одновременно выбрался и другой астронавт — Владимир Одинцов. Используя магнитные подковки на обуви, Сандомирский встал на ноги и осторожно сбросил защитную одежду. Никто не видел командира в эти минуты, и он не старался скрыть на своем лице выражение озабоченности. Убедившись, что все протекает нормально, он подал команду. Тогда из камер амортизации один за другим выбрались остальные участники полета. Лицо командира снова приняло спокойное и уверенное выражение.

Освободившись от неудобных костюмов, дыша, как выброшенные на берег рыбы, астронавты бросились к окнам, чтобы увидеть Землю, оставленную, может быть, навеки, и навсегда запечатлеть в памяти неповторимые впечатления первых минут полета. Несмотря на предварительную тренировку, вначале они натыкались друг на друга, стукались о стенки, подбрасывали себя нерассчитанным усилием к потолку. Не сразу удавалось приспособиться к новым условиям существования. Лишь некоторое время спустя они справились со своим волнением, стали плавно подниматься в воздух и после некоторых балетных движений руками уселись за круглым столом.

— Да! — произнес Сандомирский. — Путешествие началось. Пора приниматься за дело. Первым буду нести вахту я, а ты, Владимир, пошли радиограмму.

Если Сандомирский переходил на «ты», это означало, что все в порядке и командир спокоен.

Одинцов поспешно поднялся и приготовился выполнить приказание.

— Мы тоже пойдем в рубку, — сказал Виктор Петрович.

Как и все, он был потрясен происходящим. Несмотря на проведенные раньше пробные полеты, нервы у всех были взвинчены до предела.

Все вошли в кабину управления. Собственно говоря, слово «вошли» не вполне точно выражало то, что происходило в действительности. Правильнее было бы сказать: «вплыли» или «влетели». Будучи лишены веса, путешественники, не касаясь пола, но и не поднимаясь высоко, медленно проникли в двери рубки. Это было как во сне. Одинцов с тревогой смотрел на Наташу. Однако она держалась молодцом. Что испытывал Красницкий, определить было трудно. Он, как всегда, молчал.

Сандомирский занял кресло дежурного пилота, которое находилось впереди. Для остальных пассажиров тоже нашлись удобные места. Передняя часть рубки была прозрачной. То, что оставалось позади, можно было наблюдать в перископы. Зеркало главного перископа находилось прямо перед глазами пилота.

Ракета уже поднялась высоко за пределы атмосферы, но летела еще над Землей. Только после остановки у искусственного спутника и пополнения запасов горючего она могла удалиться от нашей планеты и уйти в космическое пространство.

Пока ракета мчалась над горами Центральной Азии, большая часть видимой земной поверхности была закрыта облаками. Голубая дымка атмосферы скрадывала очертания, но снежные хребты Гиндукуша и Гималаев блестели в лучах солнца и ярко выделялись на общем сероватом фоне.

Линия горизонта терялась в тумане. Размытые края диска незаметно переходили в небо. В силу известного оптического обмана горизонт казался ближе, чем поверхность Земли непосредственно под ракетой. Создавалось впечатление, что астронавты находятся над большой воронкой, в центре которой и лежит весь узел горных цепей Азии.

Над головами виднелось абсолютно черное небо, усыпанное множеством звезд, необычайно мелких, хотя и ярких. Блестящие, как бисер, звезды были повсюду и светились ровным светом разной окраски: белые, голубые, желтые, оранжевые, красные.

В обычных условиях ночное небо кажется людям большим черным куполом, на внутренней поверхности которого прикреплены звезды. Вселенная представляется замкнутой полусферой, имеющей ясно очерченные границы. Здесь же глаз человека непосредственно воспринимал бесконечность. Она была со всех сторон, во всех направлениях, везде и всюду, из отвлеченного понятия стала физически ощутимой.

Прильнув к линзам телескопа, установленного в рубке, астронавты могли разглядеть среди звезд еще одну далекую, сверкающую в лучах солнца точку, несколько отличающуюся по виду от других звезд. Это была внеземная космическая станция. До нее оставалось еще немало километров, но даже при кратковременном наблюдении было заметно, что она увеличивается в размерах.

— Разыскать станцию и в трубу не так-то легко, — сказал Сандомирский, — но еще несколько минут, и вы увидите ее невооруженным глазом.

Наташа надолго задержалась у окуляра. Руки у нее дрожали, Так страшно и невыразимо прекрасно было все вокруг. Прекрасной казалась и ее судьба. Из миллионов людей она среди немногих летела в межзвездных пространствах, и это сознание наполняло ее гордостью. Она видела, как постепенно приближается новое космическое тело — передовой пост Советской страны, опорный пункт для освоения мирового пространства. В поле зрения телескопа уже находилось сложное соединение отдельных ракет характерной сигарообразной формы и каких-то резервуаров, башен и труб: станция строилась постепенно и обрастала разного рода пристройками и дополнительными сооружениями. Искусственный спутник находился не в атмосфере, а в безвоздушном пространстве, где форма тела совершенно не влияет на скорость его движения.