Против тьмы - Дэнис Уитли

Вместо ответа герцог заставил Саймона встать на колени между ним и Рэксом, лицом к востоку, открыл молитвенник и включил маленький карманный фонарик.

— Повторяйте за мной, — сказал он, — строки пятидесятого псалма:

Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои.

Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня,

Ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною.

Тебе, Тебе единому согрешил я и лукавое пред очами Твоими сделал…

Герцог торжественным голосом дочитал до конца эту прекрасную молитву глубочайшего раскаяния, призыва к Богу и надежды на Его милосердие, а Рэкс и Саймон повторяли за ним слова.

Затем все трое поднялись с колен, и де Ришло объяснил Саймону, что с ним произошло. Когда тот осознал, наконец, какая опасность ему угрожала, он зарыдал как ребенок.

Он помнил о «вечеринке» у себя дома и о том, как герцог загипнотизировал его. Потом у него в памяти наступил провал, длившийся до того момента, пока он не обнаружил, что присутствует на шабаше. Но все происходящее там он видел, словно издалека; он с ужасом наблюдал, как его тело участвует в отвратительном безбожном ритуале, но не мог ничего сделать, чтобы помешать этому.

Когда Саймон закончил свой рассказ, де Ришло дружески обнял его за плечи.

— Не стоит принимать случившееся слишком близко к сердцу, — великодушно сказал он. — По крайней мере в данный момент вы спасены и, слава богу, остались в своем уме, на что, честно говоря, я мало надеялся.

Саймон кивнул.

— Я знаю — мне очень повезло, — спокойно ответил он. — Но спасен ли я на самом деле? Боюсь, что Моката постарается вернуть меня к себе.

— Теперь, когда мы вместе, вам не стоит беспокоиться, — усмехнулся Рэкс, — если мы втроем не сможем справиться с ним, я не думаю, что нас можно будет назвать мужчинами.

— Да, — с некоторым сомнением согласился Саймон, — но все дело в том, что я родился в такое время, когда определенные планеты находились в соединении, и поэтому я в некотором смысле ключевая фигура для ритуала, который собирается совершить Моката.

— Заклинание Сатурна в соединении с Марсом, — вставил герцог.

— Именно, и без меня это ему не удастся. Поэтому я и опасаюсь, что он воспользуется всеми подвластными ему силами, чтобы вновь завладеть мной.

— Но разве угроза не миновала? Это соединение случилось две ночи назад, когда мы с Рэксом впервые появились у тебя в доме.

— Тогда было наиболее благоприятное время, но обряд может быть совершен, с хорошими шансами на успех, в любую ночь, пока эти две планеты находятся в одном созвездии Зодиака.

— Значит, чем дольше мы сможем удерживать вас от когтей Мокаты, тем дальше разойдутся планеты и тем меньше вероятность, что ему удастся осуществить то, что он задумал.

Де Ришло вздохнул. В неверном свете раннего утра его лицо выглядело посеревшим и изможденным.

— В таком случае, — медленно проговорил он, — с наступлением сумерек Моката постарается взять реванш, и всю следующую ночь нам придется обороняться припертыми к стенке.

Глава 20

ЧЕТЫРЕ ВСАДНИКА

— Довольно беспокоиться о ночи, день едва лишь начался, — жизнерадостно заявил Рэкс, который почувствовал себя куда более уверенно, когда первые лучи солнца осветили окрестности. — Сейчас всем нам нужен, более чем что-либо еще, хороший горячий завтрак.

Герцог улыбнулся.

— Я полностью согласен с вами. Не стоит задерживаться здесь, за едой мы обсудим, куда нам лучше взять Саймона.

— В данный момент — никуда, — ухмыльнулся Рэкс. — Сейчас, герцог, на нем только ваше пальто, прикрывающее наряд, в котором он родился.

— Я, должно быть, действительно, выгляжу весьма комично, — хихикнул в кулак Саймон. — А здесь весьма прохладно. Не смог бы кто-нибудь из вас раздобыть мне костюм?

— Возьмите машину, Рэкс, — сказал де Ришло, — и съездите в Амсбери. Купите одежду у первого же продавца, которого сможете разбудить. Хватит ли вам денег?

— Не волнуйтесь. Я вчера собирался быть на скачках в Дерби и взял с собой полсотни.

— Отлично, — кивнул герцог, — мы будем ждать вас здесь, на этом самом месте.

Когда Рэкс ушел, герцог повернулся к Саймону.

— А теперь расскажите мне, пока нет Рэкса, как вы вообще смогли ввязаться в столь жуткое дело?

Саймон улыбнулся.

— Ну, — нерешительно начал он, — как ни странно, но вы, отчасти, сами виноваты в этом.

— Я! — воскликнул герцог. — О чем, черт возьми, вы говорите?

— Я нисколько не обвиняю вас, вовсе нет. Но не припомните ли вы нашу долгую беседу, тогда, на Рождество в Кардиналз-Фолли? Она началась с того, что вы рассказали нам об алхимиках и о том, как они добывали золото из неблагородных металлов.

Де Ришло кивнул.

— Да, и вы высказали сомнение, что такое возможно. Тогда я привел вам в пример Гельвеция, который резко критиковал алхимиков, отказываясь верить их заявлениям, но однажды смог сам превратить в золото маленький кусочек свинца. Это удалось сделать с помощью красноватого порошка, который ему показал один человек в Гааге в декабре 1666 года, и небольшое количество которого забилось — едва ли случайно — ему под ноготь. Но вы все равно не поверили мне, хотя я заверял вас, что в то время сам Спиноза подтвердил истинность эксперимента Гельвеция.

— Верно, — проговорил Саймон, — я тогда был скептиком, но очень заинтересовался и позже не поленился проверить то, что вы рассказали. Именно свидетельство Спинозы произвело на меня огромное впечатление, поскольку он был здравомыслящим и непредубежденным человеком.

— Но и Гельвеций тоже.

— Я знаю. Во всяком случае я раскопал такой факт: Повелиус, главный эксперт Голландского монетного двора, семь раз исследовал этот металл вместе с лучшими ювелирами Гааги, и все они единодушно признали его чистым золотом. Конечно, остается возможность, что Гельвеций подсунул им кусок золота, добытого обычным путем, но вряд ли он пошел бы на подобное мошенничество — для этого у него просто не было оснований. Он всегда заявлял о своем неверии в алхимию и честно признался, что стащил порошок у незнакомца, когда тот показывал его, так что лично для себя он не смог извлечь из обмана никакой выгоды. Затем я познакомился с экспериментами Беригорда Пизанского и Ван Гельмонта.

— И что вы думаете о них? — с интересом спросил герцог.

— Они сильно поколебали мое неверие. Ван Гельмонт был величайшим химиком своего времени и, подобно Гельвецию, всегда отрицал идею трансмутации — превращения неблагородных металлов в золото — до тех пор, пока какой-то незнакомец не дал ему немного таинственного порошка, с помощью которого ему это удалось. И у него, опять-таки, не было личной заинтересованности в успехе.

— Есть масса других примеров, — заметил герцог. — Раймон Лалли изготавливал золото для английского короля Эдуарда III, Джордж Рипли дал родосским рыцарям алхимического золота на сумму сто тысяч фунтов стерлингов. Император Август Саксонский оставил после себя 10 миллионов риксдалеров, а авиньонский папа Иоанн XXII — 25 миллионов флоринов, суммы просто гигантские для того времени. Оба были бедняками и со своими скудными доходами не смогли бы собрать подобные состояния и за сотню лет. Но оба были алхимиками, и наличие столь огромного количества золота, обнаруженного в их сундуках после смерти, может быть объяснено только тем, что им был известен секрет превращения металлов.

Саймон кивнул.

— Я знаю. И если ставить под сомнение клятвенные утверждения таких людей, как Спиноза и Ван Гельмонт, как можно верить тем ученым, которые утверждают, что способны измерить расстояния до звезд?

— Разница лишь в том, что массовое сознание не воспринимает научные истины, пока они публично не продемонстрированы и не обращены к общей выгоде. Всем известно чудо превращения серы в огонь, поскольку каждый может видеть это по двадцати раз на дню, для чего достаточно извлечь коробок из кармана и чиркнуть спичкой. Но если бы этот секрет ревностно охранялся небольшой кучкой избранных, общественное мнение считало бы его невозможным. Алхимик находится именно в таком положении.

Он стоит в стороне от мира и безразличен к нему. Чтобы добиться успеха, он должен быть абсолютно чист, и золото для него — пыль. Как правило, он производит его в небольшом количестве, достаточном лишь для того, чтобы удовлетворить его скромные потребности, но это вовсе не означает, что он лжец и мошенник. В наше время никто не отрицает теорию, что материя состоит из атомов, молекул и электронов в различных состояниях. Железо превращается в ржавчину, дерево и человеческая плоть, разлагаясь, становятся пылью, а кристаллы, оказывается, растут, хотя внешне похожи на мертвые камни. Современная же техника позволяет из стекла делать женскую одежду и даже изготавливать искусственные алмазы.