Матрос Железняков - Илья Амурский

Над Петроградом висело хмурое январское небо. День 5 января 1918 года зарождался в волнении.

Накануне ночью отряды красногвардейцев и матросов разоружили офицерские группы, готовые к утреннему выступлению. Напрасно призывали меньшевики и эсеры к забастовке и демонстрации в честь открытия Учредительного собрания. Питерские рабочие не только гнали с собрания агитаторов из меньшевиков и эсеров, но задерживали и передавали в следственные органы наиболее ярых контрреволюционеров. Всю ночь не сомкнул глаз Дыбенко. Он мчался на автомобиле из одного района в другой, проверяя ход операций по аресту контрреволюционеров. Нужно было встречать моряков.

Пять лет спустя Дыбенко писал об этой ночи: "...На главных улицах Петрограда заняли свои посты верные часовые Советской власти - отряды моряков. Им дан был строгий приказ: следить за порядком в городе... Начальники отрядов - все боевые, испытанные еще в июле и октябре товарищи... Железняков со своим отрядом торжественно выступает охранять Таврический дворец - само Учредительное собрание... Он искренне возмущался еще на 2-м съезде Балтфлота, что его имя предложили выставить кандидатом в Учредительное собрание. Теперь, гордо выступая с отрядом, он с лукавой улыбкой заявляет: "Почетное место займу". Да, он не ошибся. Он занял почетное место в истории".

...Отряд выстроился у подъезда дворца. В. Д. Бонч-Бруевич, пожимая Железнякову руку, сказал:

- Кровопролитие не нужно рабоче-крестьянской власти. Сумейте вы, сознательные борцы революции, так подействовать на сбитых с толку рабочих и обывателей Петрограда, чтобы они по-братски поняли вас и подчинились распоряжениям законной власти. Но если вы встретите врагов революции пощады им нет, и пусть ваша рука не дрогнет!..

Железняков расставил посты, проверял оружие, указывал, где установить пулеметы, отдавал последние распоряжения.

К Таврическому дворцу, прорезая морозный воздух сиренами, ежеминутно подкатывали автомобили, подлетали с храпом стройные рысаки. Мелькали богатые шубы с меховыми воротниками.

- Кому нужно это собрание? - не выдержал Железняков. - Зачем собирать этих контриков?!

- Ничего. Пусть сами разоблачат себя перед трудящимися, - ответил Анатолию Дыбенко.

...К трем часам дня с высокими сводами круглый зал заседаний бывшей Государственной думы был переполнен. Кроме делегатов сюда пришло много сот "гостей", которых привели с собой представители буржуазных партий.

Рассаживались по традиционному порядку: правые эсеры и кадеты заняли крайнее правое крыло, где при царизме размещались октябристы представители реакционной буржуазии и все черносотенцы. Представители национальных группировок и беспартийные разместились в центре. Большевики и левые эсеры - на крайнем левом крыле.

Хоры были до отказа забиты питерскими рабочими, матросами и солдатами.

Большевистская фракция поручила Я. М. Свердлову как председателю ВЦИК открыть Учредительное собрание и огласить "Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа". Этим должна была подчеркиваться зависимость Учредительного собрания от высшего органа народной власти - Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета.

Эсеры пытались действовать самочинно. Из рядов, занятых соглашателями, поднялся правый эсер Лордкипанидзе. Он артистически взмахнул рукой, призывая к порядку, и с театральным пафосом начал говорить:

- Граждане! Предлагаю предоставить честь открытия заседания старейшему из собравшихся членов Учредительного собрания!

Быстро пробравшись между шумных рядов, на трибуну взошел седоволосый, с огромной бородой правый эсер Швецов.

Поднялся невообразимый шум. Правая сторона и центр зала аплодировали, а слева и с галереи раздались протестующие крики:

- Долой, самозванцы!

Но вот появился на председательской трибуне Я. М. Свердлов. Властным движением он отстранил Швецова и, когда в зале стих шум, объявил:

- Исполнительный Комитет Советов рабочих и крестьянских депутатов поручил мне открыть заседание Учредительного собрания. Центральный Исполнительный Комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов выражает надежду на полное признание Учредительным собранием всех декретов и постановлений Совета Народных Комиссаров. Октябрьская революция зажгла пожар социалистической революций не только в России, но и во всех странах. Мы не сомневаемся, что искры нашего пожара разлетятся по всему миру, и недалек тот день, когда трудящиеся классы всех стран восстанут против своих эксплуататоров...

Яков Михайлович после короткой паузы еще громче продолжил свою речь:

- Мы не сомневаемся в том, что истинные представители трудящегося народа, заседающие в Учредительном собрании, должны помочь Советам покончить с классовыми привилегиями...

Раздался бурный взрыв аплодисментов с левой стороны. В рядах остальных фракций царило молчание.

Свердлов продолжал:

- Центральный Исполнительный Комитет выражает надежду, что Учредительное собрание, поскольку оно правильно выражает интересы народа, присоединится к декларации, которую я буду иметь честь сейчас огласить.

Развернув перед собой декларацию, оратор начал читать ее по пунктам...

Пламенные слова документа, написанного Лениным, вызвали огромный подъем среди сторонников Советов.

Контрреволюционное большинство - правые эсеры, меньшевики и кадеты словно онемели.

Закончив чтение, Свердлов объявил Учредительное собрание открытым и предложил избрать председателя. Блок правых эсеров и других контрреволюционных партий получил большинство голосов.

Председателем был избран лидер правых эсеров Чернов. Началось конструирование президиума.

Дыбенко, избранный, как и Ленин, делегатом Учредительного собрания от моряков Кронштадта, послал Чернову записку с предложением избрать Керенского и Корнилова секретарями президиума. Чернов, не поняв насмешки балтийца, развел руками и несколько удивленно заявил: "Ведь Корнилова и Керенского здесь нет".

Когда закончились выборы президиума, Чернов разразился полуторачасовой речью, излив в ней всю горечь и обиды, нанесенные большевиками многострадальной "демократии". В заключение своего словоизвержения он предложил почтить вставанием память тех, "кто пал в борьбе за Учредительное собрание".

В. И. Ленин так передал свои впечатления об этом беснующемся сборище врагов народа: "После живой, настоящей, советской работы, среди рабочих и крестьян, которые заняты делом, рубкой леса и корчеванием пней помещичьей и капиталистической эксплуатации, - вдруг пришлось перенестись в "чужой мир", к каким-то пришельцам с того света, из лагеря буржуазии и ее вольных и невольных, сознательных и бессознательных поборников, прихлебателей, слуг и защитников...