Наполеон. Победителей не судят - Алексей Щербаков

Бонапарт, конечно, сильно обиделся на такое отношение к себе бывших партайгеноссе, (то есть якобинцев, в клубе который он когда-то состоял). И приказал министру полиции Фуше составить списки леваков, подозреваемых в том, что они продолжают свою деятельность. А потом, согласно спискам, выслать их подальше да поюжнее. Понятно, не в Ниццу. Фуше подсуетился. Он ведь тоже в свое время был якобинцем.

Так что постарался теперь законопатить всех, кого только можно. Для того, чтобы и на него вдруг чего не подумали.

Прокатилась волна репрессий. Подозреваемых в революционной деятельности отправляли в Гвиану – африканскую колонию, где белые долго не заживались. Впрочем, якобинцам обижаться не приходилось. Это все равно было куда мягче их собственного «декрета о подозрительных». Каждому – по делам его. Выслали примерно сто двадцать человек. Не так уж и много, если по меркам XX века…

Впрочем, как выяснилось, здесь Наполеон погорячился. Начальник полиции продолжал копать. Он-то как раз догадывался, что к последнему взрыву его «бывшие товарищи» отношения не имеют. А доводить дело до второй попытки он уж никак не хотел. И Фуше оказался прав. Последний теракт организовали люди совсем с другой стороны.

С момента захвата власти Наполеоном роялисты тешились некоторое время иллюзией, что Бонапарт сделал это лишь для того, чтобы вернуть престол «законному королю». Вскоре после того, как Наполеон стал первым консулом, брат казненного короля, граф Прованский, тоскливо околачивавшийся на территории Российской империи под громким именем Людовика XVIII, даже прислал письмо с таким предложением. Ага, делать было Наполеону больше нечего! Он тогда уже сам метил в императоры. На первое послание Бонапарт просто не ответил. Луи не унимался и написал вторую цыдулю. «Вы не должны желать возвращения во Францию; вам пришлось бы пройти через сто тысяч трупов», – ответил на это Наполеон. В общем, все стало яснее ясного. До Наполеона роялисты верили, что когда Республика окончательно прогниет, дорога им будет открыта. А теперь, когда во главе страны стоял сильный человек, перспектива вернуть трон предков отодвигалась в туманную даль.

Но вот тогда и роялисты пошли по пути террора. Они-то и образовали обширный заговор, участники которого и подготовили взрыв. Когда это дело раскрылось, масштабы его неприятно Наполеона поразили. Он решил покончить с этим делом раз и навсегда. Теперь вешать и ссылать стали уже роялистов. Якобинцев, правда, Наполеон из ссылки не вернул. Так, на всякий случай. Оно спокойнее будет. Но и на этом дело не кончилось.

В 1801 году завершилась война с Англией. Но мир продлился всего два года. В 1803 году всё началось снова. Ну не могла Британия примириться с тем, что Франция становится хозяйкой Европы.

С началом войны, правда, англичане слегка погорячились. Они привыкли отсиживаться на своем острове и обделывать дела чужими руками. Но на тот момент союзников не нашлось. А Наполеон стал готовить десантную операцию против Англии. Этого британцы боялись во все времена. Потому как настоящей армии у них никогда не было (так же они тряслись потом, когда похожую операцию готовил Гитлер).

И тогда англичане решили действовать испытанным способом – организовать политическое убийство. Два года назад они с успехом проделали это в России – устранили Павла I, который склонялся к союзу с Наполеоном. Теперь дело дошло и до Бонапарта. Правда, здесь все обстояло сложнее, нежели в Петербурге. Не находилось исполнителей. Обратились к Бурбонам – и те подогнали подходящего человека из числа своих приспешников. Это был уже знакомый нам крестьянин-фанатик из Вандеи Жорж Кадудаль. Во время встречи с Наполеоном вождь шуанов не убил первого консула, поскольку, как и другие монархисты, питал иллюзии насчет «реставраторских планов» Бонапарта. Теперь, осознав свою ошибку, он был готов ее исправить.

Деньги в это дело были всажены немеряные. Кадудаль его братва должны были похитить Наполеона во время его верховой прогулки, увезти и ликвидировать.

Ох, и намучились с ним британцы! Кадудаль был человек простой и бесхитростный. А говорить о политическом убийстве прямо тогда не было принято. Задание излагали намеками. Как и в случае с Павлом I: «предложить императору отречься»… Но там убийцами были образованные дворяне, которые такой язык понимали. А тут – крестьянин, которому никак не втолкуешь, что «похитить» – это и значит «завалить».

На все эти увертки игуан отвечал, наверное, так:

– Похитить? А чего его похищать-то? Задушить гада – да и дело с концом!

– Нет, понимаете, во время похищения могут случиться разные неожиданности…

– Дык, зачем похищать? Говорю – прибить его надо!

Но в конце концов Кадудалю все-таки втолковали, чего от его ждут, и он увлеченно принялся за дело.

В этой истории есть один очень любопытный штрих. Кроме непосредственного исполнителя, англичанам был нужен человек, который после убийства возглавил бы «правительство переходного периода». Им стал генерал Моро, который люто ненавидел Наполеона. И знаете, за что? За то, что сам мечтал сделать то же самое, что и Бонапарт! То есть совершить переворот. У каждого успешного человека есть своя «черная тень» – тот, кто ненавидит счастливца, потому что ему самому подобное не удалось…[7]

Ну, так вот. Пока шли переговоры с Моро (тот хотел работать на себя, а не на Бурбонов) ребята Фуше тоже не дремали. Заговор был раскрыт. Для Наполеона это было уже чересчур. Он прекрасно понимал, кто стоял за убийством Павла I, и совершенно не желал повторить его судьбу. Дело осложнилось тем, что Кадудалю долго еще удавалось скрываться, хотя вся полиция буквально стояла на ушах. Жить под постоянной угрозой покушения – это, возможно, потруднее, чем ходить в бою под пулями. В общем, Наполеон разозлился по-настоящему.

А в состоянии подлинного, не наигранного гнева он совершал крупные ошибки. Так вышло и на этот раз.

Талейран в разговоре с Наполеоном бросил фразу:

– Бурбоны, очевидно, думают, что ваша кровь не так драгоценна, как их собственная.

И Бонапарт решил показать сторонникам короля, что «здесь вам не тут».

Под горячую руку попал один из членов королевской фамилии, герцог Энгиенский. Он мирно жил в Бадене, маленьком немецком государстве, и вообще не интересовался политикой. В ночь с 14 на 15 марта 1804 года французская «группа захвата» ворвалась на территорию чужой независимой страны и похитила герцога. Тут же над ним провели суд и быстренько расстреляли.

Уже после казни герцога Наполеон получил его предсмертное письмо. Никто не знает, что там написано. Но Бонапарт уверял: получи он его пораньше, – герцог остался бы жить. Ему просто не повезло…