13 способов ненавидеть - Татьяна Гармаш-Роффе

– У нее был другой мужчина? Любовник?

– Сестра со мной не откровенничала. Вполне вероятно. В ее среде, знаете ли...

Алексей знал. Поэтому не стал углубляться в сюжет. Поправка на неверность мужа ничего не меняла: налицо была та же схема, которая уже сработала в восьми предыдущих случаях. Стало быть, медальон ждет его и здесь, в девятом случае.

Он вытащил его из кармана:

– Среди украшений сестры вам доводилось видеть такое?

Маша покачала головой.

– Сомневаюсь. У Марины были только дорогие украшения. Носила она их редко, не хотела прятать под ними красоту шеи и рук, по ее выражению. Но такую безвкусную вещь она бы ни сама не купила, ни в подарок бы не приняла. Да никто бы и не осмелился ей преподнести подобное... Мельхиор, он годится для ложек, а не для подарков красивой женщине, – Маша кивнула на фотографию, стоявшую на пианино.

Алексей встал, приблизился. Что ж, нельзя не согласиться: Марина была очень хороша собой. И, действительно, такую шею жалко прятать под цацками. Две нежные, тонкие, как перышки, ключицы были ей самым лучшим украшением.

– Тем не менее я бы хотел посмотреть ее драгоценности. Это возможно?

– Дело в том, что квартира стоит закрытая практически со времени ее смерти... Мы там ничего не трогали... Только недавно Виталик обронил, что надо бы с ней что-то решать. Но это было так, просто мысль.

– У вас есть ключи?

– У Виталика есть, конечно. Но он сейчас в командировке, вернется только на следующей неделе.

На следующей неделе!

– Вряд ли он увез ключи с собой в командировку? – предположил детектив.

Маша нахмурилась. Ясно, ключи находились дома, и она знала, где они. Но не решалась без согласия Виталия отдать их частному детективу.

– Маша... – Алексей решился идти ва-банк. – Этот маньяк... Он похитил мою жену. Беременную. И грозит ее убить, если я не успею его разоблачить в срок. До истечения срока осталось двенадцать дней.

Маша молча поднялась, ушла куда-то, затем вернулась со связкой, которую протянула детективу.

– Я не могу поехать с вами, не с кем оставить Женечку... Надеюсь на вашу честность... У Марины были дорогие украшения. Прошу вас, не подведите меня!

Алексей растерялся. Конечно, на лбу у него не написано, что он честный человек, который никогда не положит в карман чужого... Впрочем, Александра считала, что у него как раз именно это на лбу и написано. Но то Александра, которая нередко по первому взгляду на лицо могла рассказать о характере человека... Как объяснить это Маше?

– Нет, Маша, – он не стал брать протянутые ему ключи. – Либо мы едем вместе, либо...

– Простите, я не хотела вас обидеть! Я ведь вас совсем не знаю, вы должны понимать...

– Правильно, Маша. Нельзя отдавать ключи от квартиры, где находятся ценности, незнакомому человеку!

– Но вы сказали, что вашу жену похитили... Как я могу не дать?

– Я очень ценю ваш жест, Маша. Но я был не прав. Вы в квартиру не заглядывали уже год, а вдруг за это время ее ограбили? И вы об этом даже не знаете? Теперь, если я воспользуюсь вашей любезностью, вы, обнаружив позже пропажу, припишете ее мне. Как вы понимаете, мне такая головная боль не нужна. Либо мы едем туда вместе, либо... Либо я как-то выкручусь без осмотра вещей Марины.

– Мама Маша! – Оказалось, что Женя стоит на пороге комнаты, и последняя часть разговора не осталась для него секретом. – А давай поедем с дядей детективом! Я давно хочу забрать мои машинки! Папа все обещал, что их привезет, а так и не привез. Давай поедем!

Похоже, что мальчик не испытывал никаких болевых ощущений при мысли о смерти матери. Да и то, была ли она ему матерью, если с девяти месяцев своей короткой жизни он привык называть "мамой" Машу, свою тетю? Он знал, да, но лишь номинально, что его настоящая мама – это Марина. Тогда как все его детские чувства были связаны с Машей...

– Хорошо, – решилась Маша. – Поехали!

...Под украшения Марины был отведен целый комод с пятью ящиками. Они были выложены по дну бархатом, как в ювелирных магазинах, на котором покоились, тщательно разложенные, разного рода украшения. Бриллианты, изумруды, рубины и сапфиры – колье и кольца, серьги и подвески... Понятно, отчего так напрягалась Маша!

...Медальон обнаружился в самом нижнем ящике. Хоть днище и было выложено бархатом, как в других ящиках, украшения в нем валялись в беспорядке. Это была бижутерия, "фантазийные" украшения из полудрагоценных камней, а то и вовсе из пластмассы или кожи. Если Маша права и поклонники не посмели бы дарить такие вещицы Марине, то она покупала их сама... Или ей дарили художники – многие изделия были очевидно авторскими.

Кис раскрыл медальон. Бенедикт... нет, Иммануил лучился улыбкой.

– Видели этого человека когда-нибудь? Маша покачала головой.

– Я совершенно не знакома с окружением сестры. Мне не нравился ее мир, если честно, и я никогда не стремилась его узнать поближе... Хотя сестра не раз звала, прочила мне успех.

Алексей глянул повнимательнее на ее чистое, правильное, строгой красоты лицо. Немножко макияжа, и... Маша не лгала: ни в том, что сестра прочила успех, ни в том, что ее этот успех, этот мир не прельщал...

Забрав медальон, детектив поблагодарил Машу и вознамерился было откланяться, но тут как раз Женя выскочил из какой-то комнаты с целым букетом маленьких коллекционных машинок в руках.

– Дядя детектив, смотрите!

Он осторожно ссыпал машинки на пол и принялся расставлять их у ног Алексея. Маша улыбалась, и из-за этой улыбки, полной нежности, Алексей решил задержаться, уделить пацану внимание, хотя внутри у него все дрожало от желания поскорей забраться за свой письменный стол и обдумать находки. Он сел на пол рядом с Женей, и они еще полчаса возили и катали машинки на все лады, обсуждая моторы и марки их прототипов, пока наконец Маша не объявила, что пора уходить.

Как ни странно, но в конечном итоге у Алексея абсолютно отсутствовало чувство впустую потерянного времени. Общение с пацаненком и с Машей оставило в груди тепло. Которое каким-то чудодейственным образом преобразовывалось в уверенность, что он скоро, очень скоро ткнет уверенным пальцем в маньяка и найдет Сашу. Живую и невредимую, как в сказках...

Распрощавшись с "мамой Машей" и ее сыном-племянником Женей, Алексей поехал к себе на Смоленку. Ремонт, за которым он мало следил, вроде бы подходил к концу, но теперь там еще сильнее пахло краской. Однако ехать на проспект Мира, в квартиру Александры, которой там нет... это выше его сил.

Он запрещал себе думать о том, где она. Это был неправильный вопрос. Всего лишь вопрос адреса, физической точки в пространстве, к которой пока что не ведет ни одна дорога, ни одна подсказка. Вот только если похититель вдруг заявит о себе еще раз – оставит кусочек белого картона с серебряными буквами или пошлет, как Иммануил, свой издевательский воздушный поцелуй двумя пальцами. Если подаст новый знак.

Но он его не подаст. Он ждет, чтобы Алексей сам пришел к нему по тонкому мостку из двенадцати медальонов.

И Александра ждет. Чтобы он пришел в срок. Чтобы не опоздал...

Кис сделал себе большую чашку кофе, притащил ее к компьютеру, расставил: пепельница слева, кофе справа (рядом им стоять нельзя, не то пепел непременно нырнет в кофе, пользуясь рассеянностью погруженного в мысли детектива...), включил компьютер, прикурил... В общем, ритуал подготовки к мыслительному процессу был успешно выполнен.

Итак, его предположение о том, что Бенедикт совершал по убийству в месяц, похоже, не оправдывалось. Поскольку оказались месяцы, в которых не просматривался образ потенциальной жертвы: плохая жена – плохая мать. Что, разумеется, нормально: не все ведь женщины изменяют мужьям и сбагривают своих детей родне или в интернат.

И что же теперь делать? Искать недостающие случаи в уже просмотренных месяцах? Но в них способы убийства в целом повторялись, вот в чем фокус. Различались только детали, но вряд ли они потянут на слово "способ"... Оставался, правда, еще не проверенным январь, в котором женщина погибла из-за утечки газа. В ее крови оказалось снотворное, четыре конфорки работали в полную силу без пламени – весь дом мог полететь к черту. К счастью, запах газа учуяли соседи. Дверь вскрыли и нашли мертвую женщину в постели. Самоубийство исключалось по целому ряду причин, в частности, потому, что на следующий день предполагался банкет в честь ее дня рождения в дорогом ресторане, о котором она с предвкушением рассказывала подругам. Она была красивой, веселой и любила жизнь. А также мужчин и подарки.

Кто был в ее квартире ночью, подсыпал ей снотворное и включил газ, так и осталось неизвестным. По счастью, ребенок был у... Конечно же, у бабушки.

Это дело подходило по всем параметрам, и Алексей всерьез рассчитывал найти в нем девятый медальон. Но узнать это сейчас не представлялось возможным: муж ее пребывал в загранпоездке до конца недели.