Вот и свела нас судьба (хотят ли русские войны)… (СИ) - Патман Анатолий

Ладно, плевать на батюшку-царя! Пусть сначала ещё поймают! А вот револьверы пригодятся. Мне их в оружейных магазинах не купить, а здесь, раз подвернулся случай, то пусть будут. Жаль, о патронах не позаботился. Но мало времени оставалось. Хотя, оба револьвера сходны с юсуповским подарком, и как-нибудь накажу управляющему прикупить побольше патронов.

Несмотря на нешуточное волнение и хлопоты, я сумку с армяком и треухом постарался утащить с собой как можно подальше. Уже покидая место, я заметил, как товарищ Плеханов, уже вставший на ноги, уверенно и торопливо проковылял куда-то вбок с этого двора. Ну, теперь его уже точно не поймают. Пусть ему повезёт!

В очередной подворотне я убрал и тряпки с сапогов, заодно и растёр лицо снегом. Маленькое зеркальце показало, что сажа почти убралась. Бальные перчатки тут же сменились простыми тёплыми варежками, а поверх тонкой шубки легка лёгкая накидка. Слабо, но сойдёт. Теперь лишь сумка выдавала, что молодой барчук с вещами.

Подвернувшийся извозчик быстро довёз меня до соседнего квартала, а домой я почти побежал. И тут мне повезло. Оказалось, что Александра дома отсутствовала. А то пришлось бы объясняться. Всё же довольно долго пропадал.

Пока я попил горячего чайку и слегка перекусил, вернулась и сестра. Хотя, не одна. Оказалось, что она ненадолго отвлеклась в ближайшей лавке вместе с Федотом и Марьей на разные сладости для Варвары с Василисой. Что и сказать, привыкли мы в последнее время вкусно питаться. Теперь у нас и с деньгами было хорошо. Раз тётя Арина переехала в квартиру Ивана Фёдоровича, то у меня как раз и Александра, ага, заведовала домашним хозяйством. Она как бы и старше, и женщина. И сестра, как могла, заботились о любимом младшем брате. И сейчас тоже. Как бы болею ведь.

Федот с Марьей сразу же привели младших сестричек, и мы уже все вместе сели пить горячий и сладкий чай с разными вкусностями. Хотя, оставили и для их старших братьев и сестёр. Они уж более взрослые, но тоже не могут позволить себе сладостей. Нам с Александрой не жаль, но всё-таки их и родителей малышек мы к себе редко приглашали. Ну, не принято так, и другие не поймут. Мы относимся к разным сословиям, и у нас разный круг общения. Жаль, но пока дворянам с крестьянами вместе чаи гонять не совсем уместно. Тем не менее, малышей мы к себе постарались приблизить. Им и хорошее питание надо, и пусть будет хоть что вспомнить в своём безрадостном детстве.

А на другой день я как бы выздоровел и пошёл в гимназию. Конечно, сильно волновался. Вдруг вычислят? Но, вроде, обошлось. Улик у нас дома однозначно не имелось. Вещи как бы оборванца я вечером сходил и выкинул подальше от дома. Да их почти сразу же подобрали простые люди. Хорошие же вещи, и уж никто не отдаст полиции. Потом, они ничем не отличались от похожих. Можно было и не выкидывать, но не нужна простолюдинсая одежда гимназисту. Нотная тетрадь и тетрадка со словами «Интернационала» тоже ведь давнишние, купленные мной с большой предосторожностью. Со мной их не связать. Вроде, всё было сделано, чтобы меня не нашли. Часы с револьверами я как бы замуровал в потолке одного из дровяных сараев, и так просто их не достать. А деньги под полторы сотни рублей пойдут на карманные расходы. По ним меня не найти. Может, я ещё и юн, но имевшихся у меня воспоминания могли помочь и не в таких ситуациях! Ничего, прорвусь!

Глава 16

Глава 16.

Уже праздники?

— И как, господа, понимать?! Вы же упустили не только главного бунтовщика, но и лишились служебного оружия! Вы стражи порядка, а вас самих ограбили. Часы, деньги отняли! Как так можно?! Хоть на какой-нибудь след вышли?

— К сожалению, Ваше Высокоблагородие, никак. И улики только два полена, и очевидцев никаких найти не удалось. Даже дворники именно в это время на улицу не выходили. Холодно же, и у них всё спокойно было. А сами мы нападавшего не видели. Когда очнулись, уже никого рядом с нами не обнаружили. И видоков нам пока найти не удалось. Но мы этих злоумышленников будем искать и обязательно найдём! Из-под земли достанем!

— Достанут они! Там, на площади, полтысячи бунтовщиков было, а удалось задержать только полсотни. Ожесточённое сопротивление оказали! Потому мало и задержали. И то большинство просто случайные зеваки. А главные бунтовщики все ушли. Вы понимаете, что случилось! Они песню бунтовщиков пели! Уже на русском языке! Против Государя и Империи! Говорят, Его Величество рвёт и мечет. Такого ещё не было! Идите!

— И как там с расследованием этого вопиющего случая? Бунт средь бела дня, и в столице Империи! Схваченных бунтовщиков мы, конечно, осудим, но ведь их главари на воле остались. Потом, что там с этой проклятой песней? Её распространителя надо поймать и особо наказать! И сочинителей тоже!

— Пока никак, Ваше Высокопревосходительство. И схваченные бунтовщики, и некоторые очевидцы говорят, что по виду оборванец был, но явно переодетый. Судя по говору, возможно, даже молодая девушка, и явно не из простолюдинок. Скорее, француженка или аристократка какая. К людям обращалась, хоть и по-русски, но не совсем чисто, и песню исполняла с французским акцентом. И, к сожалению, пока о ней нам больше ничего не удалось установить.

— Да, это сильно усложняет дело. Но её непременно надо найти. А то, подумаешь, целый бунтарский концерт устроили. Это сильно возмутительно! Его Величество очень сердит.

— Стараемся, Ваше Высокопревосходительство. Даже саму песню проверили. Всё же сильно качественный перевод. Выяснили, что и мелодия новая, нигде за границей не используемая. Очевидцы видели, что этот оборванец держал две тетрадки. Одна нотная, другая — простая писчая. Роздано не более трёх десятков листов. У задержанных изъято четыре нотных листа, хотя, тоже с текстом, и три писчих листка со словами. К сожалению, песня постепенно распространяется как среди студентов, так и рабочих. В наши руки уже попал десяток переписанных списков, как с нотами, так и со словами. Мы делаем всё возможное. Но только в Петербурге у знати служат сотни иностранных служанок. Так и саму знать проверить весьма трудно. Пока никаких подходящих личностей не выявлено.

— Ищите! Что бунтовщики имеют сторонников и среди знати, это наиболее опасно! Заразу надо выжигать калёным железом!

В общем, обошлось. Вряд ли кто смог опознать меня ещё тогда среди демонстрантов. А сейчас уж подавно. Попался бы, никто бы не пощадил. Я и в гимназии постарался ничем не выдать себя.

Хоть недавнюю революционную сходку обсуждать было опасно, но осторожные разговоры шли. А в газетах о ней ещё ничего не написали. Гимназисты рассказывали о многих арестованных и о том, что их могло ожидать. Понятно, что каторги и тюрьмы. Но пока шло следствие, и новостей было мало.

Правда, учителя и законоучитель сразу провели в классах душеспасительные беседы о возмутительности противоправных действий против Веры, Государя и Отчечества, но именно о бунте у собора там и речи не было. Так, общие слова. И, конечно, пытались выяснить участников из гимназистов, опрашивали даже меня, что я делал в этот день. Ведь как бы притворился больным и отсутствовал на занятиях. Мне пришлось и возмутиться такими подозрениями в свой адрес. Но мои объяснения инспектору Пустонскому, что просто сидел дома и пил горячий чай вместе с сестрой и детишками прачек, его, похоже, удовлетворили. Да пусть проверяют. Что я навещал одноклассника Петра Черняева, так тот сам отчего-то попросил меня никому об этом не говорить. Тоже ведь на учёбу не ходил. Я и промолчал. А Александра меня не выдаст, да и не сможет. И у нашего доходного дома меня никто на улице не видел. Холодно же! Что выскочил ненадолго, так по надобности.

А так, у меня всё время забирали учёба и сочинение сказок. И, на удивление, уже через неделю, как Пётр забрал рукописи, первая часть сказки о Маугли была опубликована во многих петербургских журналах и газетах и вызвала большой интерес. Чего скромничать, нам она удалась. И авторами, конечно, были названы Великий князь Пётр Николаевич и князь Борис Куракин, и, на удивление, княжна Александра Куракина. Насчёт Петра было ожидаемо, а вот с сестрой редакторы, похоже, ошиблись. Правда, скандал нас нисколько не коснулся. И, конечно, никто и не пытался хоть что-то опровергать. В жизни всякое бывает, потом, они мне как раз и помогали. Наоборот, я был сильно рад, что и моя сестра была названа в числе авторов. Хоть она и была смущена, но я сослался на наших родителей. Сказал, что они остались бы нами довольны.