Академик (СИ) - Журин В. А.

Высказывался Туча, успокаивая Академика решением руководства.

Настя просто сияла лицом, трепеща в душе от охватывающего ее чувства. Никто ранее за нее не дрался, ругали, шпиняли, угрожали и ненавидели, это то, что для нее обыденно. А здесь такое, что сердечко заходится в нежном трепете от умиления. Она от собравшихся вечером в баре мужчин все узнала. Вот ведь обезьяны недоделанные, мы такие брутальные и суровые, а сами трещат без умолку как сороки на ветках, уроды моральные. Она их скотов, просто презирает, вечно немытые, с самомнением зашкаливающим до небес, твари, как есть твари что людей за стабом жрут. Впрочем, и до попадания сюда все они сволочи с одной извилиной на всех. Она на выпускном вечере это познала сполна, оставшись одна, все скоты разбежались по девкам что жопой крутят да сиськами сверкают на показ, как эта сука, Танька. Вот ведь шалава, пока не приперлась все так хорошо было и надо же этой шлюхе заявиться с утра пораньше, паскуда. Вечно с ней какая-то закорючка случается в виде вот таких шалав, переходящих ее счастье, прибить бы ее, суку похотливую. Но ни чего, она будет бороться за свое счастье, похоже новый мир дал возможность быть счастливой и ни одна гадина ядовитая не сможет ей в этом помешать, поскольку других таких как Академик она не встречала на своем жизненном пути, да что бы еще за нее совершать поступки. То-что утром он немного психанул и напугал до жути, это, наверное, нормально, всему виной Танька, ух сука. Пока эта гадюка не приперлась, она, прижавшись к Академику, ставшим таким родным за ночь, спала сама не своя от счастья и на тебе. Нет, пусть эта шлюха убирается подальше, свое, родное она ни за что не отдаст.

Академик, перепроверял перед выходом на общий развод на КПП еще с вечера уложенный рюкзак под контролем своего наставника, внимательно следящего за действиями ученика, и одобрительно кивающего головой.

— Ты там не тушуйся и не быкуй, все нормально будет. Оботрешься среди армейцев не пропадешь, они просто в начале немного понапрягаются, а потом отношения выровняются. Я сам сколько с ними за свои косяки откатал, пешком, наверное бы не одни берцы пришлось сносить. Только запомни небольшой совет, перед армейцами своим даром без надобности не свети, могут неправильно истолковать в общем. Там у многих личные счеты к зараженным, у кого при попадании сюда своих родных на глазах съели, у кого уже обтеревшись здесь, друзей пожрали, а кто-то просто в душе скрывая от всех, боится тварей Улья до обмаранных штанов. Ну давай, бог не выдаст зараженный не съест.

Мужчины прощаясь пожали друг другу руки. Академик с удивлением отметил про себя, что его кисть в рукопожатии устояла под натиском “тисков” Выстрела.

На разводе, на площадке перед КПП, встав в общий строй, Академик ловил на себе неодобрительные, а порой и просто враждебные взгляды от стоящих с ним в одном строю армейцев. Но памятуя наставлениям Выстрела, он, отринув эмоции не обращал внимания на происходящие. По распределению, он, кто бы сомневался, попал в патруль под командованием Штыря, до сих пор несмотря на бешенную регенерацию иммунных передвигающегося на раскоряку. В группе патруля стандартно пять бойцов, Штырь, Академик, Конь, Ангел и Кирпич. Загрузившись в бронемашину за рулем которой расположился Конь, они выдвинулись на маршрут патрулирования под раскатистое урчание броневика и косые взгляды со стороны бойцов группы на Академика, расположившегося в чреве броневика с самого края. Отъехав на несколько кластеров от Мирного, наблюдающим за округой Ангелом были замечены трое рейдеров, неспешно бредущих вдоль дороги. Остановившись возле них, Штырь и другие армейцы, выйдя из бронемашины, поздоровались за руку, показывая тем самым свое давнее знакомство.

— Как сходилось Рыжий?

Спросил одного из рейдеров, обвешанного всякой военно-охотничьей всячиной, Штырь.

— Да нормально. Не сильно богато, но без шумихи, по-тихому. Зараженные вроде особо не допекали, только разок с не местными пересеклись. Но разошлись без претензий, так что грех Улей гневить. У вас то как, в патруле?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нормально, мы только выехали недавно из стаба.

Вот и весь неспешный разговор, между давними знакомыми, которые исподтишка поглядывали на стоящего чуть в стороне Академика, явно выбивающемся из местного стандарта патрульного. Что-то в нем не вязалось с привычным для всех армейцем видом, это и дорогая винтовка Вал и сверх тщательно подогнанная разгрузка и дорогущие, штатовские берцы на ногах, но главное это-пожалуй, взгляд. Этакое неспешное обозревание с позиции хозяина местных реалий. Он, пожалуй, и сам теперь не сможет себе объяснить, это чувство восприятия себя неотъемлемой частью нового мира, в котором ему становится все комфортней и уютней жить. На кластерах ему хорошо и уютно в отличие от остальных членов патруля. Нет, они не трясутся как осиновый лист от малейшего шороха, но чувство своей чужеродности им не скрыть. Постоянная настороженная напряженность, ожидание нападения из-за каждого угла, переоценка каждого своего перемещения все это подчеркивает их взаимоотношения с миром Улья. Устроившись на обед возле небольшой рощицы, патруль выставив наблюдателя, естественно Академика, поев отдыхал. Ангел, сменивший на посту наблюдения Академика, настороженно и излишне внимательно огляделся по сторонам, передернув плечами, спросил.

— Все нормально в округе?

Вот ведь идиотский вопрос, подумалось погонщику если бы было не нормально, то, он давно поднял бы тревогу, но сдержав внутренний порыв указать на это, Академик, слегка улыбнувшись, ответил.

— Нормально.

Затем добавил, отмечая про себя поведение Ангела.

— На восток, около километра, стайка зараженных дежурит, но там все не особо развитые, лотерейщик у них за главного. Больше никого не видел.

Ангел, едва услышал про стайку зараженных, заметно засуетился, постоянно поглядывая в указанную Академиком сторону. Подойдя к бронемашине, мужчина, расположившись возле импровизированного стола, приступил к обеду.

— Слушай Академик, говорят ты местными тварями управлять умеешь не хуже Земляного?

Спросил его сидевший с боку от походного стола Кирпич, с причмокиванием попивающий горячий чай из прихваченного с собой из стаба термоса. Не желая особо распространяться о своих возможностях и памятуя наставлениям Выстрела, он ответил, стараясь как можно меньше рассказать о своем даре.

— Могу, но я в Улье не так давно, а Земляной далеко не первый год здесь, так что между нашими умениями существенный разрыв.

Вот так обтекаемо и не слово неправды. Кирпич, довольно заулыбался, в глазах появился азартный блеск.

— Слушай, так может охоту устроим, ты по-тихому тварей подманишь своим даром, а мы их приголубим, без шума и пыли да распотрошим, добычу поровну на всех, споранчики, а там и глядишь горошек оно по любому никому не лишние. Что скажешь?

Академик оторопел от такого предложения, не обладая врожденной дипломатией, ощущая полыхнувший в душе огонь возмущения, резко ответил Кирпичу, под всеобщее негодование.

— Кирпич, по моему убеждению, вы предлагаете мне совершить, подлость.

Подскочивший от услышанного Кирпич, разливший при этом чай на себя, зло чертыхаясь, выдал.

— Слышь, интеллигент недоделанный, ты думай прежде чем меня грязью поливать да за всякие подлости говорить. Как нашего брата тварям жрать так это не подло, а как нам их приголубить, так значит по-твоему это стало подлостью.

Академик сам не отдавая себе отчет, чувствуя нарастающую в душе злобу, глядя в глаза Кирпичу по слогам, словно вбивая слова в сознание своего оппонента, отчеканил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сказано подло, значит подло, и другого толкования нет. Вам ясно?

Назревший конфликт прервал Штырь.

— Хорош перепираться, поели, вот и славно, в броню и на маршрут.

Расположившись в бронемашине на “своем месте”, поодаль от всех, Академик явственно чувствовал на себе угрюмые взгляды бойцов патруля. Разряжало ситуацию, только встречи и проверки различного народа на маршруте следования группы. Снова рейдеры, пешком добирающиеся до Мирного, затем осмотр нескольких мест, показавшихся Штырю подозрительными и наконец под вечер, уже возвращаясь в стаб, они напоролись на трупы, аккуратно разделанные и сваленные в небольшой овраг. Бойцы, при виде сего зрелища старались отдалиться от распотрошенных тел, сваленных в кучу в небольшом овраге. Штырь, тщательно снимал для отчета, как положено, обнаруженное на камеру мобильника, специально взятого под подобные нужды патруля. А вот Академик, проявляя нездоровое любопытство, подойдя вплотную к распотрошенным, присев, начал переворачивать тела, внимательно, с интересом разглядывая аккуратные разрезы плоти. Орудие потрошителей, ровным, единым разрезом прошло сквозь кости, оставив только гладкий след на расчлененной плоти. Так же, бросалось в глаза отсутствие начала разложения тел, по прикидкам Академика, они здесь лежат не меньше трех суток, а тела только сохнут, не издавая никакого запаха разложения.