Разрешенная фантастика – 3 - Андрей Мансуров

Каюта как каюта. Всё как обычно: какой принял, вселяясь, такой и оставляет каждый раз… По-крайней мене, нет возможностей что-то ценное или памятное здесь забыть.

До встречи, «Сардар».

Тонк, да и все остальные, явно пребывали в шоке.

Логово изменилось неузнаваемо! И эта страшная тяжесть – она не отпускала их до сих пор. Ходить по Горизонталям стало жутко трудно. Зато теперь дальний угол Логова, который раньше нависал неумолимой гладкостью, стал ровным и доступным. Но какой смысл ходить по нему?!

И – главное! – как они теперь будут собирать или пить драгоценную воду, что конденсировалась каждое утро на стенке, стекая вниз жизненосными струйками?

Ведь вся земля осталась там, на своём месте. И теперь торчала наверху, уже в свою очередь нависая жутким холмом, который может в любой момент…

Об этом лучше не думать.

Когда Зор-Зор вернулся с охотниками, и принёс троих мужчин и подростка Армовиков, все, кто оставался в Логове, бурно радовались.

До тех пор, пока не узнали, как именно Вождь истолковал Катастрофу. И что одну десятую часть мяса, и всю кровь придётся теперь отдавать Катотану и Больцану…

Конечно, все испытали и некоторое облегчение – объяснение казалось логичным, а теперь и единственно возможным… Но уж очень непривычным казалось новое положение земли, пола, и Неба… Да, стало видно и Небо. Оно своей чуть более светлой поверхностью нависало ровно – а вовсе не было наклонено, как раньше.

Женщины Пламени ворчали и обсуждали случившееся: скорее бы умилостивить Древних Богов! И чтобы всё вернулось на место в их маленьком, но таком привычном и знакомом Мирке Логова!..

Но Вождь уже объяснил, что для этого надо делать. И если сказал, что сразу после обещания новых жертв кара была смягчена, значит, так и есть. У Вождя – свои расчёты и мысли.

Он-то уж обязан быть умнее всех, и делать всё так, чтобы Племя выжило!

Так что через час все собрались на Делёж.

Зор-Зор лично отделил от каждого тела по ляжке. После чего заставил Тарпона, как старейшего в племени, вспомнить и пропеть почти забытые всеми остальными, Гимны.

Выглядело это, даже по мнению женщин, глупо и жалко.

Однако старик дребезжащим козлетоном пел, не осмеливаясь перечить (Ха-Ха! А попробовал бы! Съели бы – не задумываясь!) Вождю:

– О, могучие и милосердные Храни-и-и-тели!.. Катота-а-а-н и Больца-а-а-н! Э-э… Да будет ваша милость с нашим Пле-е-е-менем! Сохраните своих послушных детей от враго-о-о-в, и… э-э… болезней! Пусть ни сухотка ни краснуха не поражают ваших ве-е-е-рных рабо-о-о-в! Пусть всегда плодовитыми будут наши же-е-е-нщины!.. Э-э… – на этот раз пауза что-то слишком затянулась, и только открывшийся рот Вождя с отличным набором острейших зубов заставил козлетон снова зазвучать, – Ах, да: прими-и-и-те эту жертву с бесконечной Вашей ми-и-и-лостью, и призрите на ваш Наро-о-о-д!.. А мы всегда будем послушны Вашей во-о-оле, и клянёмся всегда умилостивляя-я-я-ть вас нашими недосто-о-ойными…

Этот кошмар продолжался минут десять, после чего Зор-Зор лично побросал все отделённые ляжки врагов в отверстие «ванталации», как исстари называлось место Жертвоприношения, и проследил, чтобы кровь из разложенных крестом четырёх тел хотя бы частично стекла туда же. Растерянные няки ползали по краям отверстия, затем всё же некоторые решились: улетели вниз, за мясом, с которым эти непредсказуемые (То гонят – то наоборот: чуть ни силой заставляют есть!) люди поступили – ну очень странно…

Затем, наконец, было разделено то, что осталось от тел, и люди приступили к еде.

Уносить выделенную часть добычи к себе считалось кощунством – все должны были видеть, как все члены Племени насыщаются. Когда случалось, что кто-то (обычно это бывал кто-нибудь из молодёжи, с ещё нерастянутыми желудками) не мог управиться со своей долей сразу, Вождь разрешал доесть то, что осталось, старикам и непродуктивным старухам.

Благодаря такой «гуманной» политике Тарпон и прожил столь долго. И в этом был смысл.

Ведь это именно он, потихоньку, так, чтобы никто не видел и не слышал, рассказал Зор-Зору о новой тактике Охоты, которая сейчас приносила отличные результаты. Так что старик поработал в первую очередь, конечно, на себя. И сейчас он не без оснований ждал, что его авторитет, как единственного Хранителя всех текстов Гимнов, вырастет, и нужда в нём возрастёт.

Ведь он – единственный, кто сейчас является как бы посредником между Великими Богами-Хранителями, и… людишками! – исподтишка оглядывая довольных наевшихся охотников, и больше обычного (Ещё бы!) болтающих женщин, Тарпон посмеивался в ладонь. Он теперь – Великий Шаман!

Хм-м… Он может поиметь на этом выгоду.

Что ни говори, а с возрастом мозги начинают работать куда лучше.

Жить-то хочется!..

Крамер сердито фыркнул.

На действия шестерых армейских ефрейторов и сержанта – техников-лаборантов – это не произвело ни малейшего впечатления.

Неторопливо и обстоятельно они закрепили последние болты. И загерметизировали швы уже снаружи, быстрозастывающей пеной из неуклюжих на вид огромных спринцовок.

Теперь десятиметровый бронированный купол надёжно изолирован от пространства сухого дока «Сардара».

– Всё готово, сэр. – доложил сержант. Вот только что честь не отдал. Ох уж эти военные – всё-то у них по Уставу, методично и правильно… Крамер вздохнул, глядя на то, как техники оперативно собирают своё хозяйство.

Кого он хочет обмануть – он вполне доволен работой технического персонала.

В таком деле без подстраховки и даже десятикратной перестраховки – невозможно! Так что он первый должен заботиться о безопасности и людей, и корабля, да и всей планеты. (Не говоря уже о «Человечестве в целом»! Уж слишком хорошо шикарно отснятые, но тупые фильмы вбили им всем в сознание стереотипы о «злобных пришельцах»!)

– Хорошо. Спасибо. Вы пока свободны… Майк, начинайте сверление! – да, чёрт его побери, он и сам чувствовал, что голос предательски дрожит. Но что сделаешь?

Он вошёл в шлюз. Отлично – всё работает как надо. Полминуты, и он внутри.

Майкл Мелдрум и Бенни Гильденштерн уже включили буровую установку. Теперь они с неподдельным интересом следили, как сверло из модифицированного карбида вольфрама легко снимает стружку с цементированного кремнием внешнего покрытия Чужого корабля.

Хорошо. Вот и пробурено полдюйма. Так, пора сделать перерыв – и охладить отверстие азотом. Корпус нельзя перегревать слишком сильно, что бы там ни говорили материаловеды.

Облизнув почему-то пересохшие губы, он прикинул, верно ли выбрано место.

С одной стороны – тут могут располагаться двигательные установки… Но с другой, вероятней всё же, что это шлюзовая камера. Таких круглых «крышек» на верхней части «тарелки» они нашли четыре. И ещё четыре – на нижней. И каждая заметна только в отражённом свете – настолько хорошо пригнаны эти крышки, что и волос, кажется, не вставишь…