Аромат женщины - Голди Росс

Она вздрогнула, по всему телу пробежала дрожь предвкушения, и обычный мужчина по имени Крис отреагировал на это именно так, как и должен отреагировать обычный мужчина, но в голове его все яростнее шипел ехидный голос совсем другого существа. Возможно, его имя вообще было не Крис. Возможно, его звали… …Совесть!

Но реальный Крис Лэнгтон больше не мог сдерживаться. Тело Хлои уже не просто откликалось, оно требовало близости, и ничто не могло больше остановить их стремительное падение в пучину темного водоворота…

Он со стоном вскинулся над ней, и Хлоя затуманенным взглядом успела с ужасом и восторгом разглядеть его наготу, его мощь, его почти звериную чувственную силу, а потом не было уже совсем ничего, просто она с глухим рыданием раскрылась ему навстречу, словно цветок, распускающийся под лучами солнца, и это солнце опалило ее, обрушилось на нее тяжестью мужского тела, лишило дыхания, а потом — потом пришла боль… Резкая, невозможная, невыносимая. За ней пришел страх. А потом резко вернулись все чувства и ощущения.

— Отпусти меня! Оставь меня, ради Бога! Я НЕ МОГУ ЭТОГО ВЫНЕСТИ!

Крису хотелось умереть. Больше ничего. Но он знал, что не имеет права и на это тоже.

Он знал, что совершает ошибку. Знал, что через секунду причинит ей боль, и это может оказаться роковым для Хлои, и без того бесконечно напуганной тем, что с ней должно произойти, но почему-то никак не происходит.

— Хлоя? Любовь моя, мы должны это сделать…

Он замолчал, оторопело глядя во тьму. Что?

Как он ее назвал?

Любовь моя?

Он никогда не говорил этого слова своим женщинам, но вовсе не потому, что избегал этого. Просто ему оно никогда не приходила в голову. Никогда не срывалось с такой легкостью с губ.

Хлоя кусала губы и думала приблизительно о том же, только несколько в ином свете.

Сейчас ему это наскучит. Как все это глупо… Взрослая, двадцати четырех лет жен… девушка не может справиться с собой и своими нервами… Нет, никто на свете не обвинит Криса Лэнгтона, если он сейчас встанет и уйдет в ванную.

Вместо этого он тихо прошептал ей на ухо:

— Хлоя, если мы отложим это сейчас, то все равно все повторится снова. Я знаю, тебе больно, но я могу сделать так, чтобы эта боль была короче. Обещаю, это быстро!

Ей было и стыдно, и сладко, и еще как-то, и карие глаза смотрели на Криса с неуловимым во тьме выражением, он видел только их блеск…

— Крис…

— Подумай. Одна секунда боли, и ты навсегда отделаешься от этой проблемы.

О да! От ЭТОЙ проблемы она отделается…

Хлоя не смогла бы сказать ни единого слова, потому что ее душил стыд, но зато она могла ответить телом. Она просто обняла Криса, прильнула к его груди и полностью доверилась его опытным ласкам.

И была боль, как вспышка под веками, как кратчайший укол раскаленной иглы, но она мгновенно прошла, а вслед за ней прошли и стыд, и само наваждение этой ночи.

Хлоя Чимниз лежала на широкой старинной постели в бывших покоях какого-то герцога, и тусклым золотом отсвечивали рамы старинных картин на стенах, и все здесь было старинным и не из ее жизни. Как и мужчина, от которого она была без ума. Ее первый мужчина. Магараджа с оливковой кожей. Черный Принц с глазами цвета яшмы и черной бирюзы.

Крис Лэнгтон.

— Хлоя… Прости меня… Я не должен был…

— Тс-с… Не говори ничего. Все кончилось. Как ты и сказал.

— Тебе было больно.

— Зато все позади.

Ее сердце разрывалось от любви к нему, но она не собиралась этого показывать.

Его сердце разрывалось от ее слов, и он не мог этого скрыть.

— Что ж… Прости. Тебе не повезло.

— НАМ не повезло.

Ей очень хотелось скользнуть пальцами по его груди, прижаться губами к широкому смуглому плечу, поцеловать этот жесткий насмешливый рот, высокие скулы, виски, еще влажные от пота…

Ей хотелось утонуть в его теле, пить его запах, купаться в тепле его объятий, ей хотелось сказать «Я люблю тебя, Крис!», но все это было невозможно. На дворе стоял двадцатый циничный век, и Крис выполнил то, что обещал сделать, так что на этом можно было бы и закончить.

Она не имела права ни на объятия, ни на слова, ни на признания. Крис Лэнгтон не зря заказал такие апартаменты. Он даже не хочет спать с ней в одной постели. Что ж, так ей и говорили. Он никогда не остается с женщиной на всю ночь.

Хлоя села, и Крис встрепенулся.

— Что? Что случилось? Болит что-нибудь? Хочешь пить?

Она отвернулась и как-то судорожно покачала головой.

— Нет. Я лягу в соседней комнате. Там есть диван…

Он не прикоснулся к ней, не схватил за плечо, но голос его, тихий шепот, вибрировал в ушах Хлои.

— Нет. Спи со мной.

Она взглянула ему в глаза. Может девушки ошибались, и он все-таки иногда спит с любовницами? Или же случилось что-то, что заставило его нарушить собственные правила?

Крис был сейчас менее всего похож на человека привыкшего следовать каким бы то ни было правилам. Нежность смягчила черты его лица. И он назвал ее «Хлоя, любовь моя»!

Так она и думала тогда! В день Очень Большого Праздника. Это — типичная любовь с первого взгляда!

И она расхохоталась, чтобы не разрыдаться. Конечно! Типичная… с первого…

Она замотала головой, продолжая смеяться, но Крис неправильно истолковал ее жест и все-таки схватил ее за руку.

— Спи со мной, Хлоя. Усни в моих объятиях. Пожалуйста. Позволь мне сделать это. Для нас обоих.

Хлоя осеклась. Она вдруг так ясно увидела в его глазах отчаяние, гнев, боль, презрение к самому себе, что едва не потеряла сознание. Так вот, что он чувствует! Хлою вдруг охватило раскаяние. В конце концов, это ведь она довела его до такого состояния…

И она сказала то, чего он ждал.

— Обними меня. Обними меня, Крис.

Он обнял ее нежно-нежно, бережно, словно ребенка, и они вместе опустились в пуховую мягкость постели. Крис слушал, как ее дыхание становится все медленнее, все спокойнее, а потом она заснула в его руках, доверчиво припав щекой к широкой груди.

Крис не мог спать. Он лежал, смотрел во тьму, пронизанную бликами света от уличных фонарей, и брови его страдальчески изогнулись, а губы беззвучно шептали слова, не предназначенные ни для чьих ушей…

10

Хлоя проснулась от звона колоколов. Она лежала, не открывая глаз, и прислушивалась к себе.

Все по-другому. Я — другая.

Я спокойная. Я гордая, умиротворенная и какая-то… цельная.

Я думала, что буду жить во лжи всю жизнь, и это будет засасывать все глубже и глубже, но теперь все позади.

Я — другая.

Я провела эту ночь в объятиях Криса Лэнгтона, человека, который никогда не спит со своим любовницами в одной постели до утра, человека, который назвал меня «моя любовь».