История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства - Джон Джулиус Норвич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тревоги по поводу «трех глав» отвлекли Юстиниана от проблем в Италии, но 16 января 550 года история повторилась, и еще одна группа недовольных исавров из числа римского гарнизона открыла ворота людям Тотилы. В 546 году готы вошли в город как захватчики; теперь они всячески демонстрировали, что намерены в нем остаться. Многие присвоили покинутые дома и поселились в них со своими семьями; беженцев поощряли возвращаться назад; пострадавшие здания ремонтировали и восстанавливали. На следующее лето Тотила возродил игры в Большом цирке и лично председательствовал на них, сидя в императорской ложе. Это настолько уязвило и оскорбило Юстиниана, что он наконец перешел к действиям. Он немедленно стал искать нового главнокомандующего, но выбрал не Велизария, а евнуха Нарсеса, которому уже было далеко за семьдесят.
В начале лета 552 года Нарсес во главе армии из 35 000 человек начал поход в Италию. Обойдя северную часть Адриатики, они дошли до Равенны, а оттуда двинулись на юг в сторону Фламиниевой дороги, по которой в это же время двигался Тотила, чтобы перекрыть им путь. В предпоследний день июня римская и готская армии встретились в решающем сражении. Закончилось оно довольно быстро: армию готов неуклонно теснили с флангов и побеждали числом, и на закате готы в панике и беспорядке бежали, а византийцы преследовали их по пятам. Тотила был смертельно ранен и бежал вместе со всеми; через несколько часов он умер.
Под командованием Тейи, одного из самых храбрых военачальников Тотилы, готы продолжали борьбу с продвигавшимся на юг Нарсесом. Рим пал после короткой осады, перейдя из рук в руки пятый раз за время правления Юстиниана, однако старый евнух шел дальше. Римляне и готы встретились для решающего сражения в октябре 552 года в долине реки Сарно, в паре миль от Помпей. Тейю вскоре сразил метко пущенный дротик, и вечером следующего дня выжившие готы согласились на переговоры. По условиям заключенного договора они обязались покинуть Италию и больше не вести военных действий против империи. Эта отчаянная битва у подножия Везувия ознаменовала собой поражение готов в Италии. Величайшая цель Юстиниана наконец была достигнута.
Тем временем папа Вигилий все еще находился в Константинополе, погруженный в споры о «трех главах». Он отозвал свой Judicatum в 550 году, а в следующем его отношения с императором стали еще более натянутыми, когда Юстиниан издал эдикт, сурово осуждавший «главы». На этот раз папа собрал всех присутствовавших в городе епископов с Востока и Запада, которые единогласно высказались против этого эдикта, а патриарха вновь объявили отлученным от церкви.
Гнев узнавшего об этом императора был так силен, что папа кинулся искать убежища в храме Святых Петра и Павла. Едва он успел туда добраться, как в собор ворвались императорские гвардейцы с обнаженными мечами. При виде их Вигилий помчался к главному алтарю, и началась потасовка. Солдаты схватили папу, цеплявшегося за колонны алтаря, и попытались вытащить его из храма за ноги, за волосы и за бороду; но чем сильнее они его тянули, тем крепче он держался за колонны, пока наконец они не расшатались и алтарь не рухнул на землю, едва не придавив папе голову.
К этому времени собралась толпа людей, которые бурно протестовали против такого обращения с наместником Христа, так что солдаты отступили, оставив торжествующего, но сильно потрясенного Вигилия изучать причиненный ущерб. На следующий день прибыла делегация, возглавлял которую сам Велизарий; ее участники выразили сожаление от лица императора и уверили папу, что он спокойно может возвращаться в свою резиденцию. Вигилий так и поступил, однако вскоре обнаружил, что оказался фактически под домашним арестом. 23 декабря 551 года он протиснулся в крошечное окно и переплыл через Босфор в Халкидон, откуда вернулся только следующей весной для нового раунда переговоров. На этот раз наконец было решено аннулировать все недавние заявления обеих сторон касательно «трех глав», в том числе и эдикт императора. Сторонникам папы это должно было показаться победой, но Юстиниан еще не был побежден. Он созвал новый Вселенский собор, который должен был раз и навсегда высказаться по этому вопросу, и пригласил Вигилия его возглавить.
Теоретически Вселенский собор был собранием епископов со всех уголков христианского мира, на который, как считали, снизойдет Святой Дух, который дарует ему некую непогрешимость. На деле оказалось, что исход решений собора зависит от числа епископов, посетивших его с каждой стороны; а поскольку на Востоке их было больше, чем на Западе, и поскольку собор состоялся в Константинополе, представители Востока обладали значительным численным превосходством. По этой причине Вигилий решился на бойкот. Вследствие этого, когда Пятый Вселенский собор открылся в Святой Софии 5 мая 533 года, из присутствующих на нем 168 епископов только 11 были с Запада, 9 из них из Африки. Никто из присутствующих не сомневался в том, чего от них ждут.
14 мая папа издал так называемый Constitutum, в котором объявлял все обсуждения безосновательными и ненужными и запрещал всем священникам высказываться по этому поводу в дальнейшем. Вряд ли он ожидал, что этот документ хорошо примут; однако он также не принял в расчет изменившуюся ситуацию в Италии. Готов победили, и поддержка римских граждан в Италии больше не требовалась, так что Юстиниан наконец мог обходиться с Вигилием так, как он того заслуживал. Получив Constitutum, он отправил собору три документа. Первым был составленный в июне 547 года текст тайного заявления папы, предающий анафеме «три главы»; вторым – клятва работать над их всеобщим осуждением; третьим – постановление об удалении его имени из диптихов, что по сути было отлучением от церкви. 26 мая собор официально одобрил постановление императора и в свою очередь осудил папу «до тех пор, пока он не раскается в своих заблуждениях». Для Вигилия это стало точкой в карьере. После полугодового изгнания он признал все свои прежние заблуждения, а еще через два месяца снова официально осудил «три главы». К этому времени он был уже слишком болен, чтобы путешествовать, так что остался в Константинополе еще на год и лишь затем отправился домой. Однако в дороге его состояние внезапно ухудшилось; ему пришлось прервать путешествие и