Русское крестьянство в зеркале демографии - Вениамин Башлачев

Однако вернемся в XIX век.

Динамика численности всей «надстройки»

Напомню, в ней кроме дворянства, было духовенство, чиновники, армия. Численность «надстройки» во времена крепостного права оценим по численность неподатных[70].

Численность «надстройки» России конца XIX века оценим из структуры численности населения по виду деятельности по переписи 1897 года[71].

Для этого из общего числа исключим тех, кто добывал средства для жизни земледелием, ремеслами, работой в промышленности и коммуникациях.

Результаты оценки, диаграмма 11.3.

Как видите, прирост численности «надстройки все время шел с ускорением, в том числе и после отмены крепостного права.

Так что неудивительно, что к концу XIX века из 128 млн. жителей России — почти 15 млн. «кормились» за счет тех, кто добывал себе на жизнь: земледелием, промыслами, работой в промышленности и коммуникациях. То есть и во второй половине XIX века на ОДНОГО человека из «надстройки» приходилось лишь ДЕВЯТЬ «кормильцев».

Причем большинство из «надстройки» хотело жить на порядок лучше «кормильцев». При таких запросах и при таком соотношении Царская Россия долго существовать не могла.

К чему стремились крестьяне, к чему — цари

Выше уже упоминалось, что какой регион России не возьми подальше от Центра, везде выяснится: сначала там появились «вольные» русские крестьяне и лишь потом — служилые люди царя.

Для жизни русских крестьян необходимы такие участки земли, которые пригодны для земледелия и где есть угодья для охоты и ловли рыбы.

Так что наиболее пригодные пространства для основания русских поселений — всегда пойма реки.

Эту особенность географии русской жизни образно и точно отобразил Александр Блок:

Русь, опоясана рекамии дебрями окружена…

А вот степная земля, удаленная от поймы рек непригодна. И уж тем более не нужны русскому крестьянину солончаковые земли и песчаные пустыни.

На географической карте отчетливо видна полоса земли, пробитая и освоенная отважными русскими «вольными» крестьянами — от Южного Урала и до Тихого океана. Где‑то ее ширина всего, где‑то 400, а где‑то расширяется и до. Этой пригодной для русской жизни полосы хватило бы для освоения несколько веков вперед. (Ее как раз и продолжали активно заселять при реформе Столыпина)

Подчеркиваю, первооткрывателями этой полосы от Урала до Тихого океана были наиболее энергичные «вольные» крестьяне. По диаграмме 4.1  распределения крестьянства — это явные «созидатели».

Когда служилые люди царя в конце XIX века проложили по этой полосе железную дорогу от Урала до Владивостока — это было очень полезное дело для развития русской жизни.

Однако другие «достижения» царской власти нанесли огромный вред развитию русской жизни. И обусловлены эти «достижения» непомерной гордыней «помазанника Божьего».

Польша. Русский деловой крестьянин никогда не стремился осваивать земли в сторону запада. Понимал, что столкнется с людьми иного менталитета, у которых душевный склад, видение мира очень сильно отличается от русского. Ясно, что будет очень сильное и решительное сопротивление. Забот и хлопот — не оберешься, а проку — ноль.

А каково стремление царской власти?..

С одной стороны понятна целесообразность воссоединения западных малороссов и белорусов с великороссами — это народ единого менталитета.

Но с другой стороны, какой резон было включать в состав Государства Российского те польские земли, на которых русский народ был в явном меньшинстве.

Ведь даже через 100 лет после раздела Польши в польских губерниях на ОДНОГО русского приходилось ДЕСЯТЬ поляков и ДВА еврея[72].

Вряд ли цари понимали, что не смогут превратить поляков и евреев в русских людей.

Менталитет поляков, их нравы, быт и культуру 1000 лет формировала Католическая Церковь. А менталитет евреев формировался вообще тысячелетия.

Считать, что под скипетром царской власти поляки и евреи превратятся в покорных подданных — абсолютное легкомыслие.

Стремление присоединить Польшу объясняется одним — гордыней. Мало быть «Царем русским». Захотелось присоединить еще — и «царь польский».

Кавказ. Ну, а присоединение Кавказа — это вообще невообразимая глупость царской власти.

Русский «вольный» крестьянин, не только без московских царей, но и, вообще, вопреки царям, осваивал пойму Дона между Казанским и Крымским ханствами. Затем он освоил пойму Средней и Нижней Волги, Урала и Терека. Вот как последнее описывает в повести «Казаки» Лев Толстой: «Очень, очень давно русские поселились на Тереке называемые гребенскими казаками… Предание говорит, что царь Иван Грозный вызывал с Гребня к своему лицу стариков, дарил им землю по сю сторону реки».

С не меньшим старанием русские вольные крестьяне начали освоение поймы Кубани, когда эти земли были освобождены от турецкой власти.

Но представить, что русский крестьянин полезет осваивать горы Кавказа — это из области фантастики.

Каменья много, земли мало. Рыбы в речках нет, а местных жителей, недовольных твоим пришествием и готовых всадить тебе нож в спину — полно.

Кавказский менталитет — это вообще антипод русскому. Он развивался в условиях, когда справа, слева, сзади горы, а впереди — почти всегда недруг, готовый захватить тебя, чтобы заставить работать в его хозяйстве. А чтобы не убежал — приковать к колодке.

Русский характер развивался в условиях Русской равнины, где захватывать рабов — дело зряшное.

В русском крестьянском хозяйстве с колодкой на ноге — много не наработаешь.

А без колодки раб уйдет, кругом простор.

Ну и какой разумный русский крестьянин полезет осваивать Кавказ?.. Его можно было заставить это сделать только силой, в составе армии.

Что царская власть и сделала, покорив Кавказ.

Результаты этого присоединения Кавказа русский народ расхлебывает до сих пор…

Туркестан. Освоив поймы рек Южного Приуралья и Зауралья, русский разумный крестьянин не двинулся дальше на юг в Туркестан, осваивать солончаки да пустыни. Они для развития русской жизни совершенно непригодны.

Ну, а ментальность народов, веками живших в Туркестане, отличается от русской не меньше, чем кавказская. Это разумный «вольный» русский крестьянин понимал. И не сделал ни одной попытки. Понимал — нечего ему в Туркестане делать.

А вот царь, со своей гордыней полез в Туркестан. Мало называться «Император и самодержец всероссийский…» Охота присоединить еще.

Чтобы титул звучал: «Император и самодержец всероссийский, царь польский, великий князь финляндский и прочая, и прочая, и прочая».

Если бы можно было сопоставить подати, которые царская власть собрала на Кавказе и в Туркестане, с расходами, которые были сделаны при этом, — в итоге будет огромный «минус».

Но, строго говоря, дело даже не в деньгах. Главное, эти чуждые для русского менталитета присоединения нанесли огромный ущерб русской жизни.

Ведь царская власть заставляла русский народ силой покорять те народы, которые были противопоказаны русской ментальности. Причем без зазрения совести требовала подать со всех русских мужчин. Даже с тех, которые осваивали новое пространство не благодаря царской власти, а вопреки ей.

А князьков племен, обитавших на этих землях, всячески награждала льготами и привилегиями.

При такой гордыне и расточительности ресурсами русского народа царская власть была обречена.

Именно в самой системе царской власти имелись «язвы», которые вели к гибели Царскую Россию.

Выводы

Первый. Одна из «язв» заключалась в раздаче поселений русских крестьян в «кормление» покоренным инородческим князьям, чтобы заручиться их лояльностью по отношению к русскому царю.

Такая политика — не делает чести русским царям.

В результате дворянство стало этнически — на 2/3 стало нерусским. Интернациональная власть в России появилась не в ., а на 300–400 лет раньше.

Второй. Вторая «язва» царской власти заключается в резком росте числа «нахлебников», которые хотели иметь, но не хотели служить.

Третий. Коммунистический Кремль унаследовал все те же «язвы» царской власти.

Эти «язвы» царской власти не могли исчезнуть бесследно. Они не зарастали, а ширились.

Так что надо рассмотреть: почему Царская Россия — принципиально, сохраниться не могла.

Глава 12. Царская Россия сохраниться не могла