Мелисандра - Виктория Холт

Она уже успела полюбить этот дом. Ранним утром ей нравилось, замерев у окна, наблюдать за восходом солнца и любоваться морем, которое каждый день выглядело по-иному: то начинало сверкать, словно какое-то божество высыпало на его поверхность алмазы, то лежало, укутанное густым тягучим туманом. Еще Мелисанде нравилось следить за бежавшими к берегу белыми барашками волн. Но в особый восторг девушку приводил шторм, когда разбушевавшееся море выбрасывало на сушу обломки мачт и охапки темно-зеленых водорослей. В ясную погоду из ее окна просматривался похожий на тонкий карандаш Эддистонский маяк, к востоку от него виднелись очертания Плимута, а к западу – Лу-Айленда. Ей доставляло огромное наслаждение, взобравшись на высокую скалу, наблюдать за парящими над морем чайками, бродить по зеленым лугам, по узким змеящимся тропинкам. Добравшись пешком до города, она спускалась на пристань, радостным криком приветствовала рыбаков, сидевших у дверей своих домов и чинивших порванные сети. Выйдя на самый край пирса, девушка, закрыв глаза и затаив дыхание, подставляла соленому ветру лицо. Она любила, блуждая по городским улочкам, разглядывать большие серые дома и уютные маленькие домики, стоявшие по берегам реки. Все жилые строения в городе были по крыты черепицей необычной формы – у каждой керамической плитки имелся продольный бугорок. Горожане верили, что благодаря этим бугоркам танцующие по ночам на домах привидения с их крыш никогда не упадут. А по местному поверью, танцующие на крыше дома привидения приносили его жильцам удачу.

Как много еще в этом мире для Мелисанды оставалось загадок, как много ей хотелось узнать! Жители округи тепло относились к девушке, наперебой угощали ее медовым напитком, приправленным пряностями, ежевичной наливкой или вином, настоянным на лепестках левкоев, предлагали ей кекс с изюмом, который выпекался по особо торжественным случаям. У них для молодой иностранной леди всегда находился кусочек пирога с начинкой или шафранового бисквита.

У нее было много друзей как в Вест-Лу, так и в Ист-Лу. Жители поселков, стоявших на противоположных берегах реки, которые издавна недолюбливали друг друга, с радостью встречали Мелисанду и обращались к ней не иначе как «наша маленькая мамзель». Многим из них не нравилось, что девушка дружит и с теми, кто живет на другом берегу, но очаровательной француженке они могли простить все.

Мелисанда слышала об их непростых отношениях, но вела себя так, будто ничего не знает. Дружила она и с изумительной бабушкой Треморни из Вест-Лу, и с добрым стариком Кнакером Полдауном, жившим в Ист-Лу. Старый Кнакер, маленький и тщедушный, много повидал на своем веку. Он рассказывал Мелисанде о том, как много лет работал на шахтах, а, в конце концов, приехал в это графство и поселился в Ист-Лу в большом доме под черепичной крышей. Его истории девушка слушала раскрыв рот. Не менее интересной рассказчицей была и бабушка Лил Треморни, которая, усевшись у порога дома, попыхивала трубкой и делилась воспоминаниями о своей бурно проведенной молодости.

У Мелисанды появилось столько друзей, чутких и доброжелательных, что потерять их теперь было бы для нее невыносимо больно. Вот только вчера ее приглашали к миссис Пенгелли взглянуть на новорожденную малютку и отведать кимбли, которым здесь угощают только самых дорогих гостей. Так что чести съесть кусочек кимбли, этого изумительно вкусного торта, который выпекается специально к крещению ребенка, удостоилась и Мелисанда.

Но, помимо таких милых, очаровательных друзей, было еще и нечто такое, чего больше всего не хотела лишаться девушка.

Уже несколько недель Фермор обучал ее ездить на лошади. Сэр Чарльз не возражал против таких занятий. Он даже был этому рад и сказал, что это отличный способ заставить Фермора расплачиваться за уроки французского. При этом жених мисс Каролины объявил во всеуслышание, что занятия верховой езды будут проводиться ежедневно, и в Лондон он не поедет до тех пор, пока Мелисанда не станет держаться в седле как профессиональный наездник.

Доброта и внимание молодого человека стали пугать Мелисанду.

Однажды во время очередного урока верховой езды девушка окончательно осознала сложность своего положения. В тот день лошадь, на которой она сидела, неожиданно сорвалась с места и понеслась к крутому обрыву. Фермор, увидев это, поскакал ей наперерез и на самом краю обрыва остановил обезумевшее животное. Замерев, молодой человек и девушка несколько секунд молча смотрели друг на друга. В глазах их застыл ужас. И в этот момент Мелисанда поняла, как дорог ей Фермор и что их чувства взаимны.

– Прошу, чтобы такого больше не было, – неожиданно резко сказал ей Фермор. – Эта лошадь стоит больших денег.

– А моя жизнь не в счет? – трясущимися от страха губами спросила Мелисанда.

Он подъехал к ней ближе и коснулся руки.

– Вы – самое ценное из того, что есть в этом мире, – глядя Мелисанде в глаза, ответил Фермор.

После пережитого страха желание продолжить занятие у Мелисанды пропало.

– Возвращаемся, – сказал ей Фермор. – Вы жутко перепуганы.

Весь путь до дому они ехали тихим шагом. В конюшне Фермор протянул девушке руку, а когда та спрыгнула с лошади, заглянул ей в глаза, нагнулся и поцеловал в щеку.

– Завтра поедем опять. – Это был не вопрос, а утверждение. – Вы испугались, Мелисанда. И очень сильно. Но учтите: когда чего-либо боитесь, то не отворачивайтесь от опасности – смотрите ей прямо в глаза, и страх исчезнет. Если же этого не сделать, то страх останется с вами на всю жизнь.

Мелисанда поняла, что Фермор имел в виду не только верховую езду. Ей захотелось как можно скорее покинуть конюшню.

– Я должна идти, – сказала она. – У меня еще столько дел.

Фермор не стал ее удерживать, и Мелисанда, выйдя из конюшни, сразу же поспешила в дом.

В коридоре она встретила мисс Пеннифилд, которая направлялась в комнату, где занималась шитьем. На щеках портнихи полыхали красные пятна, губы дрожали. В руках она держала платье.

– Что-то случилось, мисс Пеннифилд? – участливо спросила ее Мелисанда.

Портниха была готова разрыдаться. Не в силах ответить, она вытянула перед собой руки с платьем и горестно покачала головой. Мелисанда проводила расстроенную женщину в ее комнату. Она не могла оставить человека наедине с его неприятностями, к тому же на деялась, что чужие проблемы помогут ей отвлечься от своих собственных.

– Мне уже дважды приходилось его распарывать, – чуть не плача, пожаловалась мисс Пеннифилд. – Никак ей не угодишь.

– Может быть, я вам помогу? – предложила девушка.

– Вы так добры, мамзель. Уж не знаю, что с ним и делать, – сказала портниха и указала на разложенное на столе платье. – Беда мне с этими рукавами. Мисс Каролина говорит, что такой рукав ее не устраивает. Я уже дважды переделывала, а она все недовольна. Она сего дня с самого утра не в духе и с каждым часом становится все злее. Ладно бы еще просто злилась, а то набрасывается на меня как тигрица.