Арии - Дмитрий Колосов

Митра также был связан с клятвой; его именем клялись соседи, разграничивая пастбища или источники. Со временем Митра постепенно оттеснил на второй план Варуну, обретя космическую мощь, власть над словом, разумом, самой истиной, даже и военную силу.

Триаду завершал Ахура. Что входило в его функции – неясно. Верно, он был воплощением богов-властелинов, ахуров, их персонифицированным архетипом, неким абстрактным – или же конкретным – воплощением вышнего.

Уже из самой принадлежности богов к судебным испытаниям ясно, с какими стихиями они ассоциировались: водой и огнем. Но со временем у них появились субституты, уверенно отстранившие на второй план своих предшественников. За водную стихию стал отвечать Апам-Напат, что дословно означает «Внук вод». Также почиталась водная богиня Ардвисура Анахита – «Влага Могучая», представлявшаяся в облике прекрасной девы, которая помогает иранским богатырям бороться с дэвами, драконами и иноземными недругами.

Явилась Ардви-СураПрекрасной юной девойМогучею и стройной,Высокой и прямой…

Властелином огня сделался Атар. Огонь воплощал Истину, проявляясь как небесный огонь (молния), огонь Солнца, жизненная сила живых существ, пламя очага и алтаря. Атару совершали приношения из трех элементов: сухих дров, благовонных трав и животного жира.

Божеством земли был Зам.

Истовое почитание стихий: огня, воды, неба, земли, – все то, что нередко именуют эсхатологической концепцией маздаизма, сделало его своего рода выдающейся религией. Осквернить любую из стихий означало обречь себя на адовы муки.

Потому-то арья никогда не пил воду из ручья или реки, а набирал ее в посудину иль на худой конец в горсть. И не приведи Ахура с Варуной и Митрой помочиться в ту воду или плюнуть.

Потому-то огонь предназначался только для приготовления пищи или обогрева и никогда не зажигался попусту; он горел на специальных площадках, и следили за ним специально назначенные к тому люди.

Потому-то погребальный обряд маздаистов так поражал иноплеменников, ибо усопших не предавали земле и не сжигали, а оставляли на растерзание диким животным и птицам, позднее поручив погребальную функцию собакам.

Завершая повествование о пантеоне арья, необходимо упомянуть еще несколько богов. Конечно же, это Хаома, зеленоглазый бог, что даровал посвященному высшую истину. Истина доносилась неслышимым словом, отчего Хаоме посвящали язык закладываемого животного.

Это великолепный бог-воитель Вертрагна – Побивающий защиту – бог победоносной войны. Вертрагна приходился братом-близнецом Индре, но воплощающим лишь одну военную ипостась; он даже имя взял, созвучное известному эпитету Индры – Вритрахан, Погубитель Вритры. Вертрагна ведет в бой воинов, его грозный рык зажигает огонь в их сердцах. Бог-оборотень, он предстает в самых различных аватарах: сильным ветром и золоторогим быком, златоухим конем и большеглазым верблюдом, стремительным вороном и горным бараном, прекрасным юношей и великолепным мужем, а также:

Рассвирепевшим вепрем,Злым, острыми зубамиИ острыми клыкамиРазящим наповал,Взбешенным, неподступным,Сердитым, пестромордым,Чьи ноги из металла,Передние и задние,Чьи жилы из металлаИ из металла хвост,Чьи челюсти – металл.

В отличие от индийцев, иранцы отдавали должное женским божествам. Помимо Ардвисуры они почитали ИстинуАрта (Аша), которая олицетворяла закон мироздания, регулировала движение светил, смену времен года, рождение, смерть и возрождение, вечное обновление. Также арьи почитали богиню вод Апас, которой приносили в жертву настой из молока и листьев священных растений.

Пантеон дополняли боги, что называется, второй величины – неба и земли, солнца и луны, два бога ветра – близнецы, причем расколотые еще надвое каждый. Один именовался Вата, другой Вайу, который, по определению. М. Бойс, «дыхание самой жизни: милосердное, пока ее поддерживает, и грозное, когда ее отнимает».

Было немало богов в облике тварей животного мира. Один упоминавшийся выше Вертрагна представал в облике многих тварей: и быка, и верблюда, и, конечно же, кабана. Могучую пару ему составлял Тиштрия, звезда Сириус, управлявший дождем и представлявшийся в образе прекрасного коня, что охранял воды. Когда на земле объявлялся опаляющий огненным дыханием дэв засухи Апаоша, Тиштрия стремительно кидался ему навстречу. В ужасной битве порой одолевал дэв и гнал Тиштрию к морю Ворукаша, где, набравшись сил от водной стихии, блистательный Тиштрия вновь обретал мощь и обращал дэва в постыдное бегство. И изобилие нисходило на равнины, и бесконечный зеленый ковер радовал глаз до следующей засухи, когда вновь обрушится на долы мерзкий Апаоша и вновь устремится ему навстречу прекрасный Тиштрия.

Как и другие кочевники, арьи терзались в предпочтении коня и быка. Но если прекрасный Тиштрия вечно стоял на охранении природы, то бык был принесен в жертву – заодно с первочеловеком и перворастением. Из плоти первосуществ появились на свет люди, животные и растения – благая суть всего живого. Умерщвленного быка обожествили под именем Гэуш-Урван – Душа быка. В будущем, принося в жертву быка, арьи не сомневались, что этим они укрепляют силы Богобыка, который в ответ заботится о жизни и размножении всех живых существ.

К особым животным относилась еще и собака – прирученная тварь, без которой трудно вообразить жизнь охотника или скотовода. Но для арьев пес являлся еще и проводником в иной мир. Собратья в Индии препоручали тело умершего всем стихиям: и земле, и огню, и воде, и небу. Они предавали тело огню, пред тем положив его на землю, и более – для лучшего соприкосновения с землей нередко набивали одежды усопшего комьями почвы. После кремации пепел либо рассеивали в воздухе, либо предавали воде. Для арьев подобное осквернение стихий представлялось ужасным кощунством, и потому они не нашли ничего лучшего, как отдавать тела усопших хищным птицам, а еще лучше – собакам, которые с аппетитом потребляли мертвечину. Для арья собаки – существа священные; в соответствии с нормами авестийской традиции за их убийство или причинение им вреда грозило наказание до тысячи ударов плетью. При совершении обрядов собаке предназначался первый кусок пищи. Ее сравнивали с лучшими из людей; но одновременно же собака воспринималась низшим существом. В 15-й главе Витевдата собака характеризуется как раб, вор, зверь – она «угодливая как потаскуха, коварная как потаскуха, гадящая по дороге как потаскуха», слюнявая как ребенок. Вот такая парадоксальная любовь-неприязнь, почтение с отвращением. Собаку пестовали, ее же и приносили в жертву.

Арьи, народ возвышенный, почитали Хварно, персонификацию созидательной мощи, счастья и благополучия, некоей божественной харизмы, тесно связанной с огнем. Силой-Хварно обладали боги Ахура-Мазда, Митра, Аши. Хварно – награда праведникам и героям. Хварно были наделены династии праведных иранских царей Парадата и Кейанидов.

Хварно – высшее, что существует в мире, кроме благих богов. Если хотите, это своего рода связь между божественным и человеческим, некая эманация, наделяющая праведного человека нечеловеческой силой. Быть может, уместно сравнить Хварно с иудейской Хокмой, выражением божественной мудрости, трансформированной христианством в Духа Святого. Обладание Хварно равносильно обладанию божественным благоволением. Именно потому иранские и туранские герои стремятся завладеть вожделенной силой, дарующей разом и плодородие, и богатство, и власть.

Первым владельцем Хварно был легендарный Йима, который и стал легендарным благодаря влиянию Хварно,

Которое присталоВластительному ЙимеВладельцу добрых стад,На длительное время…

Но Золотой век проходит. В понятии иранцев его гибель связана с троекратным грехом Йимы, трижды отвергавшим истинную веру. Трижды Хварно отлетает от Йимы, делая и его, и мир беззащитными пред злом. Йима гибнет, но мир спасают боги и герои: Митра, Траэтона, Кэрсаспа. Они свершают великие подвиги, истребляя чудовищ и иноверцев, но и они не без греха. Гордыня, тщеславие, жестокость точат души великих богатырей. Именно потому они гибнут, по собственному недомыслию утрачивая Хварно.

В конце концов Хварно назначено отдаться в руки лишь одному-единственному человеку, праведнику, которому предстоит спасти мир. До тех пор, покуда этот человек не придет в мир, Хварно ждет своего мига на недостижимой глубине прозрачнейшего озера Ворукаша.

Человеком этим суждено было стать Заратустре, – мы уж будем вопреки моде придерживаться транскрипции Ницше, – личности столь же легендарной, как Моисей, Будда и Христос. О жизни Заратустры известно очень немногое, но это немногое позволяет почти с абсолютной уверенностью утверждать, что Заратустра был реальным лицом. По крайней мере, убедительных опровержений этому нет. Время жизни пророка точно установить невозможно: эпоху Заратустры определяют шестисотлетним интервалом – с 1200 по 600 год до н. э. Если довериться легендарной – псевдоисторической, а возможно, исторической – традиции, Заратустра родился в 660-м, а был убит в 583 году до н. э., но большинство современных исследователей придерживаются точки зрения, согласно которой легендарный проповедник жил на границе IX – VIII столетий до н. э. То есть примерно три тысячи лет назад на территории так называемого «внешнего» Ирана (Восточный Иран, Бактрия, Маргиана) или чуть к востоку от него, в Согдиане, родился младенец, получивший от отца Порушаспы странное нашему слуху и такое естественное для древнего арийца имя – Многоверблюдный либо же Староверблюдный – имя Заратустра можно перевести и так, и этак: кому как по нраву.