Искатель. 1993. Выпуск №6 - Фредерик Дар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты брал с собой бутылку? — недоверчиво спрашиваю я.
— Натюрлих, — признается Берю, — по утрам свежо, даже в это время года.
Потом он спохватывается:
— Послушай, на что ты намекаешь? Что я был бухой? Клянусь тебе, нет, сейчас я все тебе расскажу. Чудовище, чтоб я сдох, настоящее чудовище, то, о котором нам болтали. Ну вот, чудовище вдруг выныривает из воды, да как даст фонтан. Я чуть в штаны не наложил, представь-ка себя на моем месте… Я вытаскиваю пушку и разряжаю в него всю обойму. Зверюга орет, как колонна экскурсантов, падающих в пропасть. И плюх! Месье ушел под воду с концами. Вода так забурлила, что это напомнило мне гибель Титануса[51]. А я стою на берегу, раззявив варежку, как болван…
— А разве ты можешь иначе?
— Что?
Он слишком возбужден, чтобы восстать.
— По поверхности озера расплылось огромное пятно крови. Держу пари, что оно до сих пор там…
Я размышляю.
Скорее всего Толстый был пьян в дуплину и начинает впадать в белую горячку с театральным размахом или же он подцепил крупную рыбину, размеры которой сильно преувеличил, или, что мне кажется невероятным, в озере действительно обитает чудовище.
— Вот какая фиговина, понял! — говорит он. — Ты только представь, вот бы я вытащил этот бифштекс! Дядька с такой добычей: рыбонькой длиной в двадцать метров и двенадцать сотых.
Я похлопываю его по плечу.
— Успокойся, папаша. Ты сможешь этой байкой вгонять в дрожь своих внуков.
— Но у меня для начала нет детей! — мгновенно реагирует Берю.
— Такому спецу по чудесам ничего не стоит их сделать. Он щелкает пальцами.
— Кстати, о том, как делают деток. Я хотел тебе сказать…
Да, вот уж неугомонный!
— Возвращаясь с рыбалки, я был не в себе, а подзаправиться, чтобы поднять настроение, было нечем, у меня кончилось виски…
— Что дальше?
— Я подошел к одному домишке, не знаю, может, ты его заметил, на пригорке у озера.
— Да, ну и что?
— Я стучу, и кто же мне открывает? Глэдис из Монружа, старинная шлюшка, с которой я имел дело, когда работал в полиции нравов. Я узнал ее, а она узнала меня… И вот мы стоим, отвесив челюсти и уставясь друг на друга как вкопанные. Я вспомнил, что она шотландка. Завязав со своим ремеслом, она вернулась в свою лачугу и вышла замуж за бывшего лесничего замка, некоего Реда О'Паффа, умершего, я слышал, в прошлом году… мы поболтали. Глэдис здесь все осточертело, она тоскует по Панаме. Свежий воздух и цветущие кусты роз не стоят набережных Марны. По всему видно, что она запила горькую. Еще бы — тоска. Если бы мне пришлось надолго покинуть Париж, я бы тоже, наверное, стал кирять. В жизни бывают минуты, когда ты не можешь жить без городской суеты, клянусь…
Бугай дает мощный залп по галошам. Его взгляд спаниеля растекается по щекам.
— Ну, — говорит этот перекати-слово, — как там наш поджар?
— Какой еще поджар?
— Ну, пожар.
— Свернулся. Я думаю, что твоя идея оказалась…
— Блестящей? — шутит он, никогда не теряя чувства юмора.
— Да. Грязь всегда хорошо прятать в золе.
— Что мы будем делать сейчас?
— Собирать манатки.
— Возвращаемся во Францию? — оживляется он.
— Я — да, ты — нет…
— Что?!
Он орет так яростно, что чуть не обваливается потолок нашей комнаты (я забыл вам сказать, что, пережевывая словесную кашу, мы вернулись в наше жилище).
— Успокойся, я еду туда на день, от силы на два.
— В Париж?
— Нет, в Ниццу. А ты тем временем заляжешь где — нибудь поблизости и понаблюдаешь за поведением этой милой компании.
— Где это я залягу?
— Например, в гостинице мамаши Мак Ухонь.
Он качает головой удовлетворенного рогоносца.
— Уж лучше я попрошу Глэдис приютить меня на время. Ведь ты знаешь, Сан-А., что я не спикаю по-английски, а мне просто необходимо общение.
— Помнится, ты прекрасно общался с мадам Мак Ухонь.
— Ты прав, — вспоминает он. — Но ведь при желании ничто не помешает мне исполнить ей соло на подвязках. Видишь ли, старина, в жизни, кроме пей-гуляй, нужно еще кое-что и для души! Мы ведь не домашний скот, нам нужно иногда излить душу ближнему…
Я обрываю доморощенного философа.
— Спи где хочешь. Но мне нужна серьезная работа. Я постараюсь вернуться как можно скорее…
— Но бросать меня одного в стране, которая кишит морскими чудовищами, а в замках живут бандюги, Сан-А., — это нехорошо. В подобных делах нужно держаться вместе. Так что ты зря…
— Кстати, — останавливаю его, — я говорил со Стариком по телефону и намекнул ему о твоем повышении, он отнесся к этому очень благожелательно.
— Поклянись!
— Твоей головой!
Он на седьмом небе от счастья. Мы собираем чемоданы и прощаемся с нашими хозяйками быстрее, чем телезритель вырубает свой ящик с картинками, узнав, что увидит сейчас передачу о пользовании газовыми приборами. Я говорю, что мне надо срочно подписать контракт на экранизацию биографии Робеспьера, которую я озаглавил «Петух революции». Дамы все прекрасно понимают. С достоинством, спокойствием и завидным самообладанием (и меняобладанием, что касается Синтии) они глотают эти пилюли и заедают лапшой моего приготовления, даже не морщась. Стоички! Любительницы бабушкиных сказок!
Я их благодарю. Говорю им «до скорого», целую ручки, жму пальчики и выхожу из дома.
По дороге я высаживаю своего слугу на тропинке, ведущей к халупе душечки О'Пафф.
— Гляди в оба! — наставляю его. — Я скоро вернусь.
Молниеносное решение. Как видите, ваш горячо любимый Сан-А. всегда держит нос но ветру. Если ты настоящий, то не должен сомневаться в своем нюхе. Он всегда приведет куда надо. Так я, выйдя от сэра Долби, доверился своему чутью и оказался у истоков (по-английски the source). Оказавшись там, я спросил себя: «Мой дорогой Сан-А., что тебя больше всего удивило в этой чертовщине?» Я задумался и ответил себе прямо: «Поведение старушки Дафни». Беспомощная леди семидесяти лет, стоящая во главе шайки гангстеров. такого я не встречал даже в книжонках своего старого приятеля Джеймса Хедли Чейза. И я укрепился в мнении тет-а-тет с самим собой: «ты на короткой ноге с шотландскими призраками (с теми, которые носят самые рваные саваны в потустороннем мире), и я готов поставить портмоне против портового грузчика, что the key[52] к разгадке тайны находится в Ницце.
В аэропорту Глазго я узнаю, что самолет в Париж отправится через два часа. Чтобы скоротать время, иду в бар, засосать пару скотчей, а чтобы растянуть удовольствие, звоню Старику.
— Я отправляюсь в Ниццу через Париж, — говорю я ему, успевая подумать, что такой способ передвижения может иметь серьезные недостатки, если буквально тянуться туда через весь Париж.
