НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ... - Сергей ГОРОДНИКОВ

После смерти Аменхотепа IV евреи поневоле стали подданными следующих фараонов и со сменой поколений приобрели навыки поливного земледелия. Но их вожди и часть жрецов продолжали хранить веру в единобожие, тайно развивать её в духе еврейской богоизбранности. Это давало им возможность противопоставлять евреев египтянам, тем самым преодолевать традиции сепаратизма родоплеменной общественной власти каждого еврейского племени и сплачивать основную массу евреев, чтобы получать серьёзные рычаги влияния на фараонов в защите и продвижении собственных интересов и даже становиться важными царедворцами. Египетский бог Атон в таких обстоятельствах был заменён жрецами более таинственным и способным на завет, договор с евреями богом Яхве.

В самом боге Яхве, в сложном отношении к нему еврейских последователей единобожия угадывается обожествлённый фараон Эхнатон. В дворцовых государствах царь-жрец являлся мистической обожествляемой личностью, чьё имя запрещалось произносить, а лицо – видеть, и обращаться к нему позволялось только, как к господину. Воля же его передавалась через того, кто представлялся ему наиболее достойным такой милости, и в особых условиях, подчёркивающих его мистическую сущность, способность являться подобно видению. Собственно только царь-жрец, фараон был способен на двусторонний договор, признающий некие племена избранными, приближёнными к нему в ответ на их обязательства следовать его предначертаниям и указаниям. Превращение же Эхнатона в таинственного Яхве обуславливалось запретами господствующих жреческих каст упоминать имя враждебного им фараона-реформатора, преследованиями его последователей.

Исход евреев из "египетского плена", возглавленный безраздельно верным единобожию Моисеем, который по некоторым источником являлся египетским жрецом, и последующая история становления израильской государственной власти и израильского народа были необратимым осуществлением воззрений Эхнатона на практике. Среди еврейских племён, которые, покинув Египет, направились в Палестину, чтобы осесть там, и у которых никогда не было своей государственности, становление государственной власти, минуя развитие общественно-государственной власти, происходило мучительно, продолжительное время, стало многовековой исторической эпохой. В Ветхом завете описана вся сложность этой задачи и средства, какими она решалась в процессе рационально направляемого обособленными еврейскими жрецами эволюционного отбора. Во времена осёдлой жизни в Египте единобожие было неким тайным отвлечённым культом еврейских вождей, который не оказывал серьёзного влияния на основную массу евреев. Это позволяло сохранять среди евреев кочевые языческие родоплеменные отношения, помимо прочего способствовавшие высокой рождаемости в благоприятных условиях относительно высокого уровня жизни в египетском государстве. Моисей вывел из Египта союз не потерявших склонность к кочевому существованию многочисленных племён, а не осёдлую еврейскую народность. В Палестине только и началось зарождение и становление еврейской государственной власти, и происходило оно под воздействием касты организованных Моисеем жрецов единобожия. Выступая единственной религиозной кастой, разорвав связи с традициями языческого местничества, жрецы бога Яхве призваны были противостоять естественному ходу вещей, выделению общественно-государственной власти и созданию ею языческой народности. Пока не зародилась государственная власть, они были единственными правителями всех еврейских племён. А когда племена созрели для появления государственной власти, они жёстко навязывали развитие именно централизованной государственной власти, с помощью которой принялись создавать еврейский народ, как особое общество. В известном смысле это был рационально подготовленный эксперимент с непонятными последствиями.

Родоплеменная общественная власть каждого племени оказывала ожесточённое сопротивление никак не считающейся с ней централизованной государственной власти. Общественная власть еврейских племён часто приводила к кризисам отношений с религией единобожия, к отказу от единобожия и возврату к языческим культам. Даже некоторые цари проявляли колебания, отступали к такому правлению, которое было попыткой становления языческой общественно-государственной власти. Но каждый раз появлялся пророк, который предупреждал о гневе бога за отступление от завета и жестоком наказании со стороны врагов евреев, выступающих как враги всего еврейского этноса. И после “страшного наказания” природными катаклизмами или нашествиями врагов, еврейские племена и их цари поневоле возвращались к единобожию. Действительная же причина “наказания” была в резком ухудшении управления в государстве после того, как жреческая каста бога Яхве прекращала оказывать поддержку власти. Борьбой традиций родоплеменной общественной власти с централизованной государственной властью объясняется и распад первоначального еврейского государства на два государства, враждебность между которыми смирялась только общим единобожием.

Государственная власть, освящённая единым богом, насильно навязывала еврейским племенам становление этнических надплеменных общественных отношений за счёт ослабления родоплеменных общественных отношений. А средством формирования таких надплеменных общественных отношений была идея этнического народно-коллективного спасения. Весь Ветхий завет пронизывает эта идея коллективного спасения евреев не как племён, не как народности, а как народного общества, как избранного богом народа. Иначе говоря, государственная власть с помощью единобожия и идеи коллективного спасения осуществляла преобразование родоплеменного мировоззрения отдельных еврейских колен в еврейское народное мировоззрение, преодолевая стремление родоплеменных отношений к самосохранению и поддержанию связей с другими племенами на уровне неустойчивого взаимодействия в форме древнееврейской народности.

Древние евреи под воздействием правления религиозных жрецов единого бога Яхве стали первым и самым ярким примером мучительного поиска новой формы общественного бытия, которое преодолевало неустойчивое общественное бытиё языческой народности. Народ был умозрительным идеальным понятием, чуждым природному, языческому духу многобожия, и через жестокое навязывание этого понятия кастой священников, использующих представление о коллективном спасении, создавалась некая этническая общность, существующая лишь в идее единого бога и без него немыслимая. Религия единого бога создавала идеалистический народ, и такой народ оказывался очень устойчивым к историческим потрясениям этническим общественным образованием, постепенно отторгающим родоплеменные традиции общественных отношений. Диалектическое противоборство навязывающей единобожие государственной власти и родоплеменных общественных отношений разрешалось посредством появления особых нравственных обязательств друг перед другом всех участников народных отношений. Так зарождалась идеалистическая традиция народного государства, народной монархии, которая вытесняла природные традиции родоплеменной общественной власти, а с ними и традиции родоплеменного рабовладения.