Бёглер - Михаил Бабкин

Через несколько минут – предварительно убедившись в том, что из-за колдовских дверей не вылетает обжигающее пламя, не выскакивают какие-нибудь охранные умертвия, и даже не звенит тревожная сигнализация – парень рискнул осмотреть запретные помещения. Как и собирался, одним глазком.

Или двумя, но тогда не входить. Или входить, но ничего не трогать. А если и трогать, то ничего с собой не выносить! Ну, по крайней мере не брать слишком тяжёлое или объёмистое.

Одна из комнат – по левую сторону коридора, если идти к "чёрному ходу" – оказалась абсолютно пустой, до явственно слышимого эха. Ничего примечательного в той комнате не было: покрытый глубокими царапинами каменный пол, цементированные стены и небеленый потолок, на котором светилась дежурная «вечная» лампа. И лишь чуть погодя, приглядевшись, Крис обнаружил малоприметную на тёмном фоне странно квадратную дверь, устроенную в дальней от входа стене. Мало того, на двери имелись четыре ручки – углубления с захватами для пальцев – расположенные по всем её сторонам. Подобную дверную конструкцию парень видел впервые.

Насколько знал Крис, стены библиаптеки стояли почти вплотную к стенам соседних домов, ладонь не просунешь. И потому для чего нужна была та дверь, он понятия не имел. Но идти и проверять парень не решился: а вдруг в комнате магические ловушки? Для таких, как он, незваных посетителей… Глазом не успеешь моргнуть, как навсегда окаменеешь. Или вообще в пыль рассыплешься.

Во второй, более просторной комнате, было гораздо интереснее. И уж куда как наполненнее: тут находились штабеля ящиков, разных по цвету и величине; джутовые мешки, сложенные вдоль стен едва ли не до потолка и подпираемые для устойчивости досками; пирамиды картонных коробок с пёстрыми наклейками-ярлыками… Да много чего находилось! Вплоть до небрежно разбросанных где попало, перемотанных бечевой свёртков без опознавательных знаков.

Две грузовые тележки возле двери придавали залу окончательный вид складского помещения.

Воздух в комнате пах сложными, непривычными ароматами. Крис глубоко вздохнул и почувствовал, как у него вдруг закружилась голова. Пожалуй, с находящимися в зале предметами надо было знакомиться осторожно, хотя бы надев для начала плотную марлевую повязку – мало ли какие снадобья хранятся в ящиках с мешками? И Эдвоберт, помнится, предупреждал о лекарственных ингредиентах, чрезвычайно опасных для непосвящённых… "Хотя какого лешего? – одёрнул сам себя парень. – Я же собирался только посмотреть, что здесь к чему! А вовсе не наводить ревизию, больно надо! Нет-нет, ни в коем случае! Никогда".

После чего запер дверь и отправился к себе в каморку – искать марлю и шить защитную маску. Впрочем, маска Крису в тот день не пригодилась: вскоре вернулся Эдвоберт, загрузив парня домашними хлопотами, потом наступил вечер и время приготовления ужина. Затем пошли ночные клиенты…

А на утро и жизнь, и судьба парня круто изменились.

Настолько, что он напрочь забыл и про сшитую маску, и про свою глупую, опасную затею – исследовать запретный для него склад.

Междугородний дилижанс прибыл в Номольф ранним утром, на рассвете. Дастин приехал на конечную станцию один: малочисленные попутчики, местные жители, вышли из дилижанса ещё на въезде в курортный городок.

Вокзальная площадь была по-утреннему пустынна: ни горластых зазывал, предлагающих дома и квартиры приезжим «дикарям», ни самих «дикарей». Лишь несколько дилижансов без лошадей, стоящих поодаль на пятачках-отстойниках, с запертыми на висячий замок дверями и с закрытыми ставенками окошками. Да сонный дворник, лениво сметающий с площади конские "каштаны".

Летний воздух пах сыростью – ночью шёл дождь, – навозом, стылой золой из ближнего, пока закрытого ресторана, да казённым табачным духом из вокзального здания. Отдельно шли едва ощутимые запахи травы, цветущих деревьев, угольного дымка и горячей мясной еды: город начинал просыпаться. Дастин по военной привычке одёрнул на себе цыганскую куртку и, вспомнив, что он теперь гражданский, невесело усмехнулся.

Документы – удостоверение личности, командировочное предписание – Дастин, конечно, сохранил. Но, во-первых, бумаги оказались перепачканы кровью, а во-вторых, военной формы у кадета теперь не было: брюки и сапоги не в счёт, их мог носить каждый. Хоть цыган, хоть селянин. Потому предъявлять кому либо подозрительно окровавленные документы Дастин не собирался – могли возникнуть ненужные вопросы с ненужными последствиями.

Кадет скорым шагом направился в город, мимо ресторана, мимо вокзального здания… Где его и окликнули, приказав остановиться.

Двое полицейских, сержант и рядовой – настороженные, вооружённые кроме обычных дубинок ещё и армейскими фаерболомётами, – подошли к замершему на месте Дастину. Некоторое время полицейские с подозрением разглядывали парня, положив ладони на рукояти огнестрелов. Наконец сержант сказал:

– Ну-ка, рванина, предъяви документы. – Дастин молча пожал плечами, покрутил ладонью возле уха, мол, плохо слышит. Не понимает.

– Удостоверение личности! – повысил голос полицейский. – И нечего тут дурака валять, глухого из себя корчить!

– Погоди, не заводись, – остановил его напарник. – Какие у него могут быть документы, а? Это ж цыган, ты на куртку глянь, сапоги. Типично цыганский покрой и прикид. Недавно табор мимо города проходил, помнится они лошадей на нашем рынке купить хотели… А этот, верно, отстал. Убогий потому что.

– А ты откуда про табор знаешь? – удивился сержант, уже не обращая внимания на Дастина.

– В особом наряде был, – со значением подмигнул напарник. – На рынке. Шеф отправил, кое с кого должок востребовать. Эх, и знатное место рынок! Богатое, нажористое… Вот бы туда да в охранники.

– Размечтался, – насмешливо фыркнул старший. – Фантаст, пля. Ну а с этим-то чего делать? – Он повернулся к кадету, глянул на него брезгливо.

– Чего-чего, – рядовой достал из кармана маленький, похожий на огрызок карандаша самосветный фонарик. – Зрачки согласно приказу проверить, а там видно будет. Если демонский зомб, то в расход, если человек – то пинок под зад и пусть проваливается ко всем своим цыганским чертям.

– Валяй, – зевнув, дозволил сержант. Рядовой посветил острым лучиком в глаза Дастину, убедился в нормальной реакции зрачков и, толкнув «цыгана» в спину со словами: "Пошёл прочь, понаехали тут всякие", потерял к задержанному всякий интерес.

Полицейские отправились дальше, громко рассуждая о плюсах охранной работы на рынке, а Дастин, недоумённо почёсывая в макушке, поторопился убраться от привокзального здания.