Совокупность лжи - Дэвид Игнатиус

— Допросим их, — ответил Феррис. — Отправим их в Гитмо. Или к Хани. Куда угодно.

— Ну да, допросим, — согласился Хофман. — Это уже полезно. Но это не главное. Даже если они капли дерьма не дадут из себя выжать, остальные плохие парни будут вынуждены предположить, что пленные разговорились. Им придется менять номера мобильных, адреса в Интернете и даже оборудование. Рано или поздно они позвонят кому-нибудь, за кем мы следим. Даже если это харчевня в Карачи, где подают кебаб. И тут — шлеп! — мы получаем электронный номер нового прибора, которым они пользуются. Им достаточно коснуться канала связи в одном месте, и он весь засветится. Или, допустим, мы вынудим их поменять место пребывания. Знаешь ли, перемещения опасны. Может, мы и тупы, но не настолько, чтобы не быть в состоянии отследить каждый самолет, автобус или поезд, который пересекает государственную границу…

— Но вы так и не поймали Сулеймана, — перебил его Феррис. — Очевидно, Сулейман отличается от остальных. Способы, которые вы и Сами описали, срабатывают с другими людьми, которые с ним не работают. Он все еще поддерживает режим радиомолчания. Именно поэтому нам необходимо что-то новое.

— Аминь, брат, — ответил Хофман. — Вот мы и дошли до упора. Но ты же знаешь ответ.

— Такия, — сказал Феррис.

— Пусть так. Когда ты сказал это позавчера, у меня словно щелкнуло и свет загорелся перед глазами. Как ты сказал: «Мы должны заставить Сулеймана думать, что смогли сделать то, чего не можем на самом деле. Внедриться в его сеть. Тогда мы сможем играть с ним. Ревность. Тщеславие. Гордость. Эти обычные человеческие эмоции заставят его открыться, словно жирную устрицу. Мы внедрим в сферу его внимания информацию настолько шокирующую, сбивающую с толку и угрожающую, что он будет просто обязан разобраться в происходящем. И тогда ему придется контактировать с другими. Придется. И он попадет под наблюдение. Оценку. И уничтожение».

Они прервались, чтобы выпить кофе. Хофману пришло сообщение от директора с требованием срочно переговорить по поводу Франкфурта. Он извинился и отправился в свой офис. Феррис решил воспользоваться перерывом и попросил у Азхара разрешения осмотреть рабочий зал.

— Я проведу экскурсию, — ответил Азхар. — Но вам следует понимать, что основная наша работа здесь — создание иллюзий. Мы разворачиваем волшебное представление. Это — тайный офис гипермаркета, в котором отоваривается «Аль-Каеда». Мы создали его, чтобы удовлетворить нужды этих подпольщиков. Поэтому они становятся чуть менее осторожны, пусть и невольно, и проворачивают свои делишки через нас. Начнем с транспортного агентства.

Азхар подвел Ферриса к группе людей, работавших в дальнем конце зала. Трое молодых ребят, не старше тридцати. Судя по бледным лицам, они не выходили на открытый воздух месяцами. Они напомнили Феррису тех сверхзануд, которые выигрывали подряд все научные олимпиады в школе имени Джорджа Маршалла. Азхар обратился к самому старшему, женщине с нездоровой кожей и уложенными с гелем волосами, которые торчали вверх, как у панка:

— Адриана, объясни нашему посетителю, что вы здесь делаете. Я уже сказал, что вы у нас — транспортное агентство.

— Ну… хорошо.

Судя по выражению лица, ей не хотелось объяснять все незнакомому человеку, но Азхар махнул рукой, подбадривая ее.

— Ну, типа, люди из «Аль-Каеды» тоже путешествуют, да? Но они знают, что мы можем отследить все, что подвержено компьютерному учету. Поэтому для заказа мест они пытаются использовать такие каналы, которые нельзя отследить. И тут мы, типа того, что входим в этот бизнес.

— Покажи ему на примере, — сказал Азхар.

Адриана подвела Ферриса к соседнему компьютерному терминалу. Сидящий за ним смуглый молодой парень что-то печатал в бешеном темпе.

— Хорошо. Вот Ханиф. Он работает с нашим посредником в Карачи. Его настоящего имени мы не знаем и зовем его Оззи, в честь Оззи Осборна. И не спрашивай почему. По-любому, наш Оззи из Карачи специализируется на транспортных услугах, которые не отслеживаются. Он очень хорош. Учился в медресе, имеет родственные связи с подпольщиками из Кашмира. Если ты джихадист и хочешь полететь на самолете из Карачи в Лондон под вымышленным именем и с фальшивым паспортом, Оззи — то, что надо. Он все организует. И недорого. Подпольщики расскажут о нем своим друзьям. Они обожают Оззи. Но суть в том, что мы отслеживаем все заказы билетов и можем сопоставлять заказчиков с теми людьми, за которыми мы следим. У Оззи стоят цифровые видеокамеры, и мы можем в реальном времени следить за теми, кто заходит в его контору, и сравнивать их лица с фотографиями тех, кого мы ищем. Покажи ему, Ханиф.

Молодой американец, судя по всему, пакистанского происхождения, нажал кнопку на компьютере. На экране сразу же появилось изображение со скрытой камеры, установленной в лавке спекулянта в Карачи и передаваемое через Интернет. Смуглый мужчина с покрытым оспинами лицом спрашивал у клерка насчет билетов в Марокко.

— Мы узнаем, кто это, — сказала Адриана. — Продадим ему билет, позволим ему отправиться и проследим, куда он поедет. А может, когда он отвернется, стибрим на время его мобильный и скопируем SIM-карту, чтобы узнать, кому он звонит. Мы такие нехорошие…

Ханиф и остальная молодежь, столпившаяся вокруг, расхохотались. Феррис к ним присоединился. Вот тот уровень игры, которого он всегда ждал от ЦРУ, но уже начал думать, что никогда не дождется.

Азхар подвел его к другому скоплению столов, сказав, что это кредитный отдел. И здесь все то же самое. Членам террористических подпольных групп необходимо переводить деньги по всему миру, и скрытно. Америка и ее союзники перекрыли все простые каналы, оказав давление на банки и исламские благотворительные фонды, и даже на хавала, менял. Джихадистам стало труднее переводить деньги из одного места в другое, и им потребовались опытные специалисты. Для удовлетворения их потребностей Азхар и его эксцентричные подчиненные организовали собственную службу. Используя горстку людей, собранных Хофманом и Азхаром, они создали цепочку, позволяющую скрытно перемещать денежные средства. Очень часто эти люди даже не подозревали, что работают на Управление. Но вся информация об их действиях заполняла базы данных Азхара.

— Вам надо научиться думать как они, — объяснил Азхар. — Именно в этом мое преимущество. Я вырос среди них. Я знаю их образ мыслей, их надежды и чаяния. А если я знаю, что им нужно, я могу предоставить им это. Билеты на самолет, паспорта, денежные переводы, укрытия в чужих городах, мобильные телефоны и компьютеры. И они никогда не увидят моего лица. Хотя я здесь и служу им, день за днем, двадцать четыре часа семь дней в неделю. Вот такой у меня бизнес-план.

Египтянин махнул рукой в сторону рядов компьютеров и освещенных надеждой молодых лиц людей, сидящих за ними. Ищущих способы понять врага и обмануть его. Феррис вспомнил то, что читал про Блетчли-парк времен Второй мировой в Великобритании. Сборище подонков, гомосексуалистов и прочих отбросов общества, которые взломали секретные коды нацистов и помогли Британии пережить Вторую мировую войну и выиграть ее. Хофман и Азхар создали нечто подобное, систему, которая пометит все клетки «Аль-Каеды» и будет следить за тем, как они перемещаются в кровеносной системе мира. Все великолепно, кроме одного. Эта система не смогла заставить Сулеймана выйти на поверхность. Феррис открыл его имя, и теперь перед ним стояла задача выманить его наружу.

Глава 15

Лэнгли

Когда они закончили экскурсию по Минсмит-парку и вернулись в кабинет Сами Азхара, там уже сидел Хофман, устало потирая глаза.

— Так и бывает, когда люди думают, что проигрывают войну, — сказал он, качая головой. — Все начинают орать «Принесите мне его голову!».

Хофман не объяснил смысл фразы, но Феррис понял. Директор Управления съел его заживо за отсутствие очевидного прогресса во франкфуртском деле. Всего лишь потому, что директору, в свою очередь, устроил разнос президент. А президента затравили пресса и телевидение. Людям не нравится быть напуганными. Они не могут выдерживать такое состояние слишком долго. Они хотят дать сдачи, а если разведка не в состоянии найти врага, они чувствуют себя бессильными. И все это дерьмо, похоже, валится на голову Хофмана, просто потому, что он, видимо, единственный из государственных служащих, кто имеет хоть малейшее понимание происходящего. Некоторые люди сжимаются в комок, оказавшись под такого рода давлением, но Хофман, кажется, наоборот, расслабился.

— Директор в шоке, — сказал Хофман. — Белый дом только что оповестил его, что завтра он будет давать показания в сенатском комитете по разведке по миланскому и франкфуртскому происшествиям. «Провал разведработы». Он приказал мне написать ему доклад для этого выступления. Я бы ему посочувствовал, честное слово, если бы он не был столь глуп.