Боец поневоле. Чужая война - Анатолий Маевский

— Красавец — пробормотал Антон, смывая запекшуюся кровь. Седоков тем временем почистил его куртку, стряхивая комки грязи и мха, потом занялся своей одеждой.

— Спасибо, Леня — Антон привел себя в порядок, насколько это было возможно, оделся и тоже лег на нары. Тело приятно заныло от расслабления.

— Ты, Док, на допросе скажи, что встретил меня в тайге, вместе пробивались к границам Ромба. Так будет лучше для тебя и для меня.

— Хорошо — подумав немного, ответил Антон, — Так будет лучше. Ты сам то не болтай лишнего.

— Понятное дело. Я прошел много допросов. Знаю, что и как.

Седоков тоже прилег на нары. Оба замолчали, то ли отдыхая, то ли внутренне готовясь к предстоящему допросу. Было не болтовни. Как дальше сложится судьба, никто из них не знал.

Когда дверь открылась, Антон, успевший уже задремать, рывком приподнялся на локте.

— Рыбальский Антон, или как там тебя — на выход!

Взгляд, которым они обменялись с Седоковым, был ободряющим и сосредоточенным. Конвоиры завели руки Антона за спину и одели наручники.

— Пошел!

— Все по — новой, Антоша — подумал, сжав зубы доктор. — Фиг вы меня сломаете, уроды! Не таких, как вы видал!

— Фамилия, имя, отчество. Год и место рождения? — сел писать протокол оперуполномоченный — средних лет мужчина в гражданском.

— У вас же мое удостоверение на столе, гражданин начальник — спокойно ответил Антон.

— Отвечайте на вопросы — холодно блеснул глазами опер.

Антон назвался.

— А как в тайге оказались?

— Дезертировал, вроде как. Пробиваюсь к границам.

Опер продолжал задавать вопросы, делая пометки в протоколе. Антон рассказал, в общем то правдивую историю, упустив информацию с чипами, Серыми Призраками, Седоковым, и о настоящей причине дезертирства. Опер вел себя вежливо, спокойно и без особого интереса к Антону. Это успокаивало. Хотя наручники так и не сняли. Закончив допрос, опер вызвал конвойного, и Антона отправили обратно, в барак. Забрали Седокова.

Через минут сорок Леню привели обратно. Когда двери за конвойными закрылись, Антон с Седоковым обсудили результаты своих допросов. Оказалось, что допросы велись без особого пристрастия, и выяснялась только возможность их, с Седоковым причастности к налету мародеров на караван. Выяснилось, что охраняли караван коммунары, а мародеры перехватили их буквально в нескольких километрах от погранзаставы Звездного. В бою был истреблены почти все караванщики и охрана, но в последний момент подоспели погранцы из Звездного, и отбили остатки каравана, захватив несколько пленных мародеров. Антона с Седоковым утром замел милицейский патруль, который прочесывал окрестности. Вообщем, попали они под чужую разборку. Бывает. Лишнего, вроде на допросе не сболтнули, так что вполне могут тянуть под простых таежных бомжей. Жалко, только удостоверение Региональной Армии у Антона изъяли — так можно было вообще отвертеться баснями.

Через полчаса за Антоном и Седоковым опять пришли вооруженные конвоиры:

— С вещами, на выход! Руки за спину, пошли!

Наручники уже не надевали.

Завели опять в комендатуру, поднялись на второй этаж, посадили на стулья перед дверью с красивой табличкой ' Народный суд'. Минут через десять из суда, вооруженные конвойные вывели с заломленными за спину руками трех мужчин с изрядно битыми лицами, одетых в гражданское. Один из них кричал:

— Я никого не убивал. Это они меня заставили! Я требую пересмотра дела!

Конвойный молча ударил кричащего человека кулаком в лицо, а один из осужденных обернулся и громко сказал: ' Заткнись, гнида, и сдохни, как мужик'.

Антон с Седоковым переглянулись.

— Заходите! Не задерживайтесь! — прикрикнули конвойные и завели их в зал суда.

В большой комнате, за столом, на фоне красного флага, сидело три человека в гражданском, один из них опер, который допрашивал Антона.

— Граждане Рыбальский Антон и Иванов Петр! Разобрав материалы вашего дела, суд не нашел вашей вины в разбойном нападении на торговый караван, произошедший вчера ночью в окрестностях поселка Звездный. Вы освобождаетесь в зале суда.

Антон с Седоковым переглянулись — это все?

Опер поднялся из — за стола: — Зайдите сейчас ко мне в кабинет за документами.

Спустя несколько минут, усадив оправданных на стулья в своем кабинете, опер начал разговор:

— Итак, граждане дезертиры, вы свободны. Можете сейчас возвращаться в тайгу и идти дальше своей дорогой, а можете остаться у нас. Работа есть для всех, жилье, зарплата — все как положено.

— Без оружия и еды, без снаряжения? — немного помолчав, ответил Седоков, — в тайге без этого не выживешь.

— Так купите в Военторге у нас все необходимое.

— Так, это — денег нет.

— Ну, так заработайте. Может понравиться, так и останетесь — чего вам скитаться по тайге, а нам рабочие руки нужны.

— Хорошо, гражданин начальник, я остаюсь — уверено сказал Антон, — Поработаю, а там видно будет.

Седоков заерзал на стуле:

— Ладно, и я попробую.

— Ну, вот и молодцы! — спокойным, без тени эмоций голосом, ответил опер, — Сейчас и бумаги оформим.

На улице раздались громкие крики и ругань.

Опер встал, подошел к окну, постоял некоторое время, засунув руки в карманы, наблюдая за чем — то, происходящим на улице. Затем вернулся на свое место и как бы невзначай сказал:

— Это приговор мародерам привели в исполнение. Закон есть закон. А теперь давайте оформлять документы.

Опер сделал снимки Антона и Леонида цифровой камерой и попросил подождать в коридоре, закрыл за собой двери на ключ и куда — то ушел.

— Что скажешь, Док? Может, свалим сейчас — нас никто не охраняет — спросил Седоков.

— Куда мы уйдем? До первого патруля? Не дергайся, у них наверняка есть какая — то больница, где я смогу убрать из твоей башки чип. А потом и уйти можно.

— Ты прав, Док. Остаемся.

Через некоторое время вернулся опер и пригласил их обратно в кабинет. Антон почувствовал другой, заинтересованный взгляд опера на себе. Только на долю секунды.

— Ну что, грустите, бойцы? Вот ваши пропуска. Они действительны десять дней на всей территории Коммунарской республики. Только не забывайте ежедневно регистрироваться утром и вечером, в ближайшем райотделе милиции. Пропустите регистрацию — задержат за нарушение паспортного режима. А это грозит месяцем принудительных работ, так что смотрите.

Антон взял в руки пластиковую карточку пропуска: все солидно, фотография, синяя печать, герб в виде перекрещенных серпа и молота на фоне развевающегося красного флага.

— Надо же — подумал Антон, — все, оказывается, у них есть — и электричество, и компьютеры, и ламинаторы. И винтовочки французские. Серьезные товарищи — с ними лучше не шутить.

— Можно вопрос, гражданин начальник? — спросил Антон, пряча в карман пропуск.

Опер кивнул головой.

— Я видел, ваши бойцы вооружены винтовками французскими. Чудно как — то.

— Какая Вам разница, Рыбальский. Кстати, вот Ваше служебное удостоверение. Может, пригодится еще. Вот вам еще, как новоприбывшим, талоны на бесплатное питание на три дня в любой столовой на нашей территории, бесплатные талоны на пиво и сигареты. Также вот ваши билеты на рейс до нашей столицы — города Приозерск. Отправка сегодня в 16.00. Настоятельно советую поехать туда — там у нас большая больница, может и с работой в ней для Вас, доктор, сложится. До Приозерска вас будет сопровождать наш сотрудник прокуратуры. Вот это — направления на собеседование в Комиссариат внутренних дел, в отдел трудоустройства и миграции.

— Мы еще под арестом?

— Нет, что вы. Он в командировку, а заодно будет вашим гидом. По прибытии в Приозерск, зайдите в Комиссариат и зарегистрируйтесь. Удачи, вам!

Антон с Леонидом вышли на улицу. Возле комендатуры, в углу небольшой площади стояла виселица, на которой раскачивались тела только что казненных мародеров. Вокруг стояла небольшая толпа зевак.

— М — м -да! — задумчиво произнес Седоков, проходя мимо места казни, и с интересом рассматривая детали неприятного зрелища, — Слышишь, Док, а ведь и мы могли бы здесь болтаться, если бы что — то пошло бы не так. Я вижу, у них тут расправа быстрая.

— Да, уж — буркнул Антон, — язык придержи. Идем, лучше пива попьем — до рейса осталось два часа.

— Ну, пойдем, идея просто отличная. Хотя и поесть было бы совсем неплохо.

Пока нашли столовую, обошли половину поселка. Четыре раза их останавливали вооруженные милицейские патрули, но, проверив пропуска, отпускали. Поели в столовой неплохо, хотя пришлось отстоять в очереди — время было обеднее. Борщ с мясом был особенно хорош, на второе — котлета с пшеничной кашей, салат из капусты, а на третье — компот из ягод.

— Слушай, мне понравилось — нормально кормят здесь. Жизнь налаживается — довольно проурчал Леонид.