Музыкант-2 - Геннадий Марченко

- А ведь товарищ Мальцев у нас не только замечательно танцует, но и прекрасно поет, - раздался голос Шелепина после того, как смолкла музыка.

- Может быть, он нам что-нибудь и исполнит в таком случае? - довольно сносно по-русски поинтересовался де Бароссо.

Тут же к его просьбе присоединились и другие присутствующие, включая бразильцев, которым слова партийного босса перевел толмач. Ешкин кот, даже тут в покое не оставят! И что делать? В присутствии бразильских гостей исполнять рок или бардовские вещи? Не прокатит. Что-нибудь эстрадное? Нет, тут нужно нечто, близкое бразильцам по духу, или хотя бы латиноамериканское. А что, если...

- Ребята, можно я одолжу вашу гитару, а вы поможете мне с ритм-секцией?

Музыканты согласно закивали. Я перекинул через плечо ремень от акустической гитары с подключенным звукоснимателем, проверил настройку инструмента по высоте звука, вроде годилось. Ну что ж, начнем!

Para bailar la Bamba...

Para bailar la Bamba se necesita una poca de gracia

una poca de gracia y otra cosita ay arriba y arriba

ay arriba y arriba por ti sere yo no soy mariner

yo no soy marinero soy capitan soy capitan soy capitan...

В той же Мексике песня 'La Bamba' считалась практически народной, но наибольшую известность получила уже позже в исполнении группы 'Los Lobos'. Вполне вероятно, что кто-то из присутствующих здесь южноамериканцев ее и не слышал, но хлопали в такт все, включая и наших во главе с генеральным секретарем ЦК КПСС. Сзади меня прекрасно держали ритм с помощью конго и маракас, а второй гитарист на 4-струнной куатро довольно удачно выписывал басовую партию, хотя по окончании каждого куплета и припева соло на басовых струнах я брал на себя.

Мелодия простейшая, играется на трех аккордах. А, как известно, что чем проще - тем заводнее. И вот уже бразильские футболисты вместе со своим тренером встают и, продолжая хлопать в такт, начинают изображать из себя танцоров. И Фурцева-младшая туда же. Наши хлопают, но танцевать стесняются, а я допеваю песню до конца, раскланиваюсь и возвращаюсь на свое место, вытирая салфеткой вспотевший лоб.

- Егор, вы просто уникум! - констатирует Ряшенцев и подкладывает мне на тарелку клешню отварного омара.

Не успеваю с ней разделаться, как на меня снова свое внимание обратила Светлана.

- Егор, вы не знаете, где тут дамская комната?

- Э-э... Честно сказать, не в курсе, хотя можно официанта спросить...

- Не будем людей отвлекать, пойду сама поищу... А может быть, вы меня проводите? А то как бы не заблудиться.

Нет, ну нормально, да?! И это при мамашке, которая хоть и делает вид, что не прислушивается к нашему диалогу, а по-любому ловит каждое слово. Да и не куда-нибудь ее проводить, а в сортир, куда обычно дамы ходят без сопровождения.

- Хм, ну вообще-то могу, - все еще кошусь на Фурцеву-старшую. - Хотя, признаться, и сам тут не особо ориентируюсь.

Мы двинулись к дверям, не тем, через которые вошли Шелепин и посол, а к другим, через которые мы сами заходили в этот зал, но у выхода нам дорогу преградил серьезный товарищ в темном костюме:

- Могу я узнать, куда вы направляетесь?

- Молодой человек провожает меня до дамской комнаты. Надеюсь, это не является государственным преступлением?

-Нет, не является, - чуть смешавшись, ответил охранник, открывая дверь. - Идите по коридору прямо, потом свернете направо, там должен быть дежурный, он вам подскажет.

- Спасибо, вы нас очень выручили... Егор, возьмите меня под руку, что-то голова немного кружится. Кажется, зря я с шампанским попробовала эту... как ее... кашасу. Это все Пеле, уговорил меня продегустировать национальный бразильский напиток.

Да уж, повисла она на мне так, что я невольно клонился в ее сторону. Вот и поворот направо, где-то здесь должен обитать дежурный. Ага, вон мужчина средних лет в гражданском сидит за столом, что-то сосредоточенно вычитывает в свежем номере 'Правды'. Услышав смягченные ковровой дорожкой шаги, поднял голову, вопросительною уставился на нас. Когда понял, что мы ищем, показал за угол:

- Вон третья дверь по коридору, там общий холл, из которого можно попасть в мужской и женский туалеты.

Мы проследовали до общей двери, и тут я сделал попытку стряхнуть с себя Светлану. Мол, дальше уже как-нибудь сама. Но та неожиданно цепко вцепилась в мое предплечье и чуть ли не силой затащила меня в холл туалета, стены которого над умывальниками украшали большие зеркала. На мою беду, здесь никого не было, и Фурцева-младшая, прижавшись спиной к открывавшейся внутрь двери, все так же цепко держа меня за руку, горячо прошептала:

- Егор, что же ты со мной делаешь?!

- Прости, я что-то не...

- Да все ты понимаешь!

Она обвила руками мою шею и впилась губами со съеденной помадой в мои губы. Я сделал робкую попытку отстраниться, но Светлана еще крепче прижалась ко мне, а ее рука полезла под мою рубашку.

Мать твою, да что же это делается! Сейчас меня здесь тупо изнасилуют! Покориться дочери всевластного министра культуры или проявить стойкость? А не она ли стала инициатором отсидки Стрельцова, когда тот отказал ей в знаках внимания? Вдруг и меня ждет та же участь, попробуй я послать ее куда подальше? Заступится ли за меня Шелепин или ему будет наплевать на судьбу футболиста сборной?

Все эти мысли пронеслись в моей голове в доли секунды, и неизвестно, чем бы все закончилось, но в этот момент снаружи явственно раздались мужские голоса. Кто-то приближался, причем не один, и общались на португальском.

- Сюда идут!

Я наконец-то отлепился от нее и кинулся к умывальнику, делая вид, что мою руки. Дверь распахнулась, едва не сбив мою захватчицу, и в помещение вошли Манга, Флавио и переводчик. Увидев нас, заулыбались, после чего проследовали в мужской туалет, оборудованный, насколько мне удалось разглядеть в щель, как писсуарами, так и кабинками.

Я закончил мыть руки и вытер их белоснежным вафельным полотенцем ввиду отсутствия электрической сушилки. Светлана все еще стояла возле двери, напоминая соляной столп.

- Ты, кажется, хотела в туалет, - вывел я ее из ступора.

Она взглянула на меня моментально протрезвевшим взглядом, в котором читалась сложная гамма самых противоречивых чувств. В какой-то момент даже стало не по себе. Но я мысленно велел себе собраться и показать, кто здесь мужик. По пути к двери, проходя мимо Светланы, легонько чмокнул ее в щеку и потрепал за плечо - мол, не расстраивайся, будет и на твой улице праздник - после чего направился обратно в зал, где проходил торжественный прием.

Домой в тот день я попал в одиннадцатом часу вечера, выжатый, словно лимон. Катька со своим женихом опять отправилась на последний сеанс в кино, заявится ближе к полуночи. Эх, а мы-то с Ленчиком планировали провести это время с пользой, воспользовавшись отсутствием сестры, а тут этот прием в Кремле... Да еще и Фурцева-младшая с ее необузданным сексуальным влечением испортила впечатление от приема. При этом я сам чувствовал стойкое возбуждение, причем настолько стойкое, что решил сбросить его под холодными струями душа.

А вот следующие два дня пришлось посвятить поездке на студию грамзаписи, где Адель записывала свою новую пластинку 'Эхо любви', песни для которой были утверждены худсоветом. Опять же не обошлось и без Кобзона, призванного составить дуэт для записи одноименного с названием альбома сингла. За один день Адель никак не укладывалась, а я дал сам себе наказ проследить за записью каждой композиции, и потом проверить, как все свелось в конечном итоге.

По иронии судьбы в коридорах 'Мелодии' столкнулся с Муслимом Магомаевым, который приехал утрясать какие-то бюрократические вопросы. Крепко обнялись после долгой разлуки, закидали друг друга вопросами про житье-бытье. У Муслима все складывалось неплохо: гастроли, записи, любовь миллионов поклонников и поклонниц... Преимущественно все же поклонниц, которые не давали ему прохода.

- Так ты, значит, для Адель альбом придумал? Слушай, может, и для меня что-нибудь сочинишь?

- Да я с радостью, нужно только время найти, а его, сам понимаешь... Хотя, есть у меня в загашнике одна вещица, называется 'Love Story', то бишь 'История любви'. А давай-ка мы заскочим в студию, я ее напою, может, она тебе понравится.

Насчет загашника я, конечно, приврал, потому что эта песня в моей голове всплыла только что, хотя, если загашником считать мою память... А исполнял ее небезызвестный Энди Уильямс для одноименного фильма 70-го года. После моего исполнения под фортепиано Магомаев был в восторге. Еще бы, с этим хитом он теперь станет 'намба ван' на советской эстраде!

Я быстро набросал на бумаге текст и ноты, и в течение следующих пары часов уже сам Муслим напевал хорошо знакомую в моем будущем композицию. Не думаю, что у какого-нибудь худсовета поднимется рука 'зарубить' песню, невзирая на англоязычный текст. Мог бы, конечно, попробовать 'сочинить' и русский перевод, кто-то в моей реальности это уже делал, но что-то не лежала душа издеваться над оригинальной версией. А так вон человеку приятное сделал, да и самому не забыть забежать зарегистрировать произведение - бабки лишними не бывают.