Последний континент - Эдмунд Купер

К днищу третьего ящика письменного стола президента липкой лентой был прикреплен миниатюрный лазерный пистолет. Тимону Харланду потребовалось немало времени и изобретательности, чтобы пронести его во дворец. Каждый раз при входе в кабинет его подвергали электронному просвечиванию на случай, как заверил его Кастриль, если кто-нибудь попытается скрыть в его одежде подслушивающее устройство. Но к тому времени Харланд уже знал, что проверяют прежде всего его самого. Кастриль обладал правом беспрепятственно входить в кабинет президента, и он всегда приходил вооруженным. Харланд часто думал, что если бы Кастриль задумал инсценировать его "самоубийство", лучшим местом для этого был бы его кабинет.

Уже давно президент заметил, что зона действия просвечивающего устройства кончается на уровне его лодыжек. И вот президент Харланд стал приходить на работу в своих самых больших ботинках, в носках которых были спрятаны части лазерного пистолета. На это потребовалось несколько дней, после чего Харланд охромел на обе ноги.

Собрать пистолет было несложно, оставалось только проверить, хватит ли у него храбрости воспользоваться им.

Президент взглянул на настольные часы. Первый секретарь должен был появиться через несколько минут. Харланд осторожно выдвинул четвертый ящик стола, пошарил рукой под днищем и извлек инструмент правосудия. Пистолет скользнул к нему в карман. Он был таким миниатюрным, что карман даже не оттопырился.

Он снова посмотрел в окно. На этот раз его глаза остановились на огромной колонне Вани, которая стояла на главной площади столицы.

Когда-то Тимон Харланд много занимался историей Томаса Вани. Он выяснил, что тот никогда не был политическим деятелем, а просто боролся за равные права для людей своей расы. Его настоящее имя было Томас Малвани, а прадед его эмигрировал в Америку из небольшой европейской страны под названием Ирландия. Харланд узнал, что у Малвани не было ни образования, ни особых талантов, он был известен как страстный проповедник с выразительным голосом и великолепной внешностью. Речи писали для него члены экстремистской партии негров, которые называли себя сильными людьми. Вероятно, они же и убили Малвани, чтобы воспользоваться его смертью и перенести свою войну с белой расой в глубины космоса.

За две тысячи лет история переписывалась множество раз. Раньше утверждалось, что Вани, негра, застрелили во время выступления, позднее стали считать, что его распяли на деревянном кресте белые люди, называвшие себя странным именем "клукс".

Рассматривая гигантскую фигуру, которая венчала колонну на площади и символизировала несгибаемую гордость, Харланд думал о том, как непостоянна истина.

До него донеслось негромкое гудение. Он достал из кармана крошечный приемник и нажал на кнопку.

- Господин президент, Первый секретарь прибыл во дворец. Он будет у вас через минуту, - раздался голос его секретарши Оран Маг.

Она нравилась ему своей верностью и добротой. Но в последнее время она подружилась с одним из новых офицеров охраны, подчиненных Кастрилю. Как его зовут? Ах да, Ставро, лейтенант Ставро. Президент тяжело вздохнул. Раньше он часто беседовал с Оран. Теперь, вероятно, это стало небезопасно.

- Спасибо, Оран. Я готов принять его.

Но так ли это, готов ли он на самом деле? Вскоре это выяснится.

Как всегда, Первый секретарь ворвался в кабинет как порыв свежего ветра.

- Тимон, друг мой, как ты поживаешь?

- Чувствую, что старею, - отвечал Харланд ровным голосом. - Впрочем, и ты не молодеешь.

- Чепуха! Может быть, наши тела стареют, но сердца еще молоды! - И Кастриль с довольным видом хлопнул себя по довольно объемистому животу.

Президент улыбнулся. Нельзя было не восхищаться жизнелюбием этого человека. Он вспомнил о недавнем открытии ученых: неизвестном виде марсианских животных. Они напоминали маленькие шарики, которые подскакивали все выше и выше, охотясь на насекомых, и с каждым прыжком становились все холоднее.

- Ты вспоминаешь нашу молодость, Гондо? - спросил он.

Первый секретарь взглянул на него с удивлением.

- Ты давно не называл меня Гондо. Я начал думать, что ты невзлюбил меня за что-то.

- Нет, мне не за что не любить тебя. Я тебя просто боюсь.

- О святой Вани! Ну и обрадовал старого товарища! Что у тебя на уме, Тимон? В этой комнате, защищенной от всякого прослушивания, можешь говорить спокойно.

- Ты помнишь нашу молодость, Гондо? - продолжал президент. - Мы часто засиживались за полночь, беседуя о великом обществе, которое мы собирались построить на Марсе.

Кастриль рассмеялся.

- Помню двух мечтателей, собиравшихся перестроить мир. Но из нас двоих ты строил планы. Я просто слушал.

- Да, ты просто слушал, - согласился Тимон. - Мне следовало уже тогда заметить это. Но это было хорошее время - время надежды.

Кастриль удобно устроился в кресле и с довольным видом зевнул.

- Теперь настало время пожинать плоды... У тебя мрачное настроение, Тимон. Надо отвлечься. Давай отложим на пару дней все дела. Говорят, в Южных Альпах сейчас прекрасная охота на оленей.

- О да, - президент говорил, не слушая Первого секретаря, - великое общество... Если бы у нас была власть... Но у нас есть абсолютная власть вернее, она есть у тебя. Но где же великое общество? Есть только страх, сковавший всех.

- Тимон, ты в самом деле заболел! А может быть... В чем дело, ради святого Вани? Говори же! - Кастриль снова улыбнулся, но в глазах его появилось холодное подозрение. - Старые друзья всегда могут обо всем договориться.

- Что ты собираешься предпринимать в отношении Земли?

- А, я так и думал, - воскликнул с облегчением Кастриль. - Только одно, Тимон. Тебе известно, что мой человек, как его там, Вангель или Венгель, сообщает, что земляне представляют потенциальную опасность. Не сейчас, конечно. Но через век или два, особенно, если между Марсом и Землей установится регулярное сообщение, они станут непозволительным риском.

- Психолог с этим не согласна. Она утверждает...

Кастриль усмехнулся.

- Чего стоит вся эта психология, да к тому же из уст женщины! Впрочем, прости, я вспомнил, что она была назначена президентской комиссией. Но я по-прежнему считаю, что психология ничего не стоит. Надо помнить уроки истории. Говорят, что она повторяется. Но мы не позволим ей повториться на этот раз! Ради приличия я подожду до получения полной информации, но, боюсь, в конце концов, мне придется подписать необходимый указ.

- Мне жаль, Гондо, - сказал президент, вынимая из кармана лазерный пистолет, - но ты больше ничего не подпишешь. Человечество не может себе этого позволить.

- Тимон, какого черта! - рука Кастриля метнулась к кобуре пистолета.