На юг, к Земле Франца-Иосифа! - Валериан Альбанов

Влево шел берег, покрытый почти сплошь ледником. Лишь только местами на мысах пробивались из-под снега и чернели скалы. Нависшая над ледником мгла не давала возможности рассмотреть очертание и характер берега дальше 7 или 8 верст, но что касается этой части его, то он был неприветлив и суров. Правее, на запад, берег был без ледника. Далеко на W и WSW был виден сильно разреженный лед, который, по-видимому, выносился понемногу в открытое море на юг.

Еще несколько туманных дней, не заметь мы вовремя нашего «лунного острова», и мы были бы вынесены с мелким льдом в море. Понятным становилось то беспрестанное движение льда, та поминутная перестановка отдельных льдин, которую мы наблюдали перед тем, как открыть остров: мы были почти у края льда, почти у свободного моря. По этому разреженному льду идти пешком к Шпицбергену нечего было и думать, если бы я и пожелал еще выбирать между Флорой и Шпицбергеном. Но теперь я об этом и не думал. Никаких островов в этом направлении, т. е. на W и WSW, рассмотреть не удалось. Но от WSW до OSO, т. е. до направления берега, море до самого горизонта совершенно свободно от льда, и этот морской простор очень радовал меня.

Эх, «Св. Анна», вот бы куда, красавица, тебе попасть! Тут бы ты пошла чесать, не надо и машины!

Пронзительный ветер, дувший с ледника, не дал мне продолжать разведку на W. Ветер прямо сшибал, не давая возможности стоять на ногах, и я принужден был повернуть обратно. По дороге удалость подстрелить из винтовки двух гаг, сидевших на гнездах, где я нашел 6 яиц, часть которых употребил на свой обед. В 5 часов вечера я вернулся к нашему лагерю, а скоро подошли и охотники. Наш запас провизии за вчерашний день увеличился на 13 гаг. Охотники сообщили, что на W берегу острова видели какие-то громадные старые кости. Полагаю, что это китовые. Сегодня Шпаковский и Конрад, уйдя на SW оконечность острова на охоту, сделали замечательную находку. Недалеко от моря они увидели небольшой каменный холм. Их поразила правильная форма этого холма, и они заинтересовались им. Подойдя ближе, они увидели недалеко бутылку из-под английского пива с патентованной завинчивающейся пробкой. Ребята сейчас же разбросали холм и скоро под камнями нашли железную банку, окрашенную коричневой краской. В банке оказался очень хорошо сохранившийся, как новый, английский флаг, а под ним такая же бутылка, какая лежала и около холма. На бутылке была приклеена бумажка с несколькими именами, написанными по-английски, а внутри была найдена записка:

«The Jackson – Harmsworth Polar Expedition.

This Expedition landed upon this cape – Cape Mary Harmsworth – on August 7 th, 1897, having left Cape Flora on the. S. У. Windward.

We intend to proceed north-west in the ship to ascertain if any land exists near this cape in that direction and then, if possible, to reach the Iohannesen Islands.

All well on board

(Ср.: F. Jackson. A. thousand days in the Arctic. London – New-York, 1889, pag. 359. – Прим. автора.)

По-английски я очень мало понимаю, но кое-как соединенными усилиями с Нильсеном и с помощью имеющегося у меня краткого словаря мы разобрали, что английская полярная экспедиция, под начальством Джексона, отойдя в августе месяце 1897 года от мыса Флора для поисков земли, лежащей к северо-западу от Земли Франца-Иосифа, прибыла на мыс Мэри Хармсуорт, где и положила этот английский флаг и записку. В конце сообщалось, что на судне «Виндвард» все благополучно. Подписана бумага начальником экспедиции Джексоном.

Вот разъяснение всех моих сомнений, полученное совершенно неожиданным образом. Значит, мы находимся на мысе Мэри Хармсуорт. Это юго-западная оконечность Земли Александры. Северо-западный берег этой земли у меня на карте нанесен гораздо севернее. Положим, не надо забывать, что он у меня нанесен пунктиром, и того, каким способом я получил свою карту. Странно было бы, если б она оказалась совершенно правильной. Достаточно того, что на ней нанесена Земля Александры и южный ее берег, вдоль которого нам предстоит путь. Сегодня я брал высоту солнца и определил широту нашей стоянки 80°35’.

Завтра мы предполагаем перейти на южный берег острова и поскорее отправиться далее, к мысу Флора, в имение этого знаменитого англичанина Джексона, который, по-видимому, тут везде побывал. Теперь-то мы находимся на известном тракте! Провизии у нас имеется дней на 5, а за это время мы должны далеко уйти.

Вчера утром, около 9 часов мы покинули наш лагерь на мысу Мэри Хармсуорт и пошли на южный берег для следования далее. Должен сознаться, что неохотно мы покидали этот гостеприимный клочок земли, так сильно полюбившийся нам за три дня, проведенные на нем после бесконечной ледяной пустыни, о которой и вспоминать неприятно. Если бы не слабая надежда найти жилье на мысе Флора, мы, пожалуй, ничего не имели бы пожить здесь и подольше, а будь сейчас август месяц, то, пожалуй, можно было бы и зазимовать здесь. Но теперь это не имеет смысла.

Я пошел вперед и дорогой убил двух гаг. К полдню мы уже были на берегу моря. Каяки наши были в исправности, нигде не пробиты и даже не так давно густо пропитаны поверх краски гретым тюленьим жиром. На них обоих была двойная обшивка, которая была снята с поломанных и брошенных ранее каяков. Мой каяк поднимал, не считая груза и нарты, двух человек, а другой мог свободно поднять трех человек. Нам предстоял выбор: идти ли всем десятерым по леднику и тащить за собой груз, или разделиться на две партии, из которых одна шла бы на лыжах по леднику налегке, а другая партия, в пять человек, плыла бы вдоль ледника на каяках. Не говоря уже про то, что при последнем способе мы могли бы двигаться несравненно быстрее, но плывя на каяках, была еще возможность убить тюленя или нырков, которых много летает над водой, но на леднике не показываются. Мы избрали этот последний способ передвижения. Место нашей встречи с береговой партией мы назначили на видневшемся вдали черном мысу, должно быть, в бухте Вейпрехта. Партии, шедшей пешком, я опять напомнил о мерах предосторожности во время путешествия по леднику. Они взяли с собой наш длинный линь, которым мы мерили глубину и которым я приказал им связаться, сложив его вдвое, причем идти обязательно «гуськом» и прощупывать палками покров ледника. Спустили мы каяки, аккуратно уложили все имущество и отправились в путь. При самом отвале от берега на нас сделал нападение морж, совершенно неожиданно высунувший свою громадную морду у самого каяка, но после выстрела по нем он скрылся и больше не показывался.

Плыли мы хорошо, но и на леднике не отставали, по-видимому, дорога была хорошая. Береговая партия шла недалеко от края ледника и была видна с каяков. Видно было, как нам махали шапками и старались не отставать. Немного тревожили нас моржи. Местность не благоприятствовала сражению с ними. Слева у нас была отвесная стена ледника, вышиной до 15 сажен без всякого берегового припая. Впереди и справа чистая вода с очень редкими плавучими льдинами. Если бы моржу вздумалось сделать на нас нападение и удалось бы пробить каяк, то положение наше было бы неважное: гибель была бы неизбежная, так как некуда было вылезти. А такое нападение очень возможно, что показал случай при нашем отвале, да и у Нансена был случай, когда морж даже пробил каяк. Но пока мы двигались успешно и благополучно вперед. Сначала мы видели на SW на самом горизонте белую полоску, по-видимому, разреженного льда, но потом и эта полоска исчезла, и море было чисто. Кое-где плавали отдельные небольшие, сильно изъеденные водой льдинки самой причудливой формы, но думаю, что это были обломки глетчера. Часов в 11 вечера мы подошли к береговому припаю в бухте Вейпрехта и остановились на ночлег.