Советник королевы - суперагент Кремля - Попов Виктор Николаевич

В сентябре 1944 года, через год после назначения его заместителем директора Куртолдз-института и начала работы во дворце, Блант неожиданно посетил Париж. С этого визита во Францию начинается период жизни Бланта, полный новых загадок. Во всяком случае, о нем меньше всего известно, и до сих пор его деятельность в то время остается тайной за семью печатями. Сам Блант предпочитал о ней молчать.

Блант продолжал регулярно передавать донесения в Москву — как мы знаем, важные и ценные. В справке Центра зарубежной разведки России говорилось, что материалы от него поступали систематически, в том числе и в 1944-1945 годах. Но, конечно же, не Москва посылала его в Париж. Он являлся сотрудником МИ-5 в звании майора, и естественно было бы предположить, что он выполнял очередное поручение английской разведки или контрразведки, тем более что он знал многих немецких агентов и двойных агентов.

Но начальник Бланта, которым в то время был Дик Уайт, занимавший должность заместителя руководителя контрразведки ШАЕФ, на вопрос, что делал Блант в Париже, коротко сказал: «Это не по моему ведомству». Уайт отказался уточнять, какое ведомство поручало Бланту эти поездки. Видимо, это был слишком большой секрет.

Существовало и еще одно предположение. В мае 1944 года была образована специальная секция ШАЕФ под руководством известного ученого, археолога Леонарда Вулли. В секцию были приглашены многие ученые. В их задачу входило следить за наступающими союзными войсками и «наблюдать за европейским культурным наследством» (курсив мой. — В.П.), то есть смотреть, что можно из этого «наследства» прибрать к рукам. Вулли очень нуждался в помощи Бланта. Он хорошо знал его и с большим уважением отзывался о нем как о способном ученом, первоклассном знатоке немецкого языка (что для этой работы было очень важно) и самом видном историке западного искусства. Он обратился к Бланту с предложением принять участие в работе секции. Тот не возражал, но добавил: «Мало надежды, что меня отпустят». Кто отпустит? Тот, кто его посылал в Париж? Но если бы его «отпустили», то об этом знал бы заместитель начальника ШАЕФ Дик Уайт, а Блант говорил о «другом ведомстве».

Действительно, Бланта «не отпустили». Он был нужен кому-то в Лондоне, кто располагал большей властью, чем английские секретные службы. Английский историк по этому поводу замечает: «Блант в последние месяцы войны выполнял некоторые специальные поручения, причем такие деликатные, что о них не существует никаких записок». С того времени прошло 60 лет, но до сих пор об этом периоде жизни Бланта нет никаких документов. Никто из тех, кто точно знает, что Блант делал тогда, не обмолвился ни словом.

Впрочем, кое о чем английские исследователи догадываются, но об этом — в свое время.

Теперь подведем некоторые итоги сказанному.

Блант в годы войны провел колоссальную работу по заданию Центра. Она касалась самых важных и злободневных вопросов войны. От них многое зависело в ее исходе. Я уже писал, что эта работа регулярно отмечалась и высоко оценивалась Центром. Приведем лишь один пример. 1 сентября 1944 г. специальным приказом по Наркомату ему была объявлена благодарность и в первый и последний раз вручена премия. В ответ на награду Блант передал в Центр письмо, в котором, в частности, говорилось: «Я снова выражаю вам свою благодарность за вашу большую награду, которая приятна сама по себе, но помимо всех ценностей является полезной для дела. Теперь победа уже, кажется, близка, и я могу только надеяться, что и впредь буду полезным».

Разведчик всегда работает на грани риска. В годы войны, когда за особо тяжкие преступления (а шпионаж относился к этому разряду) полагалась даже смертная казнь, разведка была крайне опасной. Могут сказать, что эта деятельность Бланта шла на пользу делу разгрома фашизма — общего врага СССР, Англии и США. Да, это так. Но руководители Британии, и Черчилль в первую очередь, ни на минуту не прекращали считать коммунизм своим врагом.

Военная обстановка требовала систематического добывания и передачи информации. Она должна была доставляться быстро; запоздавшая информация, касающаяся в особенности военных действий, может оказаться бесполезной, а если она будет перехвачена по дороге, то и вредной для страны, ее получившей.

Все это делало работу Бланта очень ответственной и сверхопасной.

Глава VII. СЕКРЕТНЫЕ ПОРУЧЕНИЯ КОРОЛЯ

В конце войны Бланту было сделано очень лестное предложение занять пост хранителя (или инспектора) королевских картин Виндзорского, Букингэмского и других дворцов. Пост хранителя картин был одним из самых важных в дворцовой иерархии. И конечно, предложить его могли Бланту только с согласия монарха — Георга VI или по его прямому указанию.

Должность хранителя королевских картин была учреждена королем Гарольдом I в середине XI столетия. Король был ценителем и знатоком живописи. Тогда, конечно, картин во дворцах было значительно меньше, чем ныне. С тех пор коллекция непрерывно, а временами даже бурно пополнялась.

Существует предположение, что либо сам Блант добивался назначения на этот высокий пост, либо (и эта версия была наиболее распространена) это были происки КГБ, давшего задание Бланту внедриться в окружение короля. Однако эти версии, вероятно, не соответствуют действительности. Чтобы проверить их, я запросил Центр зарубежной разведки России относительно того, не является ли это назначение инициативой КГБ.

Блант становится советником короля

Центр, который располагает архивом всей зарубежной разведки, изучив досье Бланта, составляющее несколько томов, сообщил мне следующее: «28 апреля 1945 г. из публикации в газете «Дейли телеграф» резидентура узнала, что Блант был назначен на пост инспектора королевских картин. Он ранее ставил нас в известность, — говорилось в документе, — что его кандидатура выдвигалась на эту должность. Переход Бланта на службу при королевском дворе не был инициирован советской разведкой» (выделено мной. — В.П.). Можно ли этому сообщению доверять? К сожалению, Центр не дает исследователям своих материалов. Из такого ответа ясно, что Блант передал о сделанном ему предложении и, конечно же, его прокомментировал. Но как? Можно предполагать, что и Центр ответил на запрос Бланта. Но как, в каких выражениях? Об этом мы можем только догадываться.

В интересах советской разведки, как мне кажется, было оставить Бланта на службе в МИ-5. Тогда трудно было предположить, что после войны произойдет резкое сокращение штатов МИ-5 и что Блант попадет под него. Кроме того, даже если КГБ хотел, чтобы Блант остался в штате МИ-5, то понимал, что сделать это не в его власти. Да и самому Бланту отклонить предложение короля было очень трудно, а может быть, и невозможно. Наконец, и сам он, вероятно, был склонен его принять. Оно открывало широкие возможности для продолжения им исследовательской работы.

Любопытно отметить, что, будучи в апреле 1945 года назначен на этот пост, Блант продолжал еще в течение полугода, до конца 1945 года, оставаться в штате МИ-5. Как он мог совмещать эти две должности? А может, для тех поручений, которые Блант получил на новом посту, нужно было прикрытие контрразведывательной службы или, больше того, ее содействие? О том, что предположение имеет под собой серьезные основания, читатель узнает из дальнейшего повествования.

Я уже говорил о родственных связях Бланта с виндзорской династией и его знакомстве с королем Георгом VI. Я еще раз запросил Центр зарубежной разведки России по этому вопросу. Из ответа пресс-службы Центра (а ее сотрудники внимательно ознакомились с делом Бланта) я выяснил, что его отношения с королем обсуждались им с представителями Лубянки. В частности, эти проблемы были темой его беседы во время одной из встреч в 1950 году. Блант рассказал, что он был знаком с королем Георгом до своего назначения смотрителем картин. Видимо, это было не «шапочное» знакомство, так как, по словам Бланта, король «относился к нему хорошо». Будучи скромным человеком, Блант, однако, добавил, что «никаким особым расположением короля он не пользуется». В этом, впрочем, можно усомниться. Едва ли человеку, «который не пользуется особым расположением», были бы поручены важнейшие и доверительные задания.