Вкус «лимона» - Леонид Головня

– В освобождении из-под стражи под залог могут отказать. Ко всему прочему, в день ареста у подзащитного обнаружили в крови алкоголь.

– Он после, со мной выпил.

– Вам придется свидетельствовать. Больше пока ничего сообщить не могу.

На двери своего номера в отеле Коля увидел записку, приляпанную жевательной резинкой: «Ждем в баре. Ашот».

В окна бара били прямые лучи закатного солнца – помещение казалось заполненным туманом. Народу не было, но слышались громкие крики. Коля не сразу понял, откуда они раздавались. Оказалось, что у игрального автомата шел спор. Ашот, подвижный носатый мужик, лет под пятьдесят, с надетой задом наперед бейсболкой, спорил с барменом и официантом. Пожилой мужчина в сером помятом костюме и белой рубашке с галстуком кидал в автомат деньги.

– Слышишь, – крикнул Ашот, – уже премия!

Железное чрево машин выдавало марш.

Ашот повернул лицо к Мавроди, с которым ранее никогда не встречался, и посмотрел на него горящими глазами.

– Наконец-то, дорогой! У тебя деньги с собой? – спросил он, даже не представившись.

Этот вопрос Коле не понравился.

– Есть немного, – ответил он настороженно.

– Давай сюда! Спор не на жизнь, а на смерть!

Пришлось доставать бумажник. Ашот вытащил из него две купюры по десять долларов, протянул бармену.

– Так. Это – разменяй. Это – на спор.

Бармен пошел к стойке за мелочью.

– Мистер Давид Дэвис, – представил Ашот мужчину, стоящему к Коле спиной. – Суперадвокат!

Тот вывернул недовольное лицо. Пока он жал руку и произносил: «Очень приятно!», бармен вернулся. Ашот накидал в автомат денег. Ударил по кнопкам и проиграл. Бармен торжественно убрал вторую купюру в карман.

– Темп сбили! – возмущался проигравший. – Машина любит, когда ее насилуют. Оперативность – всегда преимущество!

Они отошли к столику.

– Ай, Гиви, Гиви! – хлопнул Ашот себя по бедру. – Зачем надо горячиться! Какой несдержанный! В Тбилиси все бы прошло. Здесь – Америка, надо же соображать. – Он на минуту задумался и вновь встрепенулся. – Коля, штатный адвокат – всегда лодырь. Он не будет ничем заниматься. Мы видели его сегодня. За что им деньги платят?! По мнению Давида, надо срочно действовать. Оперативность – всегда преимущество, – повторил он любимый лозунг. – Давид, скажи.

Адвокат заговорил вяло и тихо:

– Первое – надо уговорить кубинца забрать заявление. Любым возможным способом. С ним придется встретиться в частном порядке. Вот адрес. В частном порядке, Николай! Ты понял.

– Ей выгодно засадить Гиви в тюрьму, – сказал Коля, убирая листок с адресом в карман. – Провернуть дела, пока он отсутствует.

– Беда в том, – пустился в объяснения Ашот, – что Гиви не может доказать ни то, что он вкладывал деньги, ни то, откуда у него деньги. А если всплывет дело с круизом, суд может вынести дополнительное определение.

Коля перепугался не на шутку.

– Я говорил с Мигелем, – сказал Давид. – Поезжай к кубинцу прямо с утра. Мы останемся добиваться свидания.

Официант принес счет. Давид протянул банковскую карточку.

Утром Коля почесал в затылке, сел за руль и поехал разыскивать кубинца. Преодолев полуторачасовое расстояние по адресу, данному адвокатом, он попал в бедный район испаноязычной общины. Дом, который значился по адресу, представлял из себя то, что на языке риэлторского бизнеса называется «дуплекс» – многоквартирное двухэтажное строение, сдаваемое владельцем в аренду нескольким семьям. Белье, висящее во дворе, красочно оповещало о наличии в доме большого количества детей.

Открыла сдобная, как калорийная булочка, мулатка и заговорила одними существительными:

– Муж – работа, вечер.

Она захлопнула дверь, не интересуясь, кто и зачем пришел.

Коля потоптался на месте. Вокруг были дети. Он поманил паренька с велосипедом.

– Где тут мол (торговый центр)?

Парень английский не понял. Сел на велосипед и тут же уехал.

– Автобус? Автобус, где «стоп» (остановка)? – обратился Коля к детской компании.

Они дружно показали вдоль улицы. Коля поехал в указанном направлении. По пути обнаружилась харчевня. Из вентиляции валил дым, наполняющий воздух аппетитным запахом жареного.

Коля вошел, сел за столик и взял меню. Обнаружив в нем свинину по-испански, уникальное по сочности блюдо, он наелся до отвала и продремал за рулем под пальмой остаток дня.

Кубинский атлет встретил его недоверчивым взглядом из-под скошенного лба без бровей, но в дом пригласил. На провалившемся диване девочка и два мальчика четырех-пяти лет прыгали, визжали и орали. Они устроили беготню вокруг стола, за которым начались переговоры. В жутком гаме Коля, используя жесты, предметы и короткие выражения, пытался объяснить хозяину:

– Гиви согласен возвращать деньги. Его компаньон, женщина, – нет. Но Гиви в тюрьме… Я верну.

Вдруг жена вступила в разговор. Супруги так активно и темпераментно заспорили, что у Коли зачесалось в ухе. Все его попытки вновь включиться в разговор отвергались: пара оборачивалась к Коле с приказом: «Эспера!» (Подожди!). Дети визжали. Супруги переходили на все более высокие ноты. Коля понял только одно – в семье конфликт.

Спор оборвался внезапно. Кубинец махнул на жену рукой и, обернувшись к Коле, зло произнес:

– Деньги – назад. Мой заявление – назад.

Коля вздохнул с облегчением:

– Одно дело, по крайней мере, прояснилось.

– Что? – не понял кубинец.

– Договорились, – ответил Коля.

– Гиви перевели в тюрьму, – сказал Давид. – Свидания разрешили.

Втроем они расположились обедать на открытой площадке прибрежного ресторана.

– Есть информация на сладенькое, – продолжил Давид и посмотрел на обоих.

Коля впервые увидел мистера Дэвиса таким оживленным.

– Говори наконец! – Ашот швырнул салфетку на стол в артистическом гневе. – Как плохое, так тут же выкладывает, а как хорошее – всю душу вымотает. Что?

Давид аккуратно срезал ножиком тоненькую шкурку с киви.

– Какая информация? – И Коле стало невтерпеж узнать про «сладенькое».

– Я смотрю, – начал Давид издалека, – истца домой отпустили. С переломом-то кости!

– Что, нет перелома? – обрадовался Ашот.

– Подожди. Заключение врача о переломе есть. Я – в госпиталь, запросить второе мнение специалиста по костно-лицевому профилю. Оказывается, как спала опухоль, был повторный рентген. Выяснилось, что перелома нет. А второго заключения никто не удосужился к делу подшить. Как первый врач писанул, так и оставили.

Ашот даже в ладоши захлопал.

– Считай, Коля, Гиви спасен от пожизненных выплат. Она могла потом в госпиталь, как на работу, ходить каждый месяц. Болит, мол, и болит. Давид, ты второе заключение полиции передал?

– Нет, Ашот. Такое сладенькое – для присяжных, для процесса. Оно спекуляцией болезнью попахивает, сокрытием факта. Я встречался с ее адвокатом, проверил. Он уверен, что все у них в порядке.

– Тома взяла адвоката? – удивился Коля.

– Да, и очень дорогого. Он в миг найдет, как любой факт с ног на голову перевернуть, если есть время, конечно. Но команда истца больше занята инцидентом с кубинцем в офисе. Нам бы надо с «больной» поиграть. Поговорите с ней, Николай, в частном порядке. Вдруг она пойдет на попятную. Мой подопечный согласен кое-какие спорные вопросы обсудить. Мне не удается встретиться. Грубая леди.

Ашот картинно подхватил бокал красного вина, который наполнил официант.

– Ну, за Гиви, за благополучное вызволение!

Все трое выпили. Давид со смаком зажевал ломтиком киви.

– Махнем сегодня в казино, Коля? – с энтузиазмом предложил Ашот.

Давид перестал жевать. Энтузиазм на лице Ашота испарился.

– Ты что жене обещал? – угрожающе произнес Давид.

– Заложишь меня?

– При чем тут я? По карточке определит. Ты сколько в автомат насовал?

– В автомат наличность совали. Все шито-крыто! Вот, Коля, никогда не женись на американке. Богат ты будешь. Акции будут, фонды, недвижимость – миллионы у меня есть, но… это когда я помру или калекой окажусь. А так – карман всегда пустой. Все под отчетом.

– При чем здесь американка! – махнул рукой Давид. – У меня – еврейка, а то же самое.

Коля позвонил Томе.

– Кто это? – спросила она. – А, ты…

– Послушай, Тамара…

– Не о чем мне с тобой говорить!

Последовал щелчок на линии, за ним короткие гудки.

– Вот гадина! – Коля опустил трубку, подумал и скрепя сердце сел за руль.

Дверь Коле открыли, но за порог приглашать не собирались. Тома маячила в дверях, подбоченившись. Поверх шеи демонстративно белела госпитальная повязка.

– Чего тебе?

Коля решил схитрить и подольститься.

– Ты – добрая женщина, и Гиви у тебя – добрый. Как хорошо вы жили! Несправедливо, Тамара.

«Гадина» была начеку.

– Несправедливо! Вы сколько на круизе заработали?! А я? Я должна деньги возвращать?