Времяточец: Исход - Терренс Дикс

– В Германии?

– Нет, в Англии.

– Это даже лучше, Фюреру очень нравятся англичане. Это же ещё одна арийская раса. И в Берлине такого рода должность определённо не окажется неоплачиваемой. Человек, занимающий такой пост, мог бы сослужить Рейху большую службу... и себе тоже. Он мог бы получать почти всё, что захочет.

– В самом деле? – спросил Доктор. – К счастью, мои потребности очень скромны.

– У всех есть свои желания, Доктор, – весело сказал Геринг. – Приезжайте как-нибудь ко мне в Каринхалль. Вы любите охоту?

***

При первой же удобной возможности Доктор пожаловался на усталость, и его с Эйс провели в роскошный номер с двумя кроватями, исключительно современный, не смотря на возраст отеля.

– Когда Фюрер приезжает в Нюрнберг, он всегда останавливается у нас, в «Дойчер Хоф», – гордо сказала горничная. – Разумеется, нам пришлось тут всё перестроить, чтоб удовлетворить его требования.

Когда они остались одни, Эйс посмотрела на Доктора:

– Нам снова нужно идти в ванную?

Доктор покачал головой:

– Я захватил из ТАРДИС вот что, – он вынул из кармана старые карманные часы, открыл их крышку, под которой были сложные электронные схемы и маленький мигающий голубой огонёк, затем закрыл их и снова спрятал. – Высокочастотный звуковой импульс. Больше им меня не поймать – теперь меня не подслушаешь!

Эйс зевнула:

– Молодец, Профессор. Ты сегодня произвёл фурор.

– Лишь потому, что меня обнял Гитлер, – скривившись, сказал Доктор. – Все пытались сблизиться со мной, добиться внимания любимчика Фюрера. Геринг, похоже, предлагал мне что-то вроде работы, – он нахмурился. – Интересно, что он затеял. Ты знаешь, у меня сложилось впечатление, что он сильно переживал. Переживал о Гитлере.

Эйс задумчиво на него посмотрела.

– А ведь тебе нравится, Профессор? – неожиданно сказала она. – Всё это враньё, уловки, хитрости. Ты даже удовольствие получаешь.

Доктор криво усмехнулся.

– Пожалуй, в чём-то ты права. Не забывай, что я вырос в таком сложном, неискреннем, испорченном обществе, что эти политики для меня как детский сад.

– Что, ты? Повелитель времени? Я-то думала, что у вас там всё очень чинно и благородно.

Доктор покачал головой:

– Что касается низких подлостей и измен, нацисты и рядом не стояли с галлифрейскими повелителями времени, – он растянулся в кресле, сложив руки за головой. – В целом, сегодня был довольно успешный вечер. Пока я у Фюрера в фаворе, я буду в центре событий, и смогу хорошо осмотреться.

– И что ты будешь искать?

– Для начала того, кто контролирует Фюрера.

– Подозреваемые уже есть?

– Я сегодня познакомился с неким Кригслитером. Это мужчина, которого мы видели на сцене.

– Я видела, что ты с ним разговаривал. Он так странно выглядит.

– Да уж, – сказал Доктор. – Странно... и он мне странно знаком.

***

Когда приём подходил к концу, Гиммлер отвёл Геринга в сторону.

Чего это малышу Гейни нужно? – подумал Геринг. Он глотнул шампанское. Гиммлер, как всегда пивший апельсиновый сок, осудительно посмотрел на него.

– Этот Доктор, – начал он. – Что ты о нём думаешь?

– Я ещё не определился. А ты что скажешь?

– Странно, – сказал Гиммлер. – Это очень странно, что кто-то может быть так близок к Гитлеру, и я ничего о нём не знаю.

– Мне он понравился, – сказал Геринг. – Довольно устрашающий тип, хотя это и не броско. Смотреть вроде бы как не на что, но... внешность – это ведь ещё не всё, правда, Генрих?

К радости Геринга, Гиммлер рассердился и покраснел. Он прекрасно осознавал контраст между своей близорукой фигурой с брюшком и светловолосыми молодыми великанами на плакатах, агитирующих за вступление в СС.

– Сейчас меня не радует вхождение в круг общения Гитлера новых людей, – многозначительно сказал Гиммлер. – Пока эта проблема не решена...

Геринг кивнул:

– Ты же понимаешь, мы не сможем скрывать это вечно. Представь себе, что будет, если это случится на публике, когда он произносит речь?

– По словам доктора Кригслитера, Фюрер уязвимее всего после выступлений, когда он утомлён, и его чувство самосохранения понижается.

– Но ведь приступы случаются всё чаще?

– Доктор Кригслитер уверен, что их можно контролировать, возможно, при помощи гипноза, если только Фюрер согласится.

– Не согласится, – уверенно сказал Геринг. – Ты очень высокого мнения об этом Кригслитере, не так ли?

– Доктор Кригслитер – человек исключительного ума. Работа его Бюро Арийских Исследований исключительно важна для СС и Рейха.

Геринг засмеялся:

– Пора тебе уже понять, что СС – это частная армия наёмных убийц, а не мистический орден или солдаты-монахи. Я слышал о том, чем вы там, в замке, занимаетесь. Тайные алтари, часовни СС...

– Национал-Социализм это дух, а не только плоть, – сердито сказал Гиммлер.

– Знаешь что, Генрих, занимайся духом, а я буду заниматься плотью! – большой живот Геринга затрясся от хохота. – А что будем делать с этим загадочным Доктором?

Гиммлер пожал плечами:

– Если Фюрер решил с ним дружить, мы мало что можем сделать. Кроме как следить за ним, разумеется.

– Разумеется, – насмешливо сказал Геринг. – Но ты ведь за всеми следишь, не так ли, Генрих?

Гиммлер сердито на него посмотрел, но не ответил.

Геринг мысленно улыбнулся иронии этой ситуации. Они ненавидели и боялись друг друга, они соперничали друг с другом за положение в Рейхе и за расположение Фюрера. Однако в данный момент они были союзниками.

Они оба понимали, что продолжительный успех Рейха, их карьеры, даже их жизни зависели от одного человека – Адольфа Гитлера.

От Фюрера.

А Фюрер сходил с ума.

3. ОДЕРЖИМЫЙ

Позже, той же ночью, невысокий коренастый мужчина с толстой шеей спешил по коридорам гостиницы «Дойчер Хоф». Остановившись напротив одной из дверей, он тихо постучал:

– Герр Доктор?

Ему ответили:

– Войдите!

Поскольку было три часа ночи, посетитель удивился, обнаружив, что Доктор одет и не спит. Он сидел в кресле, в кругу света, отбрасываемого высоким торшером.

– Да?

– Простите, что потревожил вас так поздно, герр Доктор. Меня зовут Борман, Мартин Борман. Я имею честь быть секретарём Фюрера.

Доктор кивнул, но ничего не сказал.

– Фюрер... – начал Борман.

– Хочет меня видеть, – закончил Доктор. – Как видите, я уже готов и жду.

Мартин Борман посмотрел на Доктора с благоговением. Откуда он мог знать?

– Пройдёмте за мной, герр Доктор.

Борман провёл Доктора по тихим коридорам, затем в дверь, охраняемую эсэсовцами, а затем в большую слабо освещённую комнату. В комнате основным предметом мебели был огромный стол, на котором горела единственная настольная лампа. За столом сидел Адольф Гитлер и быстрым нервным росчерком одну за другой подписывал бумаги.