Американская свобода - Александр Бахметьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сидя в сортировочной камере, есть приходилось закованным в наручники, так как процедура нашего оформления, еще не началась, и соответственно пришлось ждать. Самое трудное, конечно, было сходить по маленькой нужде, когда на тебе надеты браслеты, и руки зафиксированы на уровне выше живота, но со временем и к этому привык. Нами занялись только спустя час ожидания. Из одной комнаты переводили в другую, таким образом их сменилось штук пять. В каждой из них была отдельная процедура: заполнение документов, фотографии, осмотр доктора. В самом последнем месте, из уличной одежды переодели в оранжевую робу и оранжевые тапочки. После очередного оголения с раздвиганием ягодиц, на этом, все было закончено. Нам выдали простыни, плед, зубную щетку, мыло, полотенце, а также сменную робу. Далее, на лифте нас подняли на девятнадцатый этаж, и высадили около входа. Охранник открыл двери в тюремное помещение, и тут стало ясно, куда я попал.
Из-за того, что пространство было небольшое, а людей огромное количество, стоял гул от их криков, ржания и разговоров. В помещении не было окон, единственное, что освещало, так это была большая лампа на потолке. Чернокожих было примерно половина, а остальные испанцы. Не зная куда идти, я продолжал стоять около входа, пока один черный, не махнул мне рукой и позвал к себе. Я заселился к нему, в двухместную камеру, на верхнюю полку. Буквально через пару минут, стали заходить какие-то люди, чтобы познакомиться и узнать обо мне побольше данных. Я объяснил, что плохо разговариваю на английском. Тогда ко мне подошел один парень, и стал говорить на ломанном русском языке. Им оказался болгарин Жора, ему было двадцать семь лет. В тюрьме, на тот момент, он находился уже около года. Без его помощи, в то трудное время, я вряд ли бы справился, за что был очень ему благодарен. Он принес мне хорошее мыло, налил в банку своего шампуня, и дал несколько пачек лапши быстрого приготовления. Поговорить особо, в тот день, мы с ним не успели, так как время уже было одиннадцать часов вечера, и нас закрывали по камерам. Зато мы долго болтали с моим соседом черным.
В тюрьме он сидит уже не первый раз, поэтому чувствует себя здесь как дома. В камере на удивление очень чисто, все выглядит цивильно. Унитаз и раковина просто блестят. А после каждого раза, когда он выпускает газы, то есть пукает, сначала извиняется, а потом прыскает каким-то спреем из маленького тюбика. Услышать такие слова вежливости, от человека, который находясь до тюрьмы, на улице, бегал с пистолетом и продавал наркотики, было очень непривычно. Мне очень повезло, что я попал в камеру именно к нему, так как из всех чернокожих, находившихся там, он был самый адекватный и спокойный. По имени я его не называл, а обращался просто celly (англ., образовано от слова cellmate – сокамерник), и он меня соответственно также. Все тюремные тонкости, постигались благодаря ему. При пользовании туалетом, рычаг для смывания, должен был непрерывно нажиматься, чтобы в камере не оставалось запаха. Во время чистки зубов, сплевывать необходимо в унитаз, так как в раковине моется посуда и стираются вещи. За несоблюдение таких элементарных вещей, в state тюрьме, обычно следует удар в челюсть. Таким образом его учили в ''первой ходке'', а он мне передавал эти знания.
Кровать заправляется тоже очень хитрым способом, чтобы не было ни единой складки, так как во время утренней проверки сержантом, можно получить выговор из-за этого. Когда идет count (англ., пересчет), необходимо встать с кровати, и подойти к окошку двери, чтобы быть в прямом обзоре офицера, совершающего обход. Во время сна, ночью, нельзя закрывать лицо и руки одеялом, так как ночной охранник, если увидит это, то будет светить фонарем до пробуждения. С утра нужно просыпаться рано, чтобы забрать утренний tray (англ., поднос), так как время ограничено, и кто не успевает это сделать, остается голодным. Выстраивается вторая линия, и подносы опоздавших, раздаются как добавка. Оранжевую робу обязательно носить каждый день. Другую одежду, можно носить только в выходные. В тюремном магазине, можно заказывать штаны, шорты, кроссовки, футболки, а также нижнее белье. Стирка происходит следующим образом: в мешок, напоминающий по своему виду авоську, кладется вся грязная одежда, далее он завязывается узлом, и маркируется именем владельца. Когда охранник привозит большую повозку, все сбрасывают туда свои вещи. Стирают в огромном чане, куда вываливают мешки всех 50 человек, находящихся в одном тюремном блоке. Не знаю, что они добавляют туда при стирке, но запах на вещах остается ужасный, так как в мешке очень мало места, и ничего не простирывается. Сушка происходит по такому же принципу, поэтому вещи высыхают, только когда одеваешь их на себя. Альтернативы этому нет, так как если стирать в раковине, то только носки и трусы, а огромную робу, в камере высушить невозможно. На каждом этаже есть душевые камеры, размером 1x1 метр. Там существует единственная кнопка для включения, после этого, вода распыляется по всей кабине. Регулировать воду невозможно, идет только горячая, и впоследствии превращается в кипяток, поэтому необходимо ограничиваться не более 5 минами, при нахождении внутри. Каждые 10 секунд, нужно нажимать кнопку включения воды заново, сделано это скорее всего для экономии. Ну и самое главное, как говорится, мыло в душе не ронять, так как все кабинки находятся рядом, и не у всех есть занавески.
В Америке существует 2 типа тюрем: State (тюрьма штата), и Federal (федеральная тюрьма). Основное различие между ними, по классификации совершенного преступления. State тюрьма, это мелкие грабежи, драки, все то, что происходит внутри штата, и не имеет большой
