Потусторонним вход воспрещен! - Наталья Александрова

Рахим уже разворачивал машину. Задние дверцы фургона были широко распахнуты, Митрич вскочил первым, протянул руку и помог Виктору вскарабкаться в кузов. Бугор ловко запрыгнул в фургон на ходу и захлопнул за собой двери.

Рахим вывернул руль, сделав крутой разворот, и погнал фургон обратно к шоссе.

Судя по слаженности, с которой действовала бригада грузчиков, им уже не раз приходилось попадать в такую ситуацию.

Виктор виновато молчал.

Первым заговорил Митрич.

– В один, говоришь, детский сад ходили? – протянул он, рассматривая Виктора, как будто только сейчас его увидел. – Видать, ты у него в том саду любимую игрушку сломал. Или муху в молоко бросил. Потому что больно твой дружок на тебя сердит!

– И мебель он у нас точняк не купит! – присовокупил практичный Бугор.

– Извините, мужики… – покаянно проговорил Виктор. – Я никак не думал, что так все обернется! И спасибо, что выручили, не бросили в передряге…

– Да ладно, – отмахнулся Митрич. – В жизни всякое бывает, а у богатых – у них, само собой, свои причуды. Так что не бери в голову. А насчет того, чтобы бросать своих, – у нас такого отродясь не бывало. Но вот насчет чего другого…

– Чего? – переспросил Виктор.

– Думаю, что не вольешься ты в наш дружный коллектив. Больно, парень, много от тебя неприятностей. Так что уж не обессудь – довезем тебя до дороги, где автобусы до города ходят, и высадим. Ты уж дальше как-нибудь сам… а мы вот к его шурину поедем. – Митрич кивнул на Серого. – Он, конечно, немного заплатит, но на выпивку нам хватит, а жадность, как говорится, фраера сгубила! Рахим, тормозни около остановки автобусной! Знаешь, где тут остановка?

– Знаешь, знаешь! – донеслось из кабины. – Рахим тут каждый дерево знаешь!

– Что, неужто в каждое дерево по пьяному делу впилиться успел? – хмыкнул Митрич. Водитель не счел нужным отвечать на такую гнусную клевету.

Через двадцать минут фургон остановился на шоссе возле бетонной коробки автобусной остановки. Виктор спрыгнул на асфальт, простился с грузчиками и остался дожидаться автобуса в компании сутулой тщедушной старушки с огромной корзиной рыжиков.

Старушка смерила его неодобрительным взглядом и проворчала что-то насчет того, что на дворе стоит самая грибная пора, а некоторые до того обленились, что корзинку из дома не прихватят.

Виктор не принял этот укор на свой счет и осведомился у старушки, скоро ли будет автобус.

– Скоро, скоро! – отозвалась та. – Который в час, тот, наверное, не придет, он тещу в больницу повез, в Выборг, а вот который в четыре, тот точно должен прийти, так что не сомневайся, скоро уедем! К вечеру дома непременно будем!

Виктор взглянул на часы.

Было только без четверти час, так что, если верить старухе, ждать автобуса придется больше трех часов. Он пригорюнился и стал прикидывать, нет ли другого способа добраться до города, но как раз в это время послышался шум мотора, и из-за поворота появился рейсовый автобус.

– Что ж ты, бабушка, людей пугаешь? – проговорил Виктор.

– Видно, поправилась его теща! – отозвалась старуха, подтягивая поближе свою корзину.

– Давай, бабушка, я тебе помогу! – предложил Виктор и взялся за ручку корзины.

– Ишь, какой шустрый! – недоверчиво проговорила та и спрятала корзину за спину. – Я тебя знать не знаю! Мало ли ты – жулик какой? Об прошлом годе собирала бруснику на Горелой поляне, цельный бидончик набрала, литров на восемь, и поставила на пенечек, передохнуть. А тут выходят двое из лесу, тоже навроде тебя, городские. Один начал разговоры разговаривать, отвлекать меня, а другой уж за бидончик мой схватился и хотел деру дать. Ну, хорошо у меня клюка была крепкая, я так по спине оприходовала обоих – как зайцы припустили!

– Ну, как знаешь, – отозвался Виктор. – Было бы предложено…

Автобус подкатил к остановке, двери распахнулись, и он, пропустив старуху, влез в теплое нутро пригородного автобуса.

В наше сложное время люди очень разобщены, отделены друг от друга стеной взаимного отчуждения, каждый живет собственными проблемами и переживаниями и интерес к собственной персоне воспринимает с подозрением. Человека излишне открытого и общительного вполне могут принять за жулика, который пытается втереться в доверие к случайному знакомому, чтобы затем его обобрать. Зачастую так и оказывается: самые обаятельные, самые приветливые люди – это, как правило, профессиональные мошенники.

Из этого общего правила есть только несколько исключений.

Люди делаются чрезвычайно общительными и разговорчивыми в очереди к врачу, в собес или в другие официальные учреждения, а также в переполненной пригородной электричке или в автобусе.

Причем, если в очереди к врачу люди заводят разговоры в основном о своих и чужих болезнях, о способах их лечения и о бесполезности лекарств, если в очереди в собес – о способах начисления пенсий и о том, как на такую пенсию можно прожить, то в электричке или автобусе говорят о чем угодно: и о болезнях, и о пенсиях, и о ценах, и о способах заготовки грибов и ягод, и о кулинарных рецептах, и о погоде, и о телевизионной программе, и уж заодно о неуклонно падающей морали… в общем, обо всех проблемах, живо интересующих путешествующее население.

Так и теперь, стоило Виктору подсадить старуху с грибами и самому втиснуться в набитый пригородный автобус, как тут же завязалась оживленная беседа.

– Бабка, где ж ты столько рыжиков-то набрала? – осведомился рослый седой мужчина в брезентовой куртке и кирзовых сапогах.

– Так тебе и скажи! – кокетливо отозвалась старуха, поудобнее перехватив корзину. – У каждого, мил человек, свои места! Я вот, к примеру, свои места никому не показываю…

– Вот и Верка, невестка моя, – вступила в разговор немолодая женщина в сером платке. – Наберет каждый раз полное ведро, а где брала – ни за что не скажет!

– Грибы вообще есть нельзя, – авторитетно сообщила дама в коротком сером пальто, с темно-рыжей прической типа «хала административная». – Грибы все радиоактивные отходы собирают. И прочие загрязнения из окружающей среды.

– Не, насчет загрязнения – это ты зря, – отозвалась старуха с корзиной. – Я грибки чистенько беру, один к одному, не сумлевайся. А сама-то я их не ем, я их вообще не люблю. Это я на продажу… встану возле вокзала – в полчаса все разберут!

– Спекулянтка! – мрачно проговорила угрюмая женщина с огромным рюкзаком.

– Сама спекулянтка! – огрызнулась старуха. – Ты попробуй-ка, походи по лесу, набери грибков, да довези их, да постой возле вокзала… ишь ты – спекулянткой она обзывается! А у самой-то, к примеру, что в рюкзаке? А? Молчишь?

– А я так думаю, – снова заговорила женщина в платке. – Думаю, что гуляет она!

– Кто?! – удивленно переспросил седой мужчина.

– Да Верка, невестка моя! Точно она с Павлом Васильичем гуляет, который из конторы! А Шурка мой, дурак, не замечает… невдомек ему, олуху!

– У нашего директора тоже жена гуляла, – оживилась дама с «халой». – Так он детектива частного нанял…

– Кого?! – удивленно проговорила тетка в платке. – Это который книжки сочиняет?

– Да нет, – «хала» недовольно поморщилась. – Детектив – это сыщик, из фирмы специальной… из агентства, который за деньги следит за женами или там за мужьями, которые налево гуляют… ну, вот этот детектив за женой нашего директора проследил, и все ему как есть показал – правда, оказалось, гуляла она с одним… из районной администрации… так директор и сделать ничего не смог – с администрацией ссориться не будешь!

– Вот стерва-то! – охнула тетка в платке. – Гуляла, значит? Мало ей законного мужа?! Вот и Верка моя… Так ты говоришь – этот датактив за деньги следит?

– За деньги, и за большие!

– Денег-то жалко! – пригорюнилась тетка. – Я уж как-нибудь сама послежу! А как эта фирма называется, которая следит?

– «Вещдок», – ответила «хала».

«Вещдок»!

Виктор вспомнил конверт с фотографиями, который Надежда Николаевна нашла сегодня утром у него в кабинете. На конверте значилось название этого самого детективного агентства «Вещдок». А на снимках была Алиса с каким-то мужчиной. Конверт этот подбросили ему в стол для того, чтобы полиция не усомнилась, что именно он убил Алису. Ревновал, подозревал в измене, обратился в детективное агентство, те нашли доказательства – и вот вам, пожалуйста, – мотив! И на данный момент это – единственная зацепка, единственная ниточка, которая ведет к тому, кто убил в поезде Алису… И только найдя этого человека, Виктор может снять с себя самого обвинение в этом убийстве. Значит, ему прямой путь в это детективное агентство…

Тем временем автобус уже ехал по пригородам. За окнами мелькали здания складов, ангаров и автоцентров, ремонтных мастерских и станций техобслуживания. Наконец, потянулись мрачные многоэтажные заводские корпуса, и маршрут завершился возле автобусного вокзала на Обводном канале.