Верь, люби, живи! (сборник) - Доктор Нонна

Влад привез жену рано утром, так как не мог дождаться, когда его ангелочек снова будет рядом с ним и дочерью. Безразличная женщина вошла в квартиру и растерянно остановилась – маленькая дочка исподлобья смотрела на нее и пряталась за юбку Насти.

– Линочка, не расстраивайся, она просто отвыкла от тебя за месяц, – жена генерала, как могла, успокаивала родственницу. – Мы же не возили девочку к тебе, нечего ребенку делать в больнице.

Лина безучастно кивнула и посмотрела на Влада – она не знала, что делать дальше. Ей очень хотелось поскорей лечь в кровать, отвернуться к стене и спрятаться от мира, в котором нет ее Пети, нет счастья и любви. Тут из комнаты появилась мадам Лотта.

– Деточка моя, какая ты худая стала! – запричитала старуха. – На несколько месяцев тебя оставила, и ты себя до такого довела!

– Мадам Лотта. – Лина всплеснула руками, и слабая улыбка осветила ее лицо. Мадам Лотта была той ниточкой, которая соединяла ее с городом, где она узнала счастье. – Я так рада вас видеть!

– Не могу сказать того же, милая моя. – Лотта обнимала женщину. – На тебя смотреть страшно! Буду тебя откармливать, дорогая моя.

Мадам Лотта хотела сказать что-то еще, но потом осеклась – она посмотрела на Влада, который старался окружить заботой свою жену и следовал за ней по пятам. «Ладно, – подумала женщина, – потом скажу, время еще будет». Время наступило только через пару недель: все это время Лина не выходила из спальни и отказывалась общаться со всеми, включая доченьку. Ни Влад, ни Настя, ни Николай Александрович не знали, что делать и как помочь бедной девушке. Никольский-младший иногда вспоминал о просьбе-мольбе жены об Израиле, но начать этот разговор с отцом не мог, да и сам, в общем-то, был не готов покидать родную страну. «Может, она забудет об этом странном желании? – думал он, глядя на спящую Лину. – Ну а если ей будет хуже, тогда на самом деле придется ее увозить отсюда – ее жизнь дороже всего остального». Мадам Лотта иногда заходила в спальню молодых и звала девушку, желая рассказать ей то, о чем молчит уже несколько дней, но хозяйка комнаты не откликалась и головы не поворачивала.

В то утро Лина впервые вышла на кухню, придерживая ручками-прутиками тонкий халатик. Настя мыла посуду, а мадам Лотта занималась с двумя детьми.

– Доброе утро, – слабым голосом произнесла Лина.

– Линочка, девочка моя, ты встала? – Мадам Лотта поняла, что сейчас самое удачное время, чтобы поговорить с девушкой.

– Я бы попила, – откашлялась больная. – Губы пересохли.

– Я тебе сейчас налью водички, – засуетилась Настя.

– Настенька, я налью. – Мадам Лотта никак не могла позволить генеральской жене помешать ей в этот, возможно, единственный удачный момент. – Ты лучше сходи умой Мишеньку, он весь перепачкался.

Настя зло посмотрела на старуху, но ослушаться не посмела – подхватив сына на руки, она вышла из кухни. Мадам Лотта налила воды Лине, взяла за ручку Раду и сказала:

– Рыбонька, ты попей пока водички, а я сейчас вернусь, у меня кое-что для тебя есть.

Через минуту пожилая женщина с ребенком вернулась, неся в руке белый конверт.

– Это принес врач из районной поликлиники и просил передать тебе. – Лотта протянула письмо. – Я сначала хотела Владу отдать, чтобы он тебе передал, но потом вспомнила: мужчина сказал передать тебе его тайно. Читай!

Лина дрожащими пальцами разорвала бумажный пакет и достала тоненький листочек, исписанный незнакомым почерком.

«Любимая моя принцесса, – голос Пети звучал в ее голове, – как ты там без меня? Прости за то, что так долго не давал знать о себе. Я помню, что обещал встретить Новый год вместе, но не сдержал слова. У меня были на то причины, но я не хочу себя оправдывать – твои слезы не должны были пролиться из-за меня. Здесь, в Израиле, все граждане должны служить, естественно, это коснулось и меня – я поступил на службу в израильскую армию и почти сразу попал на войну. Через месяц я уже был в больнице – осколочное ранение в живот. Ничего, все обошлось, но проваляться там пришлось очень и очень долго. Не было и дня, чтобы я не вспоминал тебя, любовь моя. Я очень скучаю и жду тебя на Святой Земле. С Ларисой мы развелись, как только это стало возможным, она живет своей жизнью, но позволяет мне видеться с сыном. Как только моя служба закончится, я начну искать нам с тобой дом. Напиши мне адрес, на который присылать тебе вызов. Умоляю, не разводись с Владом, пока вы не приедете сюда – могут возникнуть сложности. Жду от тебя письма. Люблю. Целую. Верю, что скоро увидимся. Навсегда твой Петя».

Слезы облегчения покатились по щекам Лины – с ними выходили страх, боль, отчаяние, стыд. Она чувствовала, как камень падает с ее души, как внутреннее ощущение легкости и свободы снова наполняет ее сердце. Маленькая Рада протянула к маме ручки, и женщина засмеялась – она схватила свою крошку и прижала к себе, покачнувшись от слабости.

– Лина, сядь сейчас же! – скомандовала мадам Лотта. – Ты ее не удержишь!

– Удержу, – хохотала в голос счастливая мать. – Я теперь всех удержу и все выдержу. Спасибо вам, мадам Лотта!

Настя заглянула на кухню и уставилась на хохочущую родственницу – та прижимала к груди дочь и какой-то листок бумаги, на полу валялся рваный конверт. «Ничего не понимаю, – пробормотала хозяйка квартиры. – Как в сумасшедшем доме живу».

С этого момента Лина пошла на поправку. Она хорошо ела, много времени проводила с дочерью и мадам Лоттой, часто общалась с Настей и старалась помочь ей по хозяйству.

– Ты такая счастливая, – как-то вечером, когда обе матери уложили детей спать и сидели на кухне за чашкой чая, сказала Настя.

– Счастливая? – Лина удивилась. «Откуда она знает про Петю?» – мелькнула тревожная мысль.

– Да, – продолжила девушка. – У тебя такой молодой и красивый муж. И он так любит тебя, так заботится.

– У тебя тоже очень хороший муж, – возразила Лина. – Да, он старше, но он надежный и тоже любит тебя.

– Он уже старый. – Настя скривила лицо.

– Зачем же ты замуж за него выходила? Он же уже тогда был не молод. Ты должна была понимать, что рано или поздно он станет стариком, когда ты еще будешь в самом расцвете лет.

– Он мне нравился, Лина, – девушке хотелось открыть душу. – Он богатый, с квартирой, галантный, непьющий.

– Да разве из-за этого замуж выходят? – Лина помнила свою свадьбу и эмоции, которые она испытывала к Владу. Это была любовь. «Да, наверное, мои чувства были детскими, – размышляла она. – Наверное, они были неумелыми, первыми, робкими, но они были, эти чувства. Я любила Влада и была с ним счастлива. Просто на тот момент я еще не знала, что бывает совсем другая любовь. Тогда я думала, что любовь – это когда тебе хорошо с человеком, а теперь понимаю, что любовь – это когда невыносимо плохо без него».