Прикладное лоховедение - Егор Белогородский

Примечательно, что означенная опасность актуальна даже для тех лохов, которые в лохоборье типа не играют. Это примерно как поскользнуться на банановой кожуре и упасть. Ни с кем не дрался, а всё равно очень больно — вплоть до переломов. Или как подорваться на противопехотной мине. Что, ты не комбатант и в боях не участвуешь?! А кого это волнует? В любой войне есть жертвы среди мирного населения.

Так что лохам есть чего бояться, да. Это их фундаментальный страх — страх облошиться. Обналичиться. С одной стороны, лох надеется и даже верит, что никакого лоховства в нём на самом деле нет. С другой стороны трепещет, что это лоховство в нём всё-таки обнаружат. Трепещет так, как будто не сомневается, что оно в нём всё же есть. Как обмирает вор от перспективы, что его сейчас поймают с поличным. Но вор про свою ворюжность знает, а лох про своё лоховство — нет. И надеется никогда не узнать. Поэтому бережётся. Ибо падение в нокдаун означенную надежду подрывает очень сильно.

В чём он заключается на практике? Очевидно. Потерпеть какое-нибудь позорное фиаско. Залезть в ситуацию, которая выставит тебя в глупом виде. По своей вине стать посмешищем. Обналичишься вот так среди лохов, и они моментально засвидетельствуют твоё лоховство. С хищной готовностью. Им это выгодно.

Поэтому требуется себя вести предельно осторожно, что лох и делает. Конечно, ситуации бывают разные. Если позорно оконфузился, но этого никто не увидел — то и не особо считается. Лох, конечно, сам себе судья, и хоть над ним никто не посмеялся, отдаёт себе отчёт, что посмеялись бы, если бы узнали. Но себя этот судья всё же максимально щадит. Если кто-то увидел, но не обратил внимания — тоже можно назвать благополучным исходом, хотя к себе претензий уже больше: чуть не спалился, не каждый раз будет так везти. Если кто-то видел, обратил внимание, но не может рассказать другим — это тоже тяжесть происшедшего сильно облегчает. То есть если спалил посторонний человек — то это не так ужасно, однако беречься всё равно надо. Хуже же всего, разумеется, обналичиться перед толпой — либо в буквальном смысле перед множеством людей, либо перед кем-то из своего окружения, кто дальше всё равно всем разнесёт.

Рассмотрим типичный пример. Едет, положим, лох мужского пола в метро. Неженатый и молодой. Видит девушку, которая ему очень нравится. Он бы, безусловно, был не прочь завязать с ней отношения, а для начала познакомиться, но… Если он к ней подойдёт, а она с ним знакомиться не захочет, его позор сразу засвидетельствуют остальные пассажиры вокруг, все эти лохи! Да и сама девушка засвидетельствует. Ох, как не хотелось бы! Не хотелось бы, да. И лох остаётся на месте. Для самоуспокоения, конечно, сочинит пару гипотез: что у девушки уже наверняка есть парень; что раз симпатичная — наверняка стерва… что там ещё в таких случаях выдумывают для успокоения своего лоховства?

Гарантию от обналичивания лох видит в том, чтобы быть как все. Конечно, все — это толпа лохов, и лох фактически бежит в неё записываться. Но это не страшно, себя он в этой толпе всё равно искренне не видит — сказывается действие защитного слепого пятна, покуда оно цело. А повреждается оно больше всего как раз от обналичиваний. Разумеется, других лохов в этой толпе лох видит именно лохами. Точно так же и они его. А вот засвидетельствовать его лоховство не могут — потому что он как все, то есть такой же, как они. Эдак они бы засвидетельствовали лоховство своё собственное — а это им запрещено инстинктом. Поэтому когда все как все, они в штатном порядке играют в своё лохоборье по очкам. Пока кто-нибудь не оплошает и не обналичится. Такого беднягу конечно засвидетельствуют. А по-другому и нельзя.

Это можно сравнить с какой-нибудь государственной организацией, полной коррупционеров. Все друг про друга знают, но помалкивают и не подают вида. В таких делах вообще желательно соблюдать тишину, не отсвечивать и не навлекать шухер. Но вот когда один из этих прощелыг не угодит кому-то наверху и ему прищемят хвост, случится скандал и разбирательство, вот тогда-то остальные коллеги конечно будут голосить: «Да, надо же, оказался вор, а мы и не догадывались, а оно и правда вон как! Как некрасиво, опозорил организацию!». Иначе никак. В таких ситуациях вору требуется кричать «Держи вора!», чтобы отвести подозрение от себя. А не становиться на его сторону, потому что это компрометирует. «Да ты, походу, сам такой же!».

В общем, лучшей стратегией лох видит быть как все и стараться не делать глупостей. Поэтому он ведёт себя очень осторожно и избегает сомнительных инициатив. Грубо говоря, ему кажется, что если он не обналичится, это и будет значить, что он не лох. Наиболее старательным лохам удаётся ни разу не блеснуть своим лоховством в течение очень долгого времени, самым выдающимся — всю жизнь. Гордиться тут особо нечем, да и платой за это является пассивность и нерешительность. К тому же, из-за боязни выглядеть глупо лохи часто делают одну глупость всей толпой.

Крайне наглядную иллюстрацию к последнему утверждению временами можно наблюдать на входе в общественные места при небольшом, но всё-таки скоплении людей. Есть три входных турникета или двери, все действуют. (Далее будем говорить только про двери, про турникеты всё то же самое). В таких местах люди в редком потоке часто имеют склонность проходить в одну и ту же дверь за тем, кто вошёл прямо перед ними. Когда людской поток увеличивается, иногда перед этой дверью спонтанно возникает очередь — люди в ней стоят к единственной двери, а двумя соседними не пользуются, хотя ничто не мешает. И эта очередь некоторое время самоподдерживается. Что при этом происходит? Подходит очередной лох, видит три двери и одну очередь. И конечно в неё встаёт, теряя время. Нет бы ему проверить соседнюю дверь. А вдруг она заперта?! Тогда ж вся очередь про него увидит, что какой-то лох ломится в запертую дверь! «Во дурак-то, не видишь очередь стоит — что, мозгов не хватает догадаться, что она тут не просто так?!». «Ну уж нет,» — думает наш лох — «лучше встану в очередь. Постою, ничего страшного. Все стоят — и я тоже постою».

И в этом всё дело — что все стоят. Данный пример отлично иллюстрирует, как у лохов работает стадный механизм. Как видим, при неизвестных лохам обстоятельствах они имеют тенденцию сбиться в кучку (в рассмотренном примере — встать в очередь). При этом у них вовсе нет намерения в неё сбиться — нет, они в неё сбиваются из-за боязни обналичиться. То есть никакого коллективного разума тут не присутствует, нет общей идеи встать в очередь и всем пройти через одну дверь — просто стремление лохов ориентироваться на других, а не действовать независимо от них, порождает стадо.

Поэтому и срабатывает известная стадная реакция «Все побежали — и я побежал». Включается принцип «Делай как все». Если ты остался, когда все побежали — вдруг это окажется глупостью?! И ты тогда обналичишься! А если глупостью окажется бежать, то не особо страшно — потому что обналичивания не произойдёт, ибо не хуже всех!

Как уже упоминалось выше, весь этот стадный страх приводит к нерешительности. Лох может даже понимать, что следует делать для достижения жизненного успеха. Ему даже могут приходить в голову идеи, выпадать какие-то возможности — но все они не кажутся лоху достаточно надёжными. Он колеблется и бездействует. Из-за нерешительности, хотя она может маскироваться под лень. Лох избегает риска и предпочитает оставаться со своей синицей в руках, нежели гоняться за журавлём — который с большой вероятностью в его руки не попадёт, да ещё туда и нагадит. Свою пассивность лох оправдывает избитыми фразами: «мне это не нужно», «я счастливый и так», «для меня важнее духовные ценности, а состояния Будды я ещё не достиг» и прочими в том же духе.

На самом деле, что его действительно бы устроило — так это абсолютная гарантия. Именно гарантий ему не хватает, и из этого проистекает его косность. Хочет гарантий, а лучшая гарантия — это когда что-то проверено многими, желательно всеми. В итоге лох и делает как все, потому что это не вызывает у него боязни. К тому же большинство лохов не любят думать, предпочитая довольствоваться готовыми решениями — тем более проверенными. Это и обосновывает, почему лох перенимает у толпы лохов не только цели (что разъяснялось в предыдущей главе), но и способы достижения этих целей.

Из желания гарантии также происходит обыкновенная страсть лохов к халяве. Зачем лоху нужна гарантия? — чтобы быть спокойным, что затраты и усилия окупятся, что не высадишься в убыток — который и сам-то по себе неприятен, но для лоха означает ещё и обналичивание лоховства. А когда не требуется ни затрат, ни усилий (или они заведомо малы по сравнению с ожидаемым результатом) — это и выступает для лохов гарантией. Поэтому на халяву лохи зачастую имеют склонность кидаться, а массово — сбегаться. Сказывается ещё и то, что лохов самих удручает та жизненная пассивность, которая проистекает из боязни обналичить лоховство. А тут есть повод поактивничать — и без всякого риска. С гарантией! К тому же, лоху кажется, что, урвав халяву, он тем продемонстрирует свою удачливость и умение жить — в общем, и сам не лох, и других лохов своей прытью опять обставил.