Кукушка - Вячеслав Жуков

– Номер не запомнил? – спросил дотошный капитан, заполняя бланк милицейского документа.

– Я вон там стоял. В ельнике, – показал Валерка в сторону густого леса. – Отсюда далеко, чтобы номер разглядеть.

Капитан посмотрел и почесал авторучкой за ухом. И в самом деле далеко. Насчет Валерки у него не было устойчивого мнения, свидетель он или подозреваемый. По всякому может быть. Капитан не верил в случайности. Да и где гарантия, что студент этот не является одним из тех, кто захотел избавиться от девушки таким варварским способом. Но потом в нем пробудилась совесть. А может он и в самом деле не при делах. Но так или иначе, а разбираться надо и он предложил Валерке проехать к ним в отдел милиции.

– На экзамены ты и так уже опоздал. Так помоги хотя бы нам, – предложил он, намекая, что Валерке лучше не отказываться.

Ксения открыла глаза, почувствовав резкий запах нашатырного спирта.

Возле ее кровати стояли двое: врач, на вид которому было не больше тридцати и невысокого роста, широкоплечий пузатый милиционер, в накинутом поверх кителя белом халате, явно не по размеру. Застегнуть он смог халат всего лишь на одну пуговицу, поэтому сейчас имел довольно смешной вид. Только Ксении сейчас было не до смеха и даже не до улыбок. Глянув на пузатого милиционера, она отвела глаза, осмотрелась. Поняла, что находится в больничной палате.

После того, как потеряла сознание, а случилось это, когда Ксения лежала еще на столе и Таисия была рядом, она как будто потеряла память. Вроде только закрыла глаза и ничего уже не видела и не слышала, открыла, и вот она здесь на больничной койке. Как оказалась здесь, она не знала. Даже боялась подумать об этом, чтобы не испытывать тех пережитых страданий. Она хорошо запомнила ту боль и страх. И на пузатого милиционера она смотрела испуганными глазами. Зачем он тут? Неужели пришел по ее душу. Хотя лицо у него доброе, но это мало что меняет.

– Вы говорить можете? – спросил пузатый милиционер ровным спокойным голосом и присев на табуретку рядышком с кроватью, раскрыл свою папку, приготовившись записать все, что Ксения ему скажет.

Но Ксения ничего не хотела говорить и молчала.

– Назовите, пожалуйста, свое имя и фамилию и адрес, где живете? – попросил милиционер.

«Где я живу», – мысленно повторила Ксения и не ответила, решила пока вообще ничего не говорить ему. Сначала не мешает все как следует обдумать, и по возможности, разобраться без милиционеров.

– Послушайте, вы можете рассказать, что с вами произошло? – настойчиво допытывался милиционер, произнося это так, словно несказанно обиделся за ее упорное молчание. – Вы понимаете, о чем спрашиваю? – капитан Сальников уже начал сомневаться, все ли нормально у девушки с психикой. Все-таки, пережить такое, балансировать на грани жизни и смерти, тут кто хочешь может свихнуться. Возможно и она уже того.

Но стоящий рядом врач отрицательно покачал головой, сказав:

– Да нет. Похоже как раз с психикой у нее все в порядке.

– А чего ж она тогда молчит? – сокрушенно произнес Сальников.

Врач пожал плечами. Посмотрел на Ксению.

– По-моему, она просто капризничает.

– Капризничает? – повторил Сальников обиженно. – Но мне нужны ее показания.

– Даже не знаю чем вам помочь, – сказал врач в раздумье, не зная чем утешить капитана. – Ну придите в другой раз. Может она будет себя чувствовать лучше и захочет с вами пообщаться, – предложил он альтернативный вариант.

Капитан почесал за ухом.

– А она не того?.. – он не стал вслух спрашивать у врача не умрет ли девушка. Но доктор его недосказанность понял и поспешил заверить:

– Раз не умерла сразу там, выкарабкается и здесь. Организм молодой, сильный.

– Где это там? – тихим голосом спросила Ксения, не понимая, про что сказал врач. От напряжения в нижней части живота почувствовала тянущую боль. Догадалась, наверняка эскулапы наложили внутренние швы. Ну и пусть, раз так надо. Лишь бы скорей поправиться.

– Вы что действительно ничего не помните? Или делаете вид? – еще больше обиделся капитан Сальников.

Ксения чуть качнула головой. Ведь она и в самом деле ничего не помнила, что случилось потом. А что с ней было в доме у Лилии Станиславовны, им пока знать не надо.

– Послушайте. Вас обнаружили в лесу, в карьере, едва живой. А нашел там вас один молодой человек Валерий Прошкин. Это ему вы обязаны своим спасением. Захотите отблагодарить, пожалуйста. У нас и адрес его есть.

– Меня в лесу? – Ксения почувствовала, что ее от этих слов милиционера бросило в пот. Хорошенькое дельце, она и в лесу. А где в таком случаи ребенок, которого она родила. Видела, как Таисия подняла его, словно хотела показать Ксении. Это был мальчик, на груди у него с левой стороны Ксения успела рассмотреть родимое пятно.

С этим вопросом она обратилась к милиционеру, но конкретного ответа не получила. Тот лишь пообещал, что если она будет с ним откровенна и не будет играть в молчанку, то милиция приложит все силы и возможно тогда ребенок будет найден.

– Вы скажите спасибо, Прошкину, что нашел вас. Еще бы какой-то час, два и тогда бы все. Он спас вас.

– А я не просила меня спасать, – сказала Ксения и повернув лицо в подушку, заплакала.

Увидев это, врач забеспокоился.

– Извините, – сказал он капитану. – Но вам сейчас лучше уйти. Вы же видите в каком она состоянии. А ей волноваться нельзя.

– Хорошо, – не стал настаивать капитан. Выходя в коридор, он спросил у врача, когда можно будет приехать сюда еще раз, а заодно поинтересовался, что обо всем случившемся думает он.

Ксения чуть приподняла голову с подушки и услышала, как врач ответил тихонько:

– Пока только одно. Перед тем как ее отвезти в лес, у девушки были роды. И судя по всему ребенок был крупным. Чтобы избежать многочисленных разрывов, нужно было сделать Кесарево сечение. Но его не сделали, потому что скорее всего девушка рожала не в больнице. А где, я вам не могу сказать. Но то, что она осталась живой, это просто чудо. Потерять столько крови. Мы шесть часов зашивали ее, – в голосе медика слышалось отнюдь не бахвальство, а сожаление.

Потом они закрыли дверь палаты, и Ксения больше уже не могла услышать дальнейший их разговор. Когда врач вернулся в палату, она повернула к нему заплаканное лицо и спросила:

– Скажите, где мой ребенок? Пожалуйста…

Врач сел рядом на ту самую табуретку, где сидел пузатый капитан. Поправил уголок одеяла и как можно спокойнее сказал:

– Этого я вам сказать не могу, потому что не знаю. Поверьте. Вас привезли к нам одну. Но судя по всему, его там и не было. Возможно, ваш ребенок где-то в другом месте. Думаю, вам не мешает поговорить с нашедшим вас парнем. Может быть, он что-то вам прояснит.

Ксения закрыла глаза. Точно знала, что если бы сейчас у нее был выбор между жизнью и смертью, выбрала бы смерть. Чтобы не испытывать мучений. Да и зачем жить, когда все складывается так нелепо. Хотя … стоит ли упрекать судьбу. Ведь она сама с легкостью поддалась на уговоры Квинт и согласилась избавиться от ребенка.

Вспомнив Лилию Станиславовну, она произнесла ее фамилию. Совсем тихонько. Врач толком не расслышал, переспросил:

– Что вы сказали?

Ксения не ответила. Лежала с закрытыми глазами, а по щекам текли слезы.

– Не надо плакать, – посоветовал врач и добавил: – Все будет хорошо.

Возможно этот приятный на внешность медик сам не верил в то, что говорил, а фраза что все будет хорошо, была у него дежурной заготовкой на все случаи для всех больных. Но Ксения ему была благодарна хотя бы за то, что в отличие от пузатого капитана милиции, он не приставал к ней с расспросами.

– Наше дело лечить, – сказал он на это. И оказался довольно неплохим врачом. По крайней мере уже через неделю своего пребывания в больнице, Ксения могла не только вставать с кровати, но и самостоятельно передвигаться по коридору.

– Только не очень долго разгуливайте, – заметив ее как-то в коридоре, сказал врач, не преминув указать, что больной нужно придерживаться постельного режима.

Ксения пообещала. Но как только врач после осмотра уходил из палаты, она вставала и выйдя в коридор, слонялась по его лабиринтам, изучая входы и выходы.

Мысль о побеге не покидала ее с того самого момента, как увидела пузатого милиционера. Понимала, что просто так от нее теперь не отвяжутся. Поэтому, лучше ей исчезнуть отсюда. Еще три, четыре дня и можно уходить.

Правда ее планы о побеге осложняло одно обстоятельство: на дворе зима, а у нее не было одежды. Ведь в больницу ее привезли совершенно голой. Но как оказалось, это не повод, чтобы расстраиваться.

В просмотровом кабинете Ксения приглядела в шкафу чью-то одежду. Старые потертые сапоги и пуховик, тоже не новый. Кому принадлежало это барахло, не знала, да и не хотела знать. И очень надеялась, что пуховик и сапоги оттуда не заберут до того момента, как она решиться на побег. Не мешало бы конечно, заиметь и какие-нибудь брюки. Идти по улице в пуховике надетом на голое тело – не очень-то приятно.