Неопознанный ходячий объект - Татьяна Полякова

— Может, — отмахнулась я и тут весьма некстати вспомнила страшилку о Зеленом охотнике, который носит свою голову не на плечах, а под мышкой, слабо пискнула, а Женька схватила меня за руку.

— Ты чего?

— Ничего, — пролепетала я, не хватало только еще и ее напугать.

На счастье, мы уже поднялись на крыльцо и постучали. Дверь открыла Марина.

— Я уж беспокоиться начала, — сонно щуря глаза, сказала она, а мы принялись оправдываться:

— Задержались в деревне, потом дождь…

— Так вы от деревни без провожатых шли?

— Конечно.

— Страсть какая… Сегодня на болоте точно все черти собрались, такой вой устроили Словно в подтверждение ее слов, с болота донесся протяжный вой. Мы все трое машинально перекрестились.

— Вода горячая есть? — неизвестно почему перешла я на шепот.

— Есть, — кивнула Марина, и мы с Женькой стали подниматься по лестнице.

— Что скажешь? — спросила она.

— О чем?

— Обо всем происходящем.

— Ничего.

— Но ведь должно же у тебя быть мнение, хоть какое-нибудь?

— Мое мнение: нам спать пора, а будешь разговорами допекать, получишь по носу Проснулась я с первыми лучами солнца. Женька еще сладко спала, а я, уставясь в потолок, попыталась проанализировать происходящее. Назвать эту свою попытку особо успешной я не могла, потому что исходных данных было маловато.

Как я отвечу на вопрос: совершено убийство или нет, если наверняка не знаю, видели ли мы ночью голову или все это проделки Кукуя?

Пострадав еще немного, я поднялась и растолкала Женьку. Она охнула, села в постели и посмотрела на меня безумными глазами. Потом прижала руку к груди и молвила:

— Ох, напугала до смерти… всю ночь кошмары снились.

— Когда кошмары снятся, человек спит чутко, а ты как лошадь…

Женька взглянула на часы и нахмурилась:

— Ты что, с ума сошла? Поднимать человека в такую рань.

— Не забывай, тебя сюда послали с нечистой силой бороться, а не бока отлеживать.

— Ты что-то придумала, — порадовалась Женька.

— Вот что, черная месса и отрезанная голова — звенья одной цепи, и все это дело рук Горемыкина.

— Почему? — пробормотала подружка.

— Потому что голова понадобилась Горемыкину для пущего эффекта, чтобы придать истории с Зеленым охотником необходимый драматизм.

— Точно, — охнула Женька. — Он ведь нам рассказывал, что Зеленый охотник голову в рюкзаке носит… Анфиса, а вдруг это правда…

— Что правда? — взъелась я.

— Ну… в каждой легенде есть доля истины.

— Лучше не зли меня. Говорю, Горемыкин спятил, и голову эту…

— А где он ее взял? — нахмурилась подруга. — Ведь голова такой предмет… на дороге не валяется… я имею в виду…

— Конечно. Поэтому мне абсолютно ясно: совершено преступление. Нам нужно срочно найти голову и звонить в милицию.

— Почему бы просто так не позвонить, без головы?

— Без головы они с места не сдвинутся. Пойми ты, для того чтобы менты зашевелились, нужен труп. А у нас что? Рассказы о голове в рюкзаке, ничем, кстати, не подтвержденные.

— Я все понимаю, — вздохнула она. — Только знаешь что… не хочется мне ее искать, то есть видеть…

— Тогда собирай вещи и поехали отсюда, нет никакого смысла в том, чтобы здесь торчать…

— Ладно, — перебила она, — пошли искать голову. Ты уже знаешь, куда за ней идти?

— Я хочу проверить мельницу. Вчера мы там видели огонь, так? И этот тип с рюкзаком встретился нам в нескольких метрах от мельницы. Я думаю, он шел с этой службы и столкнулся с нами, ведь свет к тому моменту уже погас.

— И ты считаешь, что он вернулся на мельницу и там ее спрятал?

— Если, конечно, не утопил в болоте, то скорее всего так и есть. Не домой же он ее поволок. А если на мельнице ее случайно кто-то и найдет, то, связать с Горемыкиным не сможет.

— В этом что-то есть, — подумав, кивнула Женька. — Идем. А как мы проникнем на мельницу, там же замок?

— Найдем какую-нибудь железку и выломаем раму.

— Может, лучше сходить в деревню и узнать, у кого ключ?

— Горемыкин сразу насторожится и, чего доброго, сбежит.

— Ладно, пошли искать железку. Мы быстренько оделись, прокрались в умывальную, стараясь не шуметь, и вскоре выскользнули из дома, воспользовавшись тем, что Марина крепко спит.

Зашли на хоздвор и немного пошарили в поисках подходящей железки. Двор, как на грех, выглядел образцово-показательно: чистота, порядок и никакого тебе металлолома.

— Сарай, по-моему, открыт, — кивнула Женька на низкую пристройку возле гаража. Мы направились туда, потянули на себя дверь, из темноты сарая послышалось грозное рычание. Мы замерли, как по команде. Глаза привыкли к полумраку, я начала различать предметы в сарае, и тут Женька сказала с досадой:

— Тьфу, пропасть… — А я увидела рыжую собачонку, которая, опасливо пятясь от нас, грозно рычала. — Вот ведь что значит нервная система взволнованная, — заметила подружка, проходя в сарай и перестав обращать внимание на собаку. Та тоже потеряла к нам интерес, выскочила за дверь, справила нужду, пробежалась по двору и улеглась возле ворот гаража с самым довольным видом.

— Я не знала, что здесь есть собаки, — словно оправдываясь, заметила я.

— Может, из деревни приблудилась, а может, вправду держат так, на всякий случай. Не думаю, что от нее много толка.

Пошарив в сарае, заваленном всяким хламом, мы обнаружили железку, с нашей точки зрения вполне подходящую для взлома, и отправились к мельнице. По росе идти не очень-то приятно, и я в который уже раз пожалела, что мы не прихватили из города резиновые сапоги, на будущее надо знать, что в сельской местности это наиважнейшая вещь.

Эти мысли немного отвлекли меня, и я не заметила, как мы вышли к мельнице. Туман у реки только-только начал редеть, и мельница выглядела довольно зловеще. Я перевела взгляд на Женьку, на лице ее читалось нечто подозрительно похожее на отчаяние. Вздохнув, я преодолела оставшиеся несколько метров и оказалась перед запертой на замок дверью. Женька предложила попробовать сбить замок. После первой попытки стало ясно, что это нам не по силам. Пришлось вернуться к первоначальному замыслу, и мы направились к окну.

Женька сцепила руки замком, я приподнялась и поддела железкой сгнившую раму. Минут через пять моими усилиями она была выставлена, а я с Женькиной помощью влезла в окно, подождала, когда глаза привыкнут к полумраку, и спрыгнула. Помещение оказалось довольно большим, пыльным и, судя по всему, каким-то опасным. Доски во многих местах сгнили. А лестница, ведущая наверх, сохранила всего несколько ступенек, так что все это сооружение в любой момент могло рухнуть мне на голову.

Я затосковала: найти здесь что-либо будет непросто, а находиться долго в этом мрачном месте желания никакого. Вздохнув, я приступила к более тщательному осмотру. Первое, что привлекло мое внимание, был газовый баллон, без вентиля и с пробоиной, к нему был привязан металлический брус. Я хмуро прикидывала, что бы это могло быть, взяла и легонько стукнула бруском по баллону. Раздался звук наподобие колокольного.

— Что там? — заволновалась Женька, и я увидела в окне ее физиономию.

Подружка здорово запыхалась, что неудивительно, ведь окно находилось довольно высоко над землей. Я порадовалась, что она в хорошей физической форме.

Увидела в углу какие-то ящики и подтащила их к окну. Ящики хоть и выглядели подозрительно, но подо мной не развалились, когда я взгромоздилась на них, чтобы помочь Женьке. Через пару минут она уже стояла рядом со мной и оглядывалась.

— Чего это бухнуло? — спросила Женька тихо.

— Идем. — Я подвела ее к газовому баллону. — Вот тебе первая разгадка: звук колокола якобы с болота. Примитивно, но действенно. Ночью звук расходится далеко, его деревенские и слышали.

Женька усмехнулась и вроде бы повеселела, а мы продолжили осмотр. В деревянном ящике, прикрытом листом фанеры, обнаружили церковные свечи, крест, выпиленный из куска дерева, кстати, довольно умело, и черный балахон, который, оказался женским демисезонным пальто.

— Это что ж такое? — возмутилась Женька, глядя на все эти предметы. — Горемыкин, наверное, спятил.

— Может, и не Горемыкин, — нахмурилась я.

— А кто? — спросила Женька.

— Давай здесь все как следует осмотрим, — не стала торопиться я с ответом.

Дальнейший осмотр поначалу не дал ничего интересного. Многочисленные ящики оказались пустыми, в уголке стояла банка с огарками свечей, у стены три самодельных подсвечника, слепленных из глины, опять же не без мастерства. В противоположном углу мы обнаружили дырявую кастрюлю с остатками пирога в ней, пластиковую бутылку с водой и старое одеяло с подушкой, наволочка была расшита крестиком. Мы с Женькой переглянулись и дружно хмыкнули.

— Если б не голова, в существовании которой я теперь сильно сомневаюсь, я бы решила, что мельницу облюбовали детишки, — заметила Женька.