Главная ветвь - Леонид Резников

Осмотрев бампер, Борис несколько успокоился: царапин, вмятин и, тем более, трещин не было. Снег под бампером был лишь немного примят.

– Повезло, – с облегчением выдохнул он и направился к распахнутой двери, поправляя пушистый воротник куртки, но тут со стороны реки раздался глухой треск и сдавленный вскрик.

Кричал ребенок. Слышался шумный плеск воды.

Борис обернулся в сторону реки, и не сразу заметил меж припорошенных снегом кустарников, росших за оградой, мелькавшее синее пятнышко шапки. Шапка то исчезала из виду, то вновь появлялась.

Не раздумывая, Борис перемахнул через увал снега, сходу перескочил через ограду, опершись одной рукой, и почти скатился по отлогому берегу реки, выложенному серыми, с шероховатой бугристой поверхностью бетонными плитами. С трудом остановившись у самого льда, замахав руками. Метрах в десяти от берега, в полынье с рваными ледяными краями во все горло вопила девочка в синей шапке и белом свитере. Она безуспешно пыталась выбраться из воды на лед, но тот только трескался и крошился под ее весом.

Борис скинул пуховик и завертелся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы вытащить ребенка на лед. Ничего подходящего вокруг не было, зато рядом обнаружилась куртка девочки и розовый полурасстегнутый рюкзак. Из рюкзака свисал кончик пушистого белого шарфа.

Борис рванулся к рюкзаку, схватил конец шарфа и потянул на себя. Шарф оказался достаточно длинным – как раз то, что нужно!

Борис медленно ступил на лед, проверяя его прочность – торопиться было нельзя, – однако девочка уже заметно выбивалась из сил. Она уже не кричала, а лишь бессильно хваталась за скользкий лед пальцами, с трудом удерживая голову над водой. Глаза ее были расширены от ужаса и молили о помощи.

Пройдя шага три, Борис лег на живот и пополз по-пластунски к ребенку. Лед под ним предательски потрескивал, но пока держал. Когда до полыньи осталось метра полтора, Борис подтянул шарф, скатал его и резко выбросил руку вперед.

– Держи! – крикнул он.

Шарф развернулся во всю длину и, скользнув по руке девочки, вытянувшейся ему навстречу с широко растопыренными пальцами, шлепнулся в воду. Девочка, молотя рукой по воде, вновь попыталась ухватиться посиневшими от холода пальцами за конец шарфа и с третьей попытки ей это наконец удалось, но при этом ее голова скрылась под водой. Однако Борис уже тянул шарф на себя, работая обеими руками.

Голова девочки показалась из воды. Распахивая рот, словно рыба, выброшенная на берег, она одной рукой держалась за конец шарфа, а другой пыталась уцепиться за ломкий край полыньи.

– Держись двумя руками! Слышишь? Намотай на руку и держись двумя руками! Я вытащу тебя, только не дергайся!

Девочка схватила шарф двумя руками, и Борис, медленно отползая назад, потянул шарф на себя, стараясь не допускать рывков.

Выбраться на лед у девочки не получалось. Стоило ей немного взобраться на него, как тот с хрустом проламывался под ней, и девочка вновь оказывалась в воде. Но Борис продолжал тянуть, и вскоре девочка сначала по пояс, а затем и с ногами оказалась на льду.

На девочке были шерстяные рейтузы и шерстяная же толстая кофта, насквозь пропитанные водой. На ногах влажно поблескивали коньки. Стоило только удивляться, как вся эта тяжесть сразу не утянула ребенка на дно.

Борис прекратил ползти назад и теперь только быстро подтягивал девочку к себе. Наконец он схватил ее за руки и, с трудом затащив  себе на спину, развернулся к берегу и пополз, работая коленями и одной рукой. Другой рукой он придерживал ребенка за воротник кофты. Девочка тяжело дышала и даже не делала попыток помочь или хотя бы удержаться на спине Бориса. Ее руки и ноги бессильно свисали, волочась по льду.

Выбравшись на плиты берега, Борис подхватил девочку на руки и полез наверх, к дороге. Девочка мелко дрожала, и Борису отчетливо слышался стук ее зубов.

– Чего ж тебя, дурья башка, на лед-то понесло? – тяжело дыша, спросил Борис. Подниматься по обледенелым плитам с грузом на руках было тяжело. Он постоянно оскальзывался и оступался, и от натуги даже взмок. Девчонке было лет десять-одиннадцать, и весила она килограмм двадцать пять – тридцать. Плюс мокрая одежда. И коньки.

– Хо-хот-тела н-на к-конь-ках… – хлопая длинными ресницами с замерзшими на них капельками воды, ответила девочка.

– Какие коньки? Уф-ф! – Борис выбрался к ограде, перевел дух и с трудом перелез через нее. – Лед тонкий. И никого вокруг нет, посмотри! Ты вообще думаешь чем-нибудь? А если бы я здесь случайно не оказался?

Девочка сжалась у него на руках и затихла, стараясь даже не дрожать.

– Открой дверь, – сказал Борис, подойдя к задней двери машины. Девочка нерешительно уставилась на своего спасителя огромными зелеными глазищами. – Ну? Чего ждешь? У меня руки заняты.

Девочка осторожно протянула правую руку и непослушными пальцами открыла замок двери, потянув за ручку. Дверь чуть приоткрылась.

– Господи, неужели это так трудно! – не выдержал Борис и довершил начатое, поддев дверь правой ногой.

Та распахнулась, и Борис усадил девочку на заднее сиденье и помог ей стянуть коньки. Потом закрыл дверь, забрался по пояс в переднюю, все еще приоткрытую дверь и поставил обогрев на максимум. – Вот так! Подожди, я за вещами спущусь.

Девочка неловко кивнула, изобразив подобие улыбки посиневшими от холода губами и, подтянув колени к подбородку, обхватила их руками. Борис захлопнул дверь и быстро спустился за куртками и рюкзаком, затем вернулся к машине, закинул вещи на заднее сиденье рядом с девочкой и забрался на водительское место, дыша на озябшие руки.

Машина успела немного вымерзнуть из-за оставленной открытой водительской двери, пока Борис пропадал у реки, а девочку заметно потряхивало. К тому же с нее ручьями текла вода на обивку сиденья.

Борис обернулся назад, положив локоть на спинку сиденья.

– Тебя как зовут-то, фигуристка?

– Ю… Юля, – сквозь часто стучащие зубы произнесла девочка, откинув с лица мокрую светло-русую прядь.

– Ну вот что, Юлия Батьковна, быстро снимай с себя мокрое, суй вещи в свой рюкзак и залезай в мой пуховик – он большой, ты в него вся войдешь, да еще замотаешься.

Девочка поджала колени, обхватила их руками и спрятала за ними пол-лица. Над коленями были видны только глаза под спутанными влажными волосами, налипшими на лоб. Мокрую шапку девочка уже сняла, но все еще держала в руке.

Борис хмыкнул, достал из бардачка пачку сигарет с зажигалкой и закурил.

– В общем, я выйду на перекур, а ты пока переодевайся. У тебя минуты три-четыре. – Борис выбрался из машины и закрыл