Тунеядцы Нового Моста - Густав Эмар

— Господин граф шутит!

— Нисколько. Возвратясь в «Клинок шпаги», мы стали играть. Я вынул кошелек, чтобы сделать ставку; вдруг маркиз де Валэ заявляет, что это его кошелек, и требует, чтобы я ему отдал. Можешь себе представить! Я, разумеется, сейчас же рассказываю, каким образом нашел его, и говорю, что это теперь моя законная собственность. Со мной не согласились.

— Неужели, господин граф!.. О! — озадаченно протянул Лабрюйер.

— Да; все стали против меня.

— Какой недостойный поступок; и еще господа!..

— Я, однако, не уступал; так как маркиз де Валэ кричал громче всех, я сказал ему, что кошелек привязан к рукоятке моей рапиры.

— Ага!

— Он понял, спор прекратился, и мы весело продолжали пить и играть всю ночь. На рассвете мы вышли из «Клинка шпаги» и дрались; славная была драка! Маркиз любил дуэли.

— Любил, господин граф?

— Да, я убил его, — небрежно произнес Жак. — Но, падая, он сознался, что кошелек принадлежал вовсе не ему.

— Он хотел украсть его у вас!

— Ну да! Эта скверная мысль дорого ему стоила. Однако де Местра я так и не видал; боюсь, что он попался дозорным.

— Но господин шевалье ведь очень ловок.

— Это правда, и я решительно не понимаю, куда он пропал; меня это очень беспокоит, он может каждую минуту быть мне нужен. Без него не знаю, как и вывернусь из лап этого проклятого Дефонкти. Черт бы взял это дело!

— Господин граф… напрасно беспокоитесь… господин шевалье слишком ловок, чтобы попасться… господин граф… забываете, верно…

— Ах, sang Dieu!12 Ты мне напомнил! — вскричал, рассмеявшись, Жак. — Нет, конечно, его не взяли! Я вспоминаю, что мы ведь до прихода дозорных отдали ему на сохранение сдернутые плащи.

— А господин шевалье, — продолжал слуга, — очень аккуратный господин; он же в суматохе, наверное, думал только о том, как бы понадежнее спрятать их.

— И снести сегодня утром к торговцу старым платьем, на улицу Тиршап, — сказал граф — так, так, parbleu!

— Приятель господина графа, наверное, вскоре придет сюда.

— Хотелось бы мне этого. Признаюсь, Лабрюйер, мне очень было бы жаль, если бы он не оправдал моего хорошего мнения о нем. Он хоть и не из знати, но все-таки дворянин, и в нем есть несколько капель хорошей крови.

В эту минуту у дверей постучались.

— Вот и господин шевалье! — объявил слуга. — Я узнаю его по стуку.

— Отвори скорей! Лабрюйер ушел.

Это действительно был де Местра, тот самый человек, который тихо разговаривал с графом де Сент-Иремом перед балаганом Мондора.

— Господин дома, дуралей? — спросил он слугу, покручивая усы.

— Господин граф ждет господина шевалье у себя в спальне.

Шевалье пошел туда.

— Parbleu! — вскричал, увидев его, граф. — Наконец-то ты пришел! Откуда? Я думал, что тебя схватили, и уже собирался служить за тебя молебны.

— Спасибо за внимание, любезный друг, но пока это еще совершенно лишние издержки, — отвечал он, усаживаясь поудобнее в кресло.

— Да говори же, что с тобой такое было! Куда ты пропал?.. Ах, Боже мой! Да ты весь в новом! Только от тебя можно ждать таких чудес. Что это значит?

— Угадай! — воскликнул де Местра, вытягивая ноги и лукаво улыбаясь.

— Не могу! Лучше уж буду верить в чудо.

— Ну, так я тебе скажу: я принес тебе денег!

— Ты? Что это? Конец мира наступил?

— Нет еще, надеюсь.

— И кругленькая сумма?

— Сорок пистолей.

— Черт возьми! Стоит труда! Не взял ли ты приступом особняк испанского посланника?

— Нет, уверяю тебя, эти деньги твои по праву!

— Что ж, наследство, что ли, я получил, сам того не зная?

— Именно. Ты получил половину сдернутых сегодня ночью плащей.

— Sang Dieu! Я почти догадывался. Сорок пистолей! Гм! Славная сумма!

— Плащи были чудесные; по крайней мере, двести пистолей стоили; но я торопился сбыть их и отдал за девяносто, да вот и это новое платье, что ты видишь на мне; мое старое уже давно вон просилось.

— Ну и отлично! И платье очень хорошо на тебе сидит.

— Не правда ли? Вот, возьми деньги.

— Спасибо, — поблагодарил его граф, опустив деньги в кошелек.

— Заметили, что меня не было?

— Parbleu! Оплакивают тебя.

— Ну, мы их утешим. А главное, ничего не рассказывай о нашем деле.

— Конечно.

— Что нового?

— Да почти ничего; сегодня утром я убил маркиза де Валэ.

— Ба! Бедный маркиз! Его брат будет этим очень доволен. За что вы дрались?

— Да и сам не знаю; так себе, только чтобы подраться.

— A propos13, не пойдем ли вместе завтракать?

— С удовольствием.

— Представь себе, я обнаружил чудесное заведение в двух шагах отсюда, на Тиктонской улице.

— А! Знаю! Это «Единорог». Там хорошо.

— Да ты все хорошие места знаешь, кажется?

— Dame! Это ведь немножко моя специальность. Ну, идем!

Они встали, взяли шляпы и надели плащи, как вдруг вошел Лабрюйер и сказал шепотом несколько слов графу. Тот вздрогнул и не мог сдержать удивленного восклицания.

— Что такое? — спросил де Местра.

— Ничего, или, вернее, очень много; я должен остаться. Завтракай один.

— А! Понимаю; до свидания, сегодня вечером в «Клинке шпаги»!

— Хорошо.

Шевалье ушел, заглядывая по дороге в каждый темный угол комнат, по которым проходил. Но Лабрюйер был слишком осторожен. Шевалье ничего не увидел.

— Наверное, женщина, — подумал он, спускаясь с лестницы. — Но которая?.. Ба! Вечером он мне скажет.

Не успел шевалье де Местра уйти, как в стене что-то слегка щелкнуло, отворилась тихонько потайная дверь, и вошла дама. В одну минуту скинув маску и плащ, она бросилась в объятия графа.

Это была Диана де Сент-Ирем.

Брат и сестра нежно любили друг друга. Они были сироты и не имели ни семьи, ни родных.

— Ах, Диана! Моя добрая Диана! — вскричал граф, прижимая ее к груди и отвечая горячими ласками на ее ласки. — Какой прелестный сюрприз! Как я рад тебя видеть! Мы так давно не виделись!

— Так ты доволен?..

— В восхищении. Тебе удалось вырваться из этого вороньего гнезда?

— Не говори о них дурно, Жак; это ведь будет источник нашего богатства.

— Дай-то Бог! Впрочем, я знаю, они к тебе очень хороши. Долго ты у меня посидишь?

— Часа три-четыре; я спешу — к обеду надо быть дома.

— Мало!

— Что делать! Нельзя больше; но я тебя, кажется, стесняю?

— Меня? Нисколько.

— Ты собирался куда-то?

— Да, завтракать; но — sang Dieu! — ты ко мне приехала, сестрица, и я остаюсь; мы позавтракаем здесь вдвоем.

— Хорошо, тем более что мне надо с тобой поговорить.

— Отлично. Лабрюйер!

Слуга был, вероятно, недалеко, потому что сейчас же явился.